Вторую жизнь не выбирают (СИ)

Прошу тетю Амелию поговорить наедине и подробно все выкладываю про Дамблдора.
Ой, что-то не нравится мне ее взгляд.
— Гермиона, милая, — Амелия берет меня за руку, — я знаю, что ты стремишься узнать и понять волшебный мир. Изучаешь законы, традиции. Это очень похвально, но тем не менее, ты по-прежнему продолжаешь судить наш мир с маггловской точки зрения. И когда ты делаешь выводы о том, что можно, что нельзя, а что вообще преступно — ты судишь именно по миру магглов. А мир волшебников — он другой, пойми!
Она тяжело вздыхает.
— Ты не одна такая, многие магглорожденные авроры рассуждают также, хотя они живут в магической Англии дольше тебя. Они закончили Хогвартс и академию аврората, им маггловский мир давно стал чужим, однако ориентируются они по-прежнему на него. Упрекают магический мир в том, что здесь средневековье. И тут же, моментально забыв свои собственные слова, удивляются, что здесь несправедливые законы и решает право сильного — как будто у простецов в средневековье как-то иначе было. Говорят что-то про защиту детей и международную конвенцию о правах человека… Или вспомни, как твой отец, уже успев ознакомиться с магическими законами, удивлялся ужасам Азкабана! Он искренне не понимает, как можно так обращаться даже с преступниками. А для нас точно так же странно слышать, что у преступников есть какие-то гражданские права.
Я сижу молча. Хьюстон, у нас проблема. Кажется, мы в полной жопе.
— Гермиона, я понимаю, что поступок Дамблдора тебя возмутил, но ни один волшебник не увидит в нем ничего дурного, — она говорит медленно, с ударением на каждое слово, чтобы до меня точно дошло, — подумай сама, что мешало ему взять с тебя еще один обет? Ничего. Ты ведь не считаешь нашего директора дураком?
— Нет, не считаю, — я вложила в эти слова всю свою антипатию к бородатой сволочи.
— Это правильно. Он может быть эксцентричным и прикидываться чудаком не от мира сего, но он точно не дурак. Дураки таких должностей не занимают. И он не стал брать с тебя еще один обет, потому что знает, никто не осудит его действия. Это не исключение из правил, это в порядке вещей. Совсем недавно в семьях волшебников детей могли наказывать легким круциатусом. Волшебники моего поколения еще помнят подобные методы воспитания. Хотя меня Мерлин миловал, — улыбаясь, добавляет она. Но тут же опять становится серьезной, — после закона о трех непростительных воспитывать так детей тоже стало незаконно. Поэтому вместо круциатуса вернулась порка. Однако наложить на непослушного ребенка недельное силенцио — в порядке вещей.
— Это ужасно!
— Это просто другое мышление, Гермиона. Не суди магов по своим меркам. Многие из них — хорошие родители и любят своих детей. Возможно, дело в том, что для волшебников большинство проблем со здоровьем решается просто и быстро. Поэтому и боятся за своих детей они меньше. Вспомни чемпионку Шармбатона мисс Делакур. Ее отец занимает высокий пост в министерстве Франции, и вероятнее всего, именно он станет следующим министром. Как ты думаешь, позволил бы маггловский министр одной своей дочери участвовать в испытании, где вероятность умереть настолько высока? И позволил бы он свою вторую дочь использовать в качестве заложника?
— Я этот момент с заложниками вообще не поняла! Чемпионы хотя бы сами решили участвовать — ну, кроме Гарри. А заложников вообще никто не спрашивал.
— Милая, все заложники были несовершеннолетними. Поэтому спрашивали не их согласия, а их опекунов. Сами дети не могут такое решать. Но поверь, здесь нет ничего предосудительного. Англия, как организатор турнира, не стала бы рисковать своей репутацией лишний раз. Ты ведь знаешь, чем для нас обернулась потеря кубка. На турнире присутствовали иностранные репортеры, все на виду, всё, что может быть истолковано против нас — будет так истолковано. Да что я говорю, статью в Пророке писала твоя знакомая мисс Скитер…то есть, уже миссис Блэк. Если честно, Гермиона, не понимаю, как вы с ней можете общаться? — спросила Амелия неприязненно, — наглая, беспардонная, беспринципная…
 
