Бойся Дика (СИ)

«Батарейка? Пф…»
Закуривает намного медленнее и, кажется, с большим наслаждением, чем обычно. Уж я-то знаю, я столько раз наблюдал это действо, давно стал экспертом.
— Помнишь, как ты нашел сигарету тут? — спрашиваю ублюдка. — Ты еще собирался раздобыть зажигалку и выкурить ее.
Дик не отвечает, а значит помнит.
— Да… было время, ты собирался выкурить грязную, использованную сигарету, — смеюсь, — Дик Кайзер собирался всерьёз докурить за каким-то наркоманом.
— Хах, — усмехается и, облокачиваясь на опору качелей, делает очередную медленную и, главное, вдумчивую затяжку. — Она была использована не до конца. Ее едва курили, она была длинной.
«Это сигарета! И ее едва курили! Видишь, какая длинная…»
— Я знал, что ты нифига меня не забыл, — сердце разгоняется. — Но она всё равно валялась в земле, использованная.
«Эй! Она в земле валялась…»
Молчание, и я торможу качели, поднимая столб пыли, которая не успевает улечься до начала его слов:
— Да, возможно, вот такой вот чувак, как я, был тут со своим приятелем, который качался на качелях и делал вид, что не хочет трахаться. Возможно такой чувак, как я, не докурил сигарету, выкинул ее и ушел онанировать. Докурил бы я за таким чуваком? — и, не прерываясь, сам же ответил: — Да. А возможно, это и вправду был какой-то наркоман. Докурил бы я за наркоманом? Одиннадцатилетний я докурил бы.
Морщусь от абсолютно неприятного каждого слова. Но если бы всё закончилось хотя бы этим…
— А ты? — спрашивает и, пользуясь тем, что сижу на качелях, но не качаюсь, походит. Моя голова на уровне его живота. — Ты бы докурил за мной?
— К чему этот тупой вопрос? — борюсь с желанием пнуть по его коленке. — А, вообще, смешно конечно было… ты ведь был так щедр, что даже предлагал поделиться.
— Ложь… — смеётся, но я не знаю почему, ведь ничего смешного-то нет, — я не предлагал. И я не хотел с тобой делиться…
«Найди себе сам! Хотя я с тобой поделюсь, если ты поможешь мне раздобыть зажигалку…»
— … я никогда не хотел с тобой делиться, и одиннадцатилетний я никогда бы не докурил за тобой.
«Нет, не будь дураком, и хватит строить из себя взрослого…»
Хватит, Дик, правда, не будь ты дураком, не строй ты из себя взрослого. Как же мне хочется сказать это, сказать, чтобы он прекратил быть крутым, но он же не перестанет. Никогда не перестанет измываться надо мной. Издеваться. Презирать.
— Знаешь, Рэндал, — вовсю пользуется моим молчанием, — тебе надо решить все эти проблемы с головой, ну ты понимаешь, про что я, про… эту игру. Завязывай. И завязывай прямо сейчас. — Дик протягивает руку и, лишь спустя мгновение, по дыму, я понимаю, что в ней сигарета. Всё еще длинная, как тогда… — Затянись, попробуй…
Дым едкий и щиплет нос. Края обугленные, при самом лёгком порыве ветра я вижу пламя. Это ведь не сложно, взять сигарету и докурить за Диком, да? Приятели и друзья так часто делают, я видел, знаю, я эксперт в курении. В курении со стороны.
— Ох, Рэнди, помнишь, что было потом, да? — Дик едва наклоняется ко мне, словно этот дым от сигареты ему нипочем, — помнишь мои слова? Я, если честно, весьма смутно, но уверен, что ты помнишь. Прокрути их у себя в голове еще разок, а я пойду на итальянский.
Дик поднимает портфель и даже не отряхивает. Он уходит и оборачивается только лишь для того, чтобы кинуть сигарету возле карусели:
— Она всё еще длинная, может какой-нибудь «маленький я» будет не против докурить за мной.
  *
Да, я помню те слова, помню с пугающий отчетливостью интонацию, с которой был выдержан каждый слог в каждом дьявольском предложении. И это гложет и сосёт.
«— Рэнди! Слезай с качелей и посмотри, что я нашел! — в нетерпении Дик сам ко мне подбежал, улыбаясь самой что ни на есть счастливейшей улыбкой».
Хлопаю дверью намеренно, воображая себя бунтарём где-то там в глубине, воображая себя Кайзером. Скидываю кроссовки не расшнуровывая.
«Что это? — лениво притормозив, попытался рассмотреть небольшой предмет меж его пальцев. — Батарейка?»
— Рэндал! — мать врывается в прихожую, размахивая зажатым в руке телефонном. — Рэндал, что происходит?! Почему мне звонят из школы и говорят, что ты прогуливаешь занятия?!
 
