Вторая жизнь майора
отрывая от созерцания.– Да он сам, как увидел нас, очень обрадовался. И побежал, наверное, вещи в поездку собирать. Мы и сказать-то ничего не успели, – подтвердил Овор.
– В какую поездку? – удивилась Урсула.
– К нам в горы, видимо, – пожал плечами Овор. – Сразу видно, заядлый охотник. Таких только смерть сможет остановить. Азартные они, – подыграл мне дядька. Он сразу врубился в ситуацию.
За дверью раздался чей-то сдавленный всхлип.
– Томас никуда не поедет, – твердо сказала хозяйка салона. – Вы чего-то хотели, таны?
– Мадам Версан, это мой дядя Овор, и его тоже надо приодеть. Только он человек небогатый, у него всего двенадцать золотых, – нарочито елейным голосом представил я Овора.
– Ну да, – вздохнул Овор, – все трачу на племянника. – И очень красиво, элегантно поклонился Урсуле.
Что дядька так может, я не знал. И просто стоял, пораженный до глубины души, моргая глазами.
– Ирридар! Хочу тебе напомнить, у тебя сегодня испытание. Прошу, не опаздывай, – передо мной стоял старый светский лев, а не батюшкин душегуб.
Урсула заразительно засмеялась и сказала:
– Не беспокойся, Дар, твоему дяде мы тоже что-нибудь подберем.
Глава 6
Город Азанар. Академия Магии
В академии было просто столпотворение. Внешний двор напоминал муравейник, а желающие пройти испытание все прибывали и прибывали.
Кроме Полли и Верила тут были и другие студенты, которые направляли этот поток людей по разным направлениям.
– Привет, Полли, привет, Верил, – поздоровался я с ними.
Полли ничего не ответила, сильно покраснела и спряталась за спину незнакомого студента.
– Дар, а что ты вчера сделал с Полли? – с интересом спросил меня Верил.
– Да ничего не делал, ухаживал, как у вас принято, – удивился я.
Верил смотрел на меня широко раскрытыми глазами, а потом спросил:
– Научишь?
– Чему, Верил? – спросил я, сам с удивлением рассматривая студента.
– Ухаживать, – захохотал он.
К академии подъехал экипаж, и из него вышла знакомая семейка. Мамаша, как ледокол раздвигая народ, направилась к нам. Она уже хотела что-то спросить Верила, как дочка всмотрелась в меня и одернула мать за руку:
– Мама, это тот парень, что избил женщин на постоялом дворе. – Девушка с вызовом смотрела мне в глаза.
– Точно, – подтвердил сынок, – он еще хотел голову отрезать мужику, а когда его пришли арестовывать, избил стражу.
Маман резко развернулась и направилась к другой группе студентов.
Верил, Полли и третий студент в упор смотрели на меня.
Я внутренне застонал: вот так рождается репутация. И ничего я с этим уже поделать не мог.
– За что ты их так? – с огромным удивлением в голосе спросил студент, за которым пряталась Полли.
Я со злостью махнул рукой, развернулся и, уходя, бросил:
– Лося брать отказались.
И уже в спину мне Верил крикнул:
– А говорил, что про вас врут!
Перед входом на испытание стояло несколько парней и девушек.
– Всем привет. – Я уже перестал злиться из-за глупой ситуации, которая возникла вокруг меня. – Кто тут последний на испытание?
– Что вы, тан. Вам без очереди, – сильно покраснев, сказала хрупкая девушка. – Как позовут, заходите сразу.
Ну сразу, так сразу, не стал я артачиться. И когда прозвучало слово «следующий», я решительно пошел на испытание.
В довольно большом зале за столом сидели пять человек в мантиях. Среди них одна женщина. Перед ними на высокой подставке лежал прозрачный шар около двадцати сантиметров в диаметре.
– Добрый день, мессиры, добрый день, мессира, – поздоровался я и повторил поклон дяди, который срисовала Шиза, обработала и записала в мою мышечную память на уровне рефлексов (симбиот и такое мог).
