Вторую жизнь не выбирают (СИ)

— Сириус… как мило, — сколько яда в голосе.
— А что?
— Да так, удивительно, как быстро некоторые магглорожденные волшебницы усваивают реалии магического мира и как ловко они устраиваются.
— И в чем же заключается ловкость?
— А Вы вспомните, что говорили Драко Малфою еще на первом курсе, про грязнокровок, про то, насколько важна в магической Англии фамилия…
— Пффф, — я развеселилась, — Вы что, решили, что я хочу за Блэка замуж?
— А что, мисс Грейнджер, богатый наследник, последний в роду, никто не будет возражать против невесты-грязнокровки…
— Это Вы просто с портретом леди Вальбурги не знакомы, — черт, развеселилась и забыла про осторожность.
— А Вы откуда с ним знакомы, уж не скрывайте, сделайте милость.
— Из писем, профессор, я же сказала, мы переписываемся. И замуж за Сириуса я не собираюсь, поверьте, — так и тянет спросить: «Вы что, ревнуете?» Но реакцию на такое я даже не представляю.
— И за кого же тогда, за Поттера? — с ненавистью выплевывает Снейп.
— Я что, так похожа на корыстную невесту? Мне четырнадцать. И Вы сами назвали меня грязнокровкой. А в мире магглов никто так рано о замужестве не думает. Знаете что, сэр, если какая-то Ваша знакомая магглорожденная когда-то устроилась в магическом мире именно так, это еще не значит, что все остальные такие же! — я окончательно выхожу из себя.
— Да что Вы можете в этом понимать?! Не стоит себя считать самой умной, мисс Грейнджер, это далеко не так.
Сейчас в его голосе слышится настоящая ненависть. Он продолжает:
— И Вы знали, что Люпин оборотень…
— Да ладно, профессор! Вы смеетесь? Думаете, после Ваших таких тонких намеков хоть кто-то в этой чертовой школе не знал? Для этого нужно быть слепоглухонемым, а у нас таких не числится!
— Как ни удивительно, кроме слизеринцев до сих пор мало кто в курсе. Но их мнение никому не интересно. А вот Вы знали и никому не сказали, почему?
— Во-первых, откуда Вам знать, сказала или нет? Во-вторых, какая разница? Все в этой школе решает Дамблдор.
— Директор Дамблдор, Грейнджер.
— Конечно, профессор Снейп, сэр, — кажется, он специально меня доводит, рассчитывает, что я выболтаю что-нибудь полезное, — теперь разрешите идти?
— Сидеть, мисс Грейнджер, — указывает взлядом на красную стеклянную пирамидку, прижимающую к столу кучу пергаментов, — Вы знаете, что это такое?
— Пресс-папье?
— Этот артефакт определяет ложь. Чем больше лжи, тем краснее она становится. Вы слишком много врете, мисс Грейнджер. Само по себе это нормально для студентов, которые хотят скрыть свои мелкие грешки, но в Вашем случае возникает слишком много вопросов.
— Профессор, мне горько признавать, но это что-то нездоровое. Вот у Люпина склероз, раз он забывает пить жизненно важное зелье, а у Вас паранойя.
Перехожу на личности, но сколько ж можно? Пусть хоть все баллы с факультета отнимает, мне все равно. Пауза затягивается. Снейп явно пытается что-то для себя решить.
— Простите меня, мисс Грейнджер… Легилименс!
Сережки обжигают уши, первая стена защиты, скрупулезно выстроенная благодаря бесчисленным медитациям, сминается, как бумажная. Не надо было так выходить из себя в разговоре, чем больше эмоций, тем хуже с окклюменцией. Сука, как больно! Моя гордость — зацикленный зеркальный лабиринт, над которым я трудилась год, плавится на глазах… Океан, берега не видно, рябь по воде, блики солнца, тихие всплески… но Снейп ныряет вглубь. С методичностью вивисектора перебирает воспоминания, сортирует, отбрасывает ненужные… Мама гладит меня по щеке: «Ты нас так напугала, детка». Мысленно создаю волну, огромная масса воды должна накрыть Снейпа с головой, но он отмахивается, и волну разрезает на две части. Вода уносит вдаль больничную палату с Гермионой и ее мамой, не задевая легилимента. Мир переворачивается, я теряю равновесие (в своей же голове), на диване сидит мой расстроенный отец, я говорю ему: «А я для них — просто грязнокровка». Больше всего это похоже на изнасилование. Не думать о белом кролике! Падаю в темную нору, как Алиса — этого не должно быть в моей голове, это чужое! Перед глазами карта: точка с подписью Сириус Блэк в Визжащей хижине. Черт, Снейп добрался до карты мародеров! Дважды черт, Снейп прочитал в моей голове, что это карта мародеров, а кто такие эти мародеры, уж он-то знает прекрасно! Я не могу выпихнуть его, он слишком силен. А некоторые мои воспоминания намного хуже карты мародеров, они для меня смертельно опасны. В голове мелькают наиболее ярко отпечатавшиеся образы, хорошо, что он не знает, куда копать, это дает мне небольшой запас времени, но очень небольшой. Тем временем я танцую с Джастином на балу… Это ему неинтересно, отбрасывает. «Как быстро, однако, взрослеют современные школьницы! Хорошо, я согласна. И кстати, можешь звать меня Ритой» — улыбается Скитер. В голове рождается отчаянная идея. Если я не могу сделать так, чтобы ты не смотрел, надо сделать так, чтобы ты смотрел то, что я сама хочу показать! Срочно думай: чем можно шокировать Снейпа? Надо заставить его хоть ненадолго остановиться, и возможно, мне хватит сил вытолкнуть его из своей головы. Он пожиратель, всякими ужасами и расчлененкой его не проймешь. А я между тем передаю гоблину несколько кусков шкуры василиска. В отчаянии подсовываю ему картинку, как профессор МакГонагал в шапке с заячьими ушками играет на баяне, а сам Снейп прыгает рядом через скакалку, пытаясь попасть в ритм. Слышу на краю сознания чье-то хмыканье. Ксюша ловит мячик и весело смеется. Нет, сюда никому нельзя! Сейчас! Снейп прижимает меня к стене всем телом и страстно впивается в губы. Давление в голове сразу ослабло — углубим ситуацию. Мужчина торопливо расстегивает пуговицы на моей школьной блузке, почти отрывая их, целует в шею … почти осязаю офигевание Снейпа в моей голове. Еще чуть-чуть: Снейп хватает меня за попу, приподнимая, и я обхватываю его ногами…
 
