Вторую жизнь не выбирают (СИ)

— Кричер.
— Что понадобилось грязнокровной ведьме от Кричера? — это он еще вежливо.
— Перенеси нас в дом на Гриммо, — Кричер хватает нас за руки и аппарирует. С эльфами перемещаться намного приятнее, чем с людьми. Жаль, что эльфийская магия нам не доступна.
***
На Гриммо адвокат сразу приступил к допросу, выясняя у Блэка обстоятельства дела. Я тут пока лишняя. Прошу позвать меня, когда закончат, и ухожу в комнату, которую предоставил мне Сириус. У меня сейчас другое важное дело есть.
— Кричер!
— Что хочет поганая грязнокровка от эльфа древнейшего и благороднейшего рода Блэк? — во-во, именно так он обычно и разговаривает. А Сириуса называет «негодный хозяин, разбивший сердце своей матери».
— Кричер, я знаю о последней просьбе твоего хозяина Регулуса. Я могу помочь. Я знаю, как уничтожить медальон.
— Грязнокровка знает про медальон? — недоверчиво смотрит Кричер.
— Да. Если ты принесешь его, я уничтожу его прямо при тебе.
Кричер исчезает. Я надеваю перчатки из кожи дракона, достаю диктофон и кинжал.
— Вот, — медальон покачивается у меня перед носом. Все-таки смущает, что эльф может моментально переместиться куда угодно, и защиты от этого нет.
— Положи его на подоконник.
Кричер кладет на мраморный подоконник медальон Слизерина, не выпуская из рук цепочки.
— Сейчас я открою медальон и ударю по нему кинжалом. Раздастся жуткий крик, и ты можешь почувствовать ментальное давление. Ты сможешь с этим справиться? Кричер?
— Кричер может. Кричер справится, — в голосе эльфа звучит одновременно надежда и неверие.
Ладно, я проделала этот фокус уже два раза. Я справлюсь. Диктофон шипит «откройся», медальон раскрывается, и я тут же чувствую попытку залезть мне в голову. Действую быстро и с силой опускаю нож на крестраж. Как и в прошлые разы, раздается вопль, появляется черная тень — тут Кричер как-то хитро щелкает пальцами, и тень выносит прочь сквозь стену.
Фу-у-ух. Перевожу дыхание. Медальон оплавился куда сильнее, чем диадема. Кричер аккуратно закрывает его, крепко сжимает двумя руками цепочку, из его глаз текут слезы.
В спальню врывается Блэк с волшебной палочкой наизготовку.
— Гермиона, что случилось?! Кто кричал?
— Магглорожденная волшебница уничтожила злую вещь. Наконец Кричер выполнил просьбу хозяина Регулуса. Хозяин Регулус может спать спокойно, — поднимает на нас взгляд, в котором слезы и облегчение одновременно, и исчезает.
— Эээ… Гермиона? — Сириус явно в шоке.
Что? Я тоже в шоке, что я уже не грязнокровка.
— Сириус, все в порядке. Извини, что напугала. Ты уже закончил с адвокатом?
— Почти, еще пара формальностей осталась. Он одобрил идею действовать сообща с Амелией. Так все-таки, что тут было?
— Да я сама не совсем понимаю… Иди, заканчивай.
— Ага. Ты тоже спускайся.
Я убрала кинжал и диктофон в сумку и тоже пошла вниз. Мистер Голдштейн выдал мне сквозное зеркало — для связи с ним на время этого дела. И попросил связаться с мисс Боунс чем скорее, тем лучше, и сразу же сообщать ему.
Интересно, что Сириус меня слушается. Почему-то. Дезориентирован после тюрьмы, а я первая, кто подвернулся и попытался о нем позаботиться?
***
Отправила сову мисс Боунс. Услышав, в чем дело, она тут же согласилась на встречу. Перемещается прямо к нам домой, предлагаю ей чай и после многословных извинений и объяснений, что это не я придумала, прошу дать мне обет, что она не будет действовать против Сириуса в его доме. К счастью, Амелия относится к этому спокойно и без лишних вопросов выполняет требование Голдштейна.
Сидим на кухне Гриммо и держим военный совет. Голдштейн, Боунс и Грейнджер. С нами сидит Сириус и мешает, то есть многословно возмущается, что нет в мире справедливости. Мы обсуждаем, как бы Сириусу благополучно дожить до суда и благополучно в зал суда явиться, а не сдохнуть случайно по дороге от какого-нибудь заблудшего дементора.
— Может, привлечем прессу? — предлагаю я. Вижу два вопрошающих взгляда, Сириус не в счет. Поясняю, — в маггловском мире тоже иногда хотят замолчать какое-нибудь дело, если власть имущим не выгодно разбирательство по справедливости. Но если будет большой общественный резонанс, не устраивать суд уже не получится. И если Сириус внезапно умрет до суда, репутации Фаджа это повредит больше, чем оправдательный приговор. Только подать ситуацию в нужном ключе: бедный невинно осужденный Сириус, беззаконие военного времени, ошибки предшественников, ну и конечно, Фадж — наш свет в окошке, надежда магической Британии, единственный, кто может восстановить справедливость… и так далее.
 
