Приватный танец для Командора (СИ)
— Вызовите сюда техников, — проигнорировала я вопрос капрала. — Скажите им, что сгорела ключевая плата. Рядовой Брайт, выдерните из блока вон тот синий шланг, — кивнув головой, указала на виднеющуюся в образовавшейся дыре часть механизма.
Парень без лишних вопросов выполнил приказ, и как только я замкнула контур, панель двери медленно отъехала в сторону. Солдаты смотрели на меня приблизительно так же, как дикари на блага цивилизации. И вполне понятно почему. У каждого военного на флоте был свой профиль и мало кто даже из руководящей верхушки мог хорошо разбираться в тонкостях механики корабля. А то, что я, слабая женщина, понимала, какой провод из сотни одинаковых к какому следует присоединить, наверное, было нонсенсом. Для них. Но не для меня.
Взглянув на таймер, установленный на флэтпаде, с досадой отметила, что осталось шестнадцать минут, и если я все правильно понимала, то двери были только началом квеста. Расчет, скорее всего, был на то, что я вызову механиков, и когда, явившись минут через десять, они выпустят меня и парней, мы радостно кинемся к лифту и там застрянем. А вот подняться оттуда наверх за десять минут без специального оборудования я не смогу. В моем распоряжении оставалась только пожарная лестница длиной в три километра.
В армии по нормативам эту дистанцию должны были пробегать за двенадцать минут. Легионеры бегали за десять, а я была хоть и бывшим, но легионером.
— Выстроиться за мной в шеренгу, — разворачиваясь в противоположную лифту сторону, приказала я. — У нас с вами марш-бросок до верхней палубы. Если кто-нибудь из вас от меня отстанет, то все мое дежурство будет чистить полы на камбузе зубной щеткой. Вперед.
Сорвавшись с места, я понеслась с бешеной скоростью по коридору, а потом, взлетев на лестницу, стала перепрыгивать через две-три ступеньки, не чувствуя под ногами тверди. Мне казалось, что я стала стрэйнджером, включившим ускорители и переходящим на гиперскорость. Стены расплылись в одну размытую линию, пульс бился в горле, а сердце колотилось, как дизельный мотор, отсчитывая вместе с грохочущими за моей спиной шагами парней ускользающие в бесконечный космос секунды.
Когда мы вылетели на последний пролет, до построения оставалось три минуты, но едва я ринулась вперед, преодолевая последние метры, как на верхней площадке мелькнула серая тень и погас свет. Мгновенно изменив маневр, я переметнулась от стены к перилам и, ухватившись руками за поручни, подпрыгнула, ударив ногами шагнувшего из темноты мужчину прямо в грудь.
Это больно, я знаю, поскольку сама не раз получала в легионе в дыхалку и потом минуты три корчилась на полу в позе улитки. Кем бы ни был тот, кто пытался меня остановить, на построение он точно опоздает.
— За мной, — крикнула я оторопело замершим за моей спиной солдатам и, перепрыгнув через валяющееся у меня на пути тело, шагнула к выходу, открыв обычную навесную дверь ударом ноги.
Легкие разрывались и горели от быстрого бега, по спине и вискам градом катился пот, но, сжимая зубы, я держала лицо, пытаясь идти как можно четче и спокойнее, если наше триумфальное появление на палубе вообще таковым можно было назвать. Пожарный выход очень невыгодно располагался по отношению к плацу, и теперь мы находились под пристальным перекрестным обзором тысяч глаз выстроившихся в длинные шеренги членов экипажа, перед которыми, возвышаясь монументальной глыбой, стоял командор.
Услышав наши шаги, он медленно обернулся, провожая марширующую перед строем меня с каким-то совершенно нечитаемым выражением на лице. Губы его, как мне показалось, слегка поджались, и широкая бровь изломлено взлетела вверх, из-за чего слегка прищурившийся правый глаз стал похож на волчий — льдисто-холодный, хищный и опасный.
Так и оставшись стоять в полуобороте к строю, он, сохраняя завидное спокойствие, дождался, пока я и шагающие за мной солдаты встанут в шеренгу, а затем посмотрел на свои наручные часы.
Дверь пожарного выхода внезапно отворилась, и из нее вышел не кто иной, как капитан Бригс собственной персоной.