Да!
Резко выталкиваю эту сволочь из своей головы, в реальности он тоже от меня отшатывается, врезаясь в свой стол.
— Мисс Грейнджер… — ошарашено шепчет он.
Разворачиваюсь и опрометью бросаюсь прочь из кабинета.
Горячо, горячо! На бегу выдираю обуглившиеся сережки из обожженных ушей, на мантию из носа льется кровь. Сука, сука, сука! Влетаю в больничное крыло.
— Гермиона, деточка, что с тобой случилось?! — колдоведьма бежит мне навстречу.
— Мадам Помфри, помогите, у меня ожог, — протягиваю ей на ладони сгоревшие сережки, — и мне очень плохо, профессор Снейп залез мне в голову! Это так больно! — не раздумывая, сдаю гада.
— Да он с ума сошел, легилименцию к детям! — всплеснула руками женщина, — ну я ему устрою! Иди сюда, милая, ложись скорее, — убирает движением палочки кровь с лица, — Вот, выпей — это умиротворяющий бальзам, сейчас принесу мазь от ожогов.
Я успела немного подремать, когда в больничное крыло заявился Снейп с моей сумкой. Разведать обстановку, видимо. Лежу за ширмой и злорадно слушаю, как разъяренная женщина спускает на него всех собак. Ого, вот это трехэтажная конструкция, мадам Помфри, уважаю! Снейп спасается бегством. Так тебе и надо, засранец. Но все-таки хорошо, что засранец, для которого отношения учитель-ученица — это дикость, и который явно ничего подобного не ожидал. Иначе черта с два у меня что-нибудь вышло. Хотяяя…. Можно было бы показать ему сцену запретной любви с Поттером. Нет, после такого точно убил бы и прикопал где-нибудь в Запретном лесу.
========== Глава 24. И Дамблдор тоже! ==========
Зельеварение, последнее в этом году. Дальше только экзамен.
 
Черт, ну зачем я выбрала вторую парту в начале обучения, с задних парт так легко смыться после урока. Снейп весь урок на меня поглядывает. Виновато и как-то с ожиданием. Ну точно, он меня просто так не отпустит, особенно после того, что увидел в моей голове — и я вовсе не про поцелуи, а про карту мародеров, Риту и шкуру василиска. Может и еще какой компромат на себя слила, но даже не заметила. А я еще не пришла в себя после изнасилования моих мозгов и не готова с ним разговаривать. Что же делать, что же делать? Смотрю на практически готовое зелье, осталось положить крылышки бронзовки. О, отличная идея! Лезу в свою безразмерную сумку и достаю сфагнум узколистный. Если я права, то взрыва не должно быть, но будет много дыма.