Тетя Амелия в шоке, мистер Голдштейн смотрит с уважением. Сириус все прослушал.
Решили так и поступить. Формулируем письмо самому известному и скандальному журналисту Магической Британии, она же Рита Скитер. Сразу прилагаем к письму мешочек с авансом и обещаем крупный скандал, который достоин ее таланта. А отдуваться, то есть, встречаться с ней для того, чтобы стребовать клятвы, опять мне, Амелия и Голдштейн — слишком серьезные люди, им не по статусу.
Боже, будто вагон угля разгрузила. Рита крутилась ужом, лишь бы не дать обет и при этом узнать у меня чуть больше информации. Настоящая пиявка. Зато разрешила называть ее Ритой, видимо, оценила мои усилия. Наконец, я буквально вытрясла из нее все нужные клятвы. Зову Кричера, и мы перемещаемся в дом Блэков.
Рита в восторге, Сириус в ужасе: она методично вытрясает из него душу. Фотографа с собой ей взять не разрешили, поэтому она делает снимки сама. Результат кровной проверки Гарри, подтверждающий крестную связь. Сириус закатывает рукава и показывает чистые руки без метки. Сириус приносит очередную клятву, что не предавал, не убивал, не состоял — если заморочиться, можно будет прочесть по губам, но Рита приводит под фото полный текст клятвы и заверяет, что была свидетелем. Просто очень худой болезненный Сириус, к которому даже в самом черством сердце проснется сочувствие. Они общаются до самого вечера. Я приходила и уходила, успела сделать заданные на каникулы эссе, сходила погулять по Лондону, поужинала в кафе… вернулась, а они все продолжали.
Решила, что окончания процесса уже не дождусь и пожелала им спокойной ночи.
Утром проснулась поздно — устала вчера от переговоров со Скитер и прогулок.
По дороге из душа столкнулась с Ритой, выходящей из комнаты Сириуса. Она была в полузастегнутой мужской рубашке и растрепанная, на шее явно проступал засос. Да, быстро они. Без своего ядовитого макияжа Скитер выглядела моложе лет на десять. И точно моложе, чем Сириус сейчас.
— Доброе утро, Гермиона, — промурлыкала она, — и правда, какое чудесное сегодня утро.
— Доброе утро, Рита, — я улыбнулась. Ну еще бы.
Кричера лишний раз звать не хотелось, поэтому я занялась завтраком сама. Когда готовила кофе, пришла Скитер, уже в халате и с прической.
-Рита, на Вашу долю кофе варить?
— Да, пожалуйста, — она села за стол.
— Скажи-ка, Гермиона, ты нас осуждаешь? За то, что мы с Сириусом, мм…вместе отдохнули? — что за странный вопрос, с чего бы мне осуждать двух взрослых людей? Ааа, совсем забыла — это, Катя, тебе не 2010-ые, это конец прошлого века в магической Англии.
— Нет… я рада за вас с Сириусом. В основном, за Сириуса, конечно, ему надо возвращаться к нормальной жизни, — ну, а женщина всегда найдет с кем …отдохнуть, если что, продолжила я мысленно.
— А Сириус, между прочим, хорош в постели, — мечтательно протянула Скитер.
 
— Рита, мне четырнадцать, — рассмеялась я.
— Я не заметила, чтобы эта четырнадцатилетняя девочка сейчас смущалась, — игриво подмигнула журналистка.
Вечером того же дня мне была продемонстрирована статья. Она была бесподобна! Возникало жгучее сочувствие к Сириусу и к сироте Гарри, который остался без крестного, в душе поднимался гнев от предательства Петтигрю, статья давала читателю ужаснуться послевоенному беспределу и вселяла надежду на мудрость и доброту министра Фаджа, который несомненно все исправит в самое ближайшее время. Фотографии Сириуса (одна даже с маленьким Гарри на руках) вписывались очень органично.