Mon amour (СИ)
Много мыслей, слишком много мыслей. Ну вот зачем он повёл себя так глупо? Он мог бы сказать это менее эмоционально, а вместо этого выпалил всё, словно признался в убийстве. Эрик точно всё понял. Для этого даже не нужно знать французский.
Всё теперь пойдёт под откос.
Идиот.
Ксавьер до крови кусает губу, перед тем как бросить взгляд в сторону старой тумбы около дивана. Внутри неё — немного, но на один хороший раз хватит. Зато можно будет расслабиться, так? Забыть обо всём. Отрубиться, если рассчитать.
В конце концов, его никто не держит. Рэйвен нет дома, Хэнк не знает, а Эрик…
Ч ё р т.
Ксавьер стягивает с себя лишнюю одежду и забирает из тумбы горстку таблеток. Около недели, Ксавьер. Молодец. Прекрасная выдержка.
Чарльз несколько секунд смотрит на разноцветные таблетки, словно раздумывая, а после залпом глотает несколько из них и падает на кровать.
Всего пара минут и лёгкая улыбка проскальзывает на лице.
***
Бесполезное нахождение на площадке занимает у Эрика еще добрых два часа, при этом голова практически пуста, но слова Чарльза до сих пор отдают эхом. Ему не нужно объяснять значения слов, сейчас его даже не интересует причина из-за которой Ксавьер сказал всё это, просто ступор перед тем, что сейчас произошло.
Леншер не думает, что переспросит, ссылаясь на непонятливость слов или что-то еще, он прекрасно понимает, что сказал ему Чарльз Ксавьер.
Он не понимает, как Чарльз пришел к этому.
На улице давно темно, а на небе загораются первые звёзды, хотя на часах не более восьми вечера. Никто больше не проходит мимо, а воздух тяжелеет от тумана, который спускается на землю белыми завитками.
Он не хочет никуда идти.
Он не может заставить себя куда-то идти.
Возможно, впервые в жизни Эрик Леншер понятия не имеет, что происходит и что делать.
Возможно, Эрик может сейчас написать Эмме, может, должен написать Чарльзу, но он просто не знает, что именно. Он как беспомощный слепой котенок, которого выкинули в мир, не объяснив перед этим, что делать.
— Привет, Эмма. У меня очень мало времени, а у тебя есть связи, поэтому мне срочно нужен номер телефона Рэйвен. — говорит Леншер, едва на том конце принимают вызов.
— Эм-м-м… Ну, я скину смс-кой. Объяснишь?
— Потом, может быть.
Он сбрасывает вызов и примерно через полминуты приходит нужный номер. Эрик пишет Фрост краткое и ёмкое «спасибо», открывая новое окошко диалога с новым номером.
[20:07]
Привет, Рэйвен, давай без лишних вопросов, прелюдий и пререканий, просто позвони Чарльзу, окей? Потом напиши, что с ним. Это важно. Желательно не говорить, что это я писал тебе. Спасибо.
Эрик.
Сухо и с минимумом вежливости, но сейчас он делает все, что может.
Точнее, пишет человеку, которому может сформулировать пару четких и внятных предложений хотя бы отчасти.
[20:25, Рэй]
Он не берёт трубку, КАКОГО ХРЕНА ПРОИСХОДИТ, ЛЕНШЕР
[20:15, Эрик]
Знаешь, вопрос хороший, потому что я тоже Н И Ч Е Р Т А не понимаю.
[20.18, Рэй]
Что у вас там случилось? Он хоть дома?
[20:20, Эрик]
Сколько еще раз я должен написать, что ничего не знаю? То есть, мы пошли на улицу, он решил что-то сказать, нащебетал пару фраз на французском, а после знаешь что? Просто у ш е л. А вот куда — это уже вопрос к нему, потому что когда мне говорят «поговорим потом», я не привык лезть туда, куда не просят.
[20.21, Рэй]
Я в ДРУГОМ ГОРОДЕ, ЭРИК, МНЕ ЛЕТЕТЬ СЕМЬ ЧАСОВ, ТАК ЧТО пожалуйста, проверь, как он там!
[20.22]
Ты не знаешь, что он конкретно сказал?
[20.23]
оУ
То, о чём я думаю?
[20:24, Эрик]
1) у меня нет ключей, он вряд ли мне откроет.
2) мне хватило познаний из французского черно-белого кино, чтобы понять о чем примерно идет речь.
3) не знаю, о чем ты могла подумать, но скорее всего он говорил о любви и дружбе.
[20.25, Рэй]
Вот дерьмо, Эрик.