Теперь произведенным эффектом наслаждался я. Маги молча смотрели на меня как на диковинку…
– Добрый день, тан, – наконец проговорил, по-видимому, самый старший маг в приемной комиссии. – Представьтесь.
– Ирридар тан Аббаи, сын барона Карвата тан Аббаи из Нехейских Баронств, – еще раз поклонился я.
– На моей памяти еще не было соискателей с фронтира. Вы – первый, тан. Давайте посмотрим и оценим ваш дар, – сказал тот же маг. Остальные молчали.
К испытанию я был готов. Оставил во внутреннем резерве только десять энеронов – столько, сколько нужно, чтобы поступить на выбранный факультет.
Хорошими мастерами артефакторики становились только «крохоборы», те, кто имел небольшой внутренний объем запаса магической энергии. Они гораздо лучше управляли тонкими линиями плетений для внедрения в предметы. Маги, у которых было много силы, делали это грубо и неаккуратно.
– Подойдите, тан, к шару, – сказал главный. – Расскажите нам, что вы видите?
Я подошел к шару, посмотрел и увидел линии плетений, соединяющие шар и подставку, несколько линий были перерезаны чем-то. Я приподнял шар и рукой выгреб мусор, который скопился на дне шарообразной подставки.
Потом осторожно положил шар на место.
Женщина-маг недоуменно посмотрела на меня и спросила:
– Что вы там увидели, тан?
– Мусор, мессира, – безмятежно ответил я.
– И все? – удивилась она.
Я опять поднял шар и посмотрел на подставку:
– Тут больше ничего нет, мессиры.
– А как вы определили, что там мусор? – с большим интересом спросил главный.
– Там часть линий была перерезана, вот я и подумал, что это может быть мусор, – простодушно ответил я.
Маги переглянулись между собой.
– То есть вы видите линии, связывающие шар и подставку? – уточнил главный.
– Вижу, мессиры, – согласился я.
– А можете рассказать нам, какого цвета линии? – спросил другой.
– Две синих, две красных и две черных, – не задумываясь ответил я.
– Очень хорошо! – сказал главный. – Положите руку на шар и задумайте какое-нибудь желание.
Я положил руку на шар и задумал желание поступить в академию.
Шар тускло загорелся желтым цветом.
– Ну что же, тан, силы у вас немного, но для поступления на наш факультет вполне хватает. Поздравляю, вы прошли испытание, – обрадовал меня главный маг. – Вот возьмите, – и он подал мне желтый жетон. – Отдадите его при оплате в канцелярии. Всего вам доброго, тан.
Я попрощался, еще раз поклонился и, довольный произведенным эффектом, удалился. Мне необходимо было заплатить тысячу золотых за один год обучения, разместиться в общежитии, получить мантию по цвету факультета и учебную литературу. В академию я должен был прибыть не позднее послезавтра.
Для меня важнейшим сейчас было размещение. Место, где придется прожить последующие три года. Вот я и отправился обустраиваться к местному квартирмейстеру. Как решать подобные вопросы, я хорошо знал из прошлой жизни.
Нужно сказать, что комбат отдельно дислоцированного батальона – царь и бог местного масштаба. Он не только командир: он и хозяйственник, он и политик. Круг вопросов, которые он должен решать, огромен, а ресурсов – ноль. Вот и крутишься, как можешь. Связи с нужными людьми налаживаешь, сам становишься нужным человеком. Надо плац заново заасфальтировать перед комиссией – идешь в исполком. Он мне асфальт, я ему – солдат со старшиной во главе. На нужные работы. Идет заготовка картошки. Бойцам накопали и нужных людей не забыли. Ко мне комиссия приехала. Они баньку и девок молодых да веселых из актива комсомола организовали. Ты – мне, я – тебе. Так и жили…
Меня встретил худой длинный мужик. Глядя на его синий нос, я понял, что мы договоримся. Не спрашивая приглашения, сел и сразу взял быка за рога. Поставил бутылку на стол перед синим носом и выложил пять золотых.
– Это что? – спросил синий нос.
– Это я пришел договариваться, – посмотрел я на него