Посмертная месть
– Долго, по-твоему, эта буйная головушка плавала в речке?
– Не меньше четырех суток, – ответил тот.
– Выходит, срубили ее в первые же сутки после ограбления автобуса.
– Сик транзит глория мунди, – со вздохом изрек судмедэксперт. Голубев удивленно глянул на него:
– Чего ты, Боря, материшься не по-русски?
– Для тех, кто не учил латынь, перевожу: «Так проходит земная слава».
– Финиш-то у Никитки Кука явно бесславный, – Голубев обратился к Бирюкову: – Здорово, Игнатьич, бандиты расправились с «засветившимся» подельником. Вместе с бестолковой головой все концы для розыска отрубили.
– Концы всегда остаются.
– Где вот только их теперь искать?
– В той стороне, откуда приплыла голова.
– Там Кузнецк, но до него отсюда больше сотни километров.
– В четырех сутках насчитывается девяносто шесть часов. Учитывая, что скорость течения в нашей реке около километра в час, то по правилам элементарной арифметики сколько получается?..
– Почти что от Кузнецка плыл этот «подарок» до нас.
– Видишь, как все просто… – Бирюков помолчал. – Жаль, что замыслы и поступки преступников не всегда совпадают с теоретическими расчетами.
– Я, Антон Игнатьич, начинаю верить в мистику, – Голубев показал на домик Олега Люлькина, видневшийся в полукилометре от берега реки. – Вон жилище первой жертвы Никиты Куксина, а вот, перед нами, голова Кука. Какая нечистая сила принесла ее именно сюда?.. Говорят, души невинно убитых после смерти жестоко мстят своим убийцам. Раньше я в посмертную месть не верил. Теперь же у меня невольно завертелась мыслишка, что это Олег Люлькин так круто расквитался с Никитой не только за себя, но и за Солдата Солдатыча. Не удивлюсь, если так же поквитаются со своими убийцами и расстрелянные в автобусе.
– А вот это уже будет зависеть от того, сумеем ли вычислить налетчиков. Их головы наверняка к нам не приплывут.
– На нашей улице бы-был а-аналогичный случай, – вмешался в разговор заикающийся паренек. – Один сосед угостил другого ку-купленной у частника водкой, а че-че-через сутки оба они пом-пом… подохли.
Голубев обернулся к нему:
– Пить, дружок, меньше надо.
– Мы всякую га-гадость не пьем.
– Зато табаком дымите, как паровозы.
– Ну, б-блин, если совсем не пить да не ку-курить, тогда на ху-ху…
– Не «ху-ху», а «хо-хо». В смысле хорошо можно жить и без дурных привычек, – подвел черту спонтанно возникшему диалогу Слава.
Подошедший к Бирюкову Лимакин озабочено сказал:
– Придется, Антон Игнатьевич, срочно пригласить из Кузнецка Федю Жильцова, который сидел в автобусе рядом с «провокатором». Возможно, он опознает лицо, пока оно полностью не потеряло форму.
– Сегодня же пригласим, – ответил Бирюков. – А ты, Петр, пока суд да дело, готовь постановление о назначении экспертизы по идентификации черепа с фотографией Куксина. Пошлем в областное судебно-медицинское бюро, чтобы на глазок промашку не допустить.
– Для опознания придется восстановить «фиксы» из фольги, – Лимакин повернулся к снимавшему с рук перчатки Медникову. – Борис, сможешь такую нехитрую операцию сделать?
– Ноу проблем, – ответил судмедэксперт и глянул на Голубева. – Перевожу, сыщик, с английского: «Нет проблем».
– Сэнкью, Боб, – отпарировал Слава. – Усек, эскулап, или перевести?
– Спасибо, я уже пообедал, – усмехнулся в ответ Медников.
К вечеру в этот день, после телефонного разговора Бирюкова с подполковником Тараном, вместе с Жильцовым в райцентр приехал и сам Таран. Жильцов, присмотревшись в морге к почерневшей голове, вроде бы с сожалением проговорил:
– Морду трудно узнать, а железные зубы у того подлеца точно такие были. – И показал на верхнюю челюсть. – Особенно мне запомнился вот этот, средний, зуб. Широкий, будто двойной.
– Здесь как раз двух зубов и не хватает, – сказал судмедэксперт и кончиком скальпеля снял фольгу.