[20.26]
Возможно, мои ключи всё ещё лежат под ковриком. Если ты всё-таки решишь проверить его.
[20.27]
Я буду пытаться дозвониться до него, но он вряд ли ответит мне.
[20:30, Эрик]
Уже можно, да? ЭТО КАКОЙ-ТО ПИЗДЕЦ, ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ? Я все прекрасно понимаю, но в это же время ни черта не понимаю, а еще знаешь что? Правильно, он уже мог натворить такой херни, что хорошо, если полиция отпустит под залог или скорая успеет откачать. Ахуенные перспективы, не находишь?
Эрик зло шипит сам на себя и свою агрессию, поднимаясь с места и быстро шагая к дому Ксавьера.
***
До дома Эрик доходит за минут семь-восемь, но свет в окнах не горит. В передних, по крайней мере.
— Тебе чертовски повезет в двух случаях, Ксавьер. — сам себе говорит Леншер, снова начиная хрипеть. — Первое — ключ под ковриком.
Эрик поднимает жесткую ткань, находя углубление в деревянных досках. Ключи тускло отливают серебром.
— Превосходно.
В квартире тихо, света все-таки нет нигде, поэтому Эрик сам включает его в коридоре, а после идет прямо в комнату Чарльза, не утруждая себя ничем, кроме расстегивания куртки.
— Вторая, — начинает он, — ты дома.
Чарльз Ксавьер действительно дома, спокойно лежит на кровати.
Нужно было ввести третий пункт.
Потому что лежит обдолбаный наркотой.
— Мм… — мычит Ксавьер сквозь лёгкую наркотическую дрёму, когда из коридора начинает пробираться свет и со стороны двери доносится чей-то знакомый голос. Он опьянено улыбается. — Привет, Эрик…
Эрик сжимает губы в тонкую линию, глубоко вдыхая, чтобы сохранять спокойствие. Он достает телефон, снова открывая диалог с Рэй.
[20:49]
Есть две новости, с какой начать?
[20.50, Рэй]
Хоть одна из них хорошая?
[20.50]
Он опять закинулся, да?
[20:50, Эрик]
Бинго. Но хорошая заключается в том, что он хотя бы дома.
[20.51, Рэй]
Хоть что-то хорошо. Я прилечу только завтра днём, так что… Можешь убедиться, что с ним всё будет в порядке?
[20:52, Эрик]
Если не убью его раньше — обязательно.
Эрик блокирует телефон, убрав его в карман куртки.
— Я спрашиваю это второй раз, и второй раз мне хочется тебя убить, но какого черта, Ксавьер? — рычит Эрик, меряя пульс и частоту дыхания.
— А я отвечу, снова, что так проще. — вяло говорит Ксавьер, улыбаясь на действия Леншера. Волнуется.
— Придурок. — зло цедит сквозь зубы Леншер, снова глубоко вдыхая. — Можно я тоже тогда сделаю так, как проще? Просто оставлю тебя тут подыхать, а? Как идея? Закинулся ты знатно, так что риск тошноты велик, а захлебнуться рвотой — не самая красивая смерть. Не в духе Шекспировских трагедий. — он убирает пальцы с чужого запястья, выпрямившись вновь.
— А чего ты от меня ещё ждёшь? — спрашивает Ксавьер, смотря на Леншера с расширенными от наркотиков глазами. — Ты ничего не знаешь, Эрик. Совершенно ничего.
— Знаешь, Ксавьер, для того, чтобы кто-то что-то понял, можно просто объяснить, а не бегло выразиться на другом языке, а после закинуться наркотой. — он отводит взгляд, сбрасывая с себя куртку.
— На самом деле тебе это не нужно, поверь. — отвечает Ксавьер, уже не улыбаясь. — И ты можешь уйти, я тебя тут точно не держу.
— Спасибо, но буду благодарен еще больше, если мне не будут давать на что-то разрешения. — сухо говорит он. — Я плевал на любого твоего знакомого, друга, соседа или еще кого-то, мне абсолютно никакого дела нет до себя, но иногда включай свой ржавый котелок и думай о сестре, которая любит тебя, как никто больше. Не хочешь подумать о ней, эгоистичное желание сделать «всё проще» важнее, чем даже семья, да?
Ксавьер чуть прикусывает губу, сразу отгоняя от себя мысли.
— Я понимаю, Эрик… Я должен ей позвони~ — Чарльз пытается встать на диване, но голова крутится, словно на старой карусели, и Ксавьер падает обратно. — Или нет.
Чарльз ждёт, прикрыв глаза, когда голова перестанет кружить ярмарку рассудка.
— Прости.