— У Риты есть другие достоинства…
— Даже она, известная своими скандальными статьями, не нашла к чему придраться во втором туре. И ее статья была в основном о юном рыцаре Поттере, который спас и чужого заложника тоже.
Тетя Амелия переводит дух, собираясь с мыслями.
— Милая, тебя удивляет, что сделал директор, но обет о неразглашении — это ведь мелочь, на любом волшебнике их по паре дюжин висеть может. А Дамблдор, как твой опекун, может заставить тебя намного более серьезные клятвы дать. Ты же изучала этот вопрос. Он может заключить брачный контракт с тем, кого сам для тебя выберет. А это ведь на всю жизнь. Да и в маггловском мире совсем недавно родители могли насильно выдать замуж дочь или сироту-воспитанницу. И никто не спрашивал мнение девушки. При этом, родители или опекуны могли искренне считать, что действуют только в ее интересах, просто она еще слишком юная, не понимает. Ну не хочет она замуж за богатого старика, так стерпится-слюбится, зато она никогда голодать не будет, не будет тяжко работать, будет жить в хорошем доме и рожать детей, которых муж гарантированно сможет прокормить. В магическом мире родители или опекуны тоже решают за детей такие вопросы. Иногда руководствуются интересами самих детей, иногда жертвуют ими ради интересов рода. Думаешь, только у простецов девушки иногда сопротивляются? Думаешь, юных волшебниц никогда не тащат к алтарю для ритуала? А там уже берет верх магия контракта. Не буду нагнетать, такое бывает нечасто, чистокровные изначально воспитаны в правилах послушания и с детства знают, что мужа им родители выберут. Да и отвращения между потенциальными супругами родители стараются не допускать. Но все же бывает…
Сказать по правде, меня эта лекция просто убила.
— Мне сложно это принять, тетя Амелия, — честно отвечаю я, — одно дело — читать про средневековье, но совсем другое — когда это касается тебя лично.
Боунс поморщилась:
— На самом деле, это не очень корректное сравнение. Но да, возможно магглорожденным будет легче понять наш мир, если они будут помнить о средневековье и учитывать, что права человека тогда соответствовали своему времени.
— Быть женщиной в средневековье было ужасно.
— Ну, в мире обычных людей — да, — улыбнулась Амелия, — но поверь, тебе очень повезло, что ты магглорожденная девочка. Мальчиков в магическом мире точно так же женят без их желания, и в этом плане вы равны. Но только мальчиков в любой момент могут вызвать на дуэль за те или иные слова или действия. И совсем необязательно за реальное оскорбление. Женщин вызывать на дуэли не принято. Даже если между двумя женщинами конфликт, они предпочитают разобраться косвенными методами. И, как правило, женщина сражается на дуэли, только если она сама бросила вызов.
— А если парень отклонит дуэль?
— Просто так отклонить не получится. Скорее всего, пришлось бы приносить публичные извинения, а во многих случаях и выплачивать какую-то виру. Не очень заманчиво, особенно учитывая то, что для вызова на дуэль особо серьезного повода не нужно. За несовершеннолетнего волшебника может сражаться его опекун. Поэтому магглорожденных учеников Хогвартса никогда не вызовут на дуэль до смерти. Никто не захочет погибнуть от палочки Дамблдора. Но когда магглорожденный волшебник становится взрослым, ему приходится самому за себя отвечать. А как правило, магических сил и умений у магглорожденных меньше, чем у чистокровных. Ты не подумай, дуэли не каждый день случаются. Никто не хочет лишний раз искать себе потенциальные проблемы. Просто знай, законы волшебников никак от этого не защищают. Поэтому радуйся, что ты девочка, — завершила Амелия ликбез.
 
Нда, вот тебе и свод законов. Читала-читала, а толку? Сами законы в наличии, а вот с пояснениями негусто. Вероятно, для волшебников это само собой разумеющееся, поэтому половины информации в книгах просто нет. Про разрешенные дуэли там было, а о том, что дуэль нельзя отклонить без потерь для себя, не считая репутационных, ничего не написано.