Тварь. Следовало ему вместо приправы слабительного в ужин насыпать, чтобы с толчка до утра слезть не мог.
— Капитан, — жесткий, безжалостно-резкий голос Райдэка прозвучал в огромном помещении, как раскат грома. Бригс замер, лицо его посерело, и он вытянулся перед командующим эскадрой, словно загипнотизированный. — Вы опоздали на вечернее построение на две секунды, — мне показалось, или в тоне командора действительно сквозило явное презрение? — Два наряда вне очереди. В нижние отсеки с лаксом. Выполнять.
Бригс напрягся, словно сжатая пружина, став совершенно бледным. Неудивительно, если я его размазала очень изящно, как масло по бутерброду, то Райдэк топорно, по-солдафонски сравнял его перед всеми с дерьмом.
Пытаясь сохранять остатки достоинства, капитан покинул палубу, под звенящую тишину, повисшую над головами бесстрастно глядящего куда-то перед собой строя военных, кажется, давно привыкших к показательным поркам, устраиваемым их начальником.
Мазнув по мне сосредоточенно-серьезным взглядом, командор, заложив за спину руки, величаво вскинул голову, и когда уже совершенно спокойно обратившись ко всем присутствующим, заявил, что неуставные отношения на его флагмане будут караться быстро и безжалостно, меня как электрическим разрядом прошибло — от пяток до самой макушки. Лакс. Этого не может быть. Или может? Это что получается, Райдэк знал, что Бригс унижения в столовой просто так не забудет и пытался меня предупредить? Вот откуда это презрение, сквозящее в каждом жесте и такое унизительное для офицера наказание.
Да нет. Чушь. Моему тщеславию хотелось убедить себя в этом, но разум понимал, что мои выводы верны. По какой-то совершенно непонятной мне причине командор, не терпящий на своем корабле женщин, завуалированно пытался меня защитить. Зачем? Не похоже было, что он меня узнал, иначе я бы здесь точно не стояла. В чем подвох?
О том, что руководило Райдэком, я узнала позже, когда после построения добралась до своей каюты.
Глава 12
Поскольку номера за экипажами наемных расчетов были закреплены еще до нашего прибытия на флагман, то спальные места мне и моей команде выделили на одном уровне и совсем рядом друг с другом.
В отведенное до отбоя всему экипажу вояджера свободное время мои парни собрались в моей каюте, и под их тяжелые, выразительно устремленные на меня взгляды, я мрачно объявила:
— Это он.
— Кто "он"? — Хок нахмурился, кажется, уже догадываясь, что я отвечу, и я его не разочаровала:
— Командор и есть тот тип, от которого твой Нолан так красиво спрятал нас на его же флагмане.
Секундная тишина… А потом громкое и дружное "Лакс" от моих парней.
— Морковка, твою мать, — выпучил глаза Стэн. — Ты что, никого лучше себе не могла найти? Он же в раннем детстве сел на гвоздь, и по сей день его из задницы не вынул. Ты вообще куда смотрела?
— Темно было. Не разглядела, — попыталась пошутить я, хотя момент к шуткам совершенно не располагал.
— Темно… — повторил за мной Хок, задумчиво опустив взгляд пол. — Валить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. Не нравится мне все это.
— Наш стрэйнджер заблокирован в доке. Ты их охранную систему видел? — поинтересовалась я. — И куда валить, если у нас контракт с конгломератом до окончания миссии?
— Может, отправить в штаб запрос с просьбой о переводе нашей команды на другой корабль эскадры? — предложил Свэн.
— И какие мы им озвучим причины? Извините, наш капитан переспал с командующим вашей эскадрой, а теперь стесняется ему об этом сказать? И вообще, это палево полное — Саламандра просит о переводе. Всю жизнь просили перевести от меня подальше. Мой запрос вызовет подозрения, и если Райдэк копнет глубже и начнет проверять не мои профессиональные данные, а личную жизнь, то мне конец.
— И что он тебе может сделать? — скептично покривился Эмбер. — Он не похож на тех мужиков, кто трезвонит на каждом углу о том, с кем, как и когда он трахался. Не станет же он докладывать в штаб о том, что между вами было.