Увидев щербину, Жильцов удивленно воскликнул:
– Вот гаденыш!.. Смотри, как ловко замаскировался. А я-то думал, что у него настоящая вставная челюсть. Интересно, чем ему так башку отсекли?..
– Судя по шейным позвонкам, остро заточенным топором.
– Живому?
– Чтобы это определить, надо исследовать труп.
– Еще не исследовали?
– Пока нет, – вместо Медникова ответил Лимакин и усмехнулся: – Ждем-с, когда приплывет следом за головой…
Глава XVIII
Антон Бирюков и подполковник Таран тем временем в прокурорском кабинете обсуждали сложившуюся ситуацию. Выслушав предположение Бирюкова о том, что пакет с отрубленной головой подозреваемого Куксина приплыл из-под Кузнецка, Таран сказал:
– Примерно в ста километрах от райцентра по реке у нас расположен дачный поселок «Астра». Можно бы провести следственный эксперимент. Запустить оттуда соответствующий по весу муляж и посмотреть, куда он за четверо суток уплывет. Только это слишком долгая морока.
– Да она может оказаться и обманчивой, – добавил Антон. – Изменившийся ветер или, скажем, колебание уровня воды в реке покажут совсем другую картину. К тому же это ведь всего-навсего мое предположение. Голову могли бросить в речку где угодно.
– Конечно, но оперативников в «Астру» я все-таки направлю для проверки.
– Проверить надо, – согласился Бирюков и стал рассказывать Тарану об отпечатке следа «ауди» на месте ограбления автобуса и о том, как владелец кузнецкого рынка Пузырев на следующий день после бандитского налета разыграл автоинспектора на посту ГАИ у поселка Таежного.
Внимательно выслушав Бирюкова, подполковник Таран задумался.
– Странно, – после короткого молчания сказал он. – Вчерашним вечером я долго просидел с Пузыревым на берегу Ини недалеко от «Астры». Покидывая в речку камешки, Аскольд Денисович наговорил мне множество юморных бывальщин, однако об игре с автоинспектором в «Поле Чудес» не обмолвился. Возможно, для него это заурядный эпизод, а может быть, тонко продуманная акция, чтобы подчеркнуть свою непричастность к нападению на автобус.
– Хитрый мужик?
– По части изворотливости – гений с задатками умного лидера. Чтобы стать «крестным отцом» кузнецкой мафии, чужими руками убрал со своего пути около десятка уголовных «авторитетов». Кости ни одного из них до сих пор не обнаружены. В перечне нераскрытых преступлений наши острословы окрестили их: «Унесенные ветром».
– И за такие дела ни разу не попался?
– Шахтерский Кузнецк – это не ваш тихий райцентр, где, кроме как на халяву приватизировать начальственный коттедж, урвать нечего. Первоначальный дележ государственного богатства у нас шел по принципу: «Убей, иначе убьют тебя». Череда кровавых разборок и заказных убийств казалась нескончаемой. В этой бойне гибли не только участники разборок и пытавшиеся навести порядок сотрудники милиции. Отстреливали принципиально честных чиновников и следователей, кто становился на пути у жаждущих жирного куска. Для устрашения был даже запущен циничный афоризм: «Принципиальные долго не живут».
– Тебе тоже угрожали?
– Еще как! Дважды нанимали киллеров. Однако я, наверно, в бронежилете родился, – с улыбкой сказал Таран и продолжил: – В такой обстановке появление Пузырева, который взялся приводить братву к «присяге» единому лидеру, отцы города восприняли как избавление от беспредела. А руководство УВД, чтобы не перечить властям, сделало вид, будто считает лидирующего «авторитета» негласным помощником милиции по наведению порядка. К чести Аскольда надо отметить, что, взяв власть над братвой, он не попер буром во власть государственную, как это делают не в меру амбициозные выходцы из криминального мира. Для удовлетворения честолюбия Пузыреву хватило городского рынка.
– Кто торгует на этом рынке?
– Не только местные «челноки», но и представители всех национальностей некогда Великого Союза.
– Выходцы с Кавказа есть?
– Фруктовая монополия в их руках.
– Я к тому это спросил, что на «провокаторе», остановившем автобус у Раздольного, была кавказская кепка. Нет ли здесь связи с рыночными торговцами?