«Батарейка? Пф, — друг поднял меня на смех. — Где ты видел такие батарейки? Это сигарета! И ее едва курили! Видишь, какая длинная… — со странным наслаждением Дик поднес кончик этой самой сигареты к губам и сымитировал то движение, когда люди курят. Быстрое туда-сюда».
— Ты будешь отвечать?! — бросается на лестницу, намереваясь загородить путь в комнату, но я молча отодвигаю её. — Рэндал, ты завалил тест по истории, и мистер Ноуфорт сказал, что ты справился хуже всех, ты понимаешь?!
«Эй! Она в земле валялась! — спрыгнув с качелей, я хотел было отобрать и выкинуть дрянь, с которой играть совсем не следует, но Дик увернулся…»
— Почему ты пропускаешь занятия?! Почему ты недавно был вызван к директору?! — бежит за мной след в след по лестнице. — Что с тобой, Рэндал?!
«Найди себе сам! Хотя я с тобой поделюсь, если ты поможешь мне раздобыть зажигалку. — Не знаю, действительно ли он намеревался ее раздобыть и покурить, но следующий шаг был за мной, и он был таким…»
Захлопываю дверь своей комнаты и прижимаю всем телом, так как чертового замка нет. Блять, нет замка. Я всё еще слышу мать, и такое чувство, будто только отчетливее, наверное потому, что она уже докричалась до печени:
— Это всё из-за Дика Кайзера?! Потому что ты опять с ним связался?! — молотит в дверь. — Это уже не тот мальчик, с которым ты дружил раньше, и ты это знаешь! Я не слепая и вижу, в кого он превратился, и я запрещаю тебе с ним общаться! Рэндал, слышишь?!
«Нет, не будь дураком, и хватит строить из себя взрослого, — сделав еще одну попытку вырвать из его рук сигарету, я был успешен и быстро разломил, раскрошил дрянь в руке.
— Какой…»
— Хватит! Мам, перестань! Я буду общаться с кем хочу, и буду учиться как хочу, и делать всё, что хочу! — срываюсь и едва не сползаю по двери. — Перестань, отвали от меня! Отвали! Отвали! Отвали!
И отчего-то это срабатывает. После мига тишины, до того как я слышу удаляющиеся шаги, мать произносит спокойно:
— Когда отец вернётся с работы, поговорим. И всё обсудим.
Словно я хочу что-то обсуждать, словно что-то нужно обсуждать, будто, блять, есть что обсуждать вообще. Это всё, абсолютно всё — мое дело и только мое. Ни Джеффа, ни матери, ни Дика. Только мое.
«Ох, Рэнди, помнишь, что было потом, да? Помнишь мои слова? Я, если честно, весьма смутно, но уверен, что ты помнишь. Прокрути их у себя в голове еще разок…»
Я никогда их не забуду, блять, никогда.
«— Какой ты идиот! Зачем ты ее сломал?! Зачем?! Не хотел курить — не надо, но ломать-то зачем, это же я нашел! Какой же… — немного остыв, Дик прищурился. — Ты такой скучный и правильный, я хочу блевать от тебя…»
И я прокручиваю и прокручиваю эти предложения в голове. Меняю местами, разделяю по фразам, режу и режу, укорачивая, а они режут меня.
Час, а то и два.
И до того, как вернется отец, я распахиваю окно, вылезаю по крыше и спрыгиваю, уже не думая о том, что ноги у меня не спортивные. До той детской площадки от дома совсем недалеко, и не знаю, о чем я думаю, когда возвращаюсь туда, наверное всё-таки ни о чём. Просто подбираю «длинную» сигарету Дика и сматываюсь обратно, к злой и раздосадованной матери.
Нет, я совсем не собираюсь потом эту сигарету докуривать, просто не хочу, чтобы новый «маленький Дик» позже размазал виновного в своей скучности «друга» по этому поводу. Наверное.
 
========== 18-ая глава ==========
— … для твоего же блага, — мама наклоняется, и голос звучит еще проникновеннее, — никто не желает тебе добра так же сильно, как мы.
— Да, — поддакивает в который раз отец, — учеба это важно, важнее этого у тебя сейчас ничего не должно быть, ни друзья, ни любовь…
— Причем тут любовь? — откидываюсь на спинку стула в приступе раздражения, ну какая, блять, любовь. — И вообще, я всё понял, учиться и учиться, и только учиться. Обещаю, что всё подтяну, и в Рождество буду ходить веселенький и напичканный высокими баллами, как шелудивый пёс глистами. Можно я пойду уже, а-а?