Ежонок (СИ)

— Я… конечно, Виктор, — коротко улыбнувшись, кивнул Женька. Внутри все переворачивалось от предвкушения и страха одновременно, он не знал, что выйдет из этой встречи с почти незнакомым мужчиной, который старше его на полных двадцать лет. — Где? Во сколько?
— Я пришлю тебе сообщение, как только освобожусь. Обещаю не задерживаться на работе надолго, — он ослепительно улыбнулся, затмевая майское солнце на зените. Устюхин чуть не превратился в маленькую скромную лужицу из-за нежного взгляда и улыбнулся в ответ.
— Я буду ждать, — закончил Женька, и между ними повисло неловкое молчание. Похоже, что Марецкий не спешил расставаться, сверля взглядом лицо (и не только) юноши. — Виктор, вам разве не нужно возвращаться к делам?
— О… Да. До встречи, Женя, — и не дав возможности попрощаться студенту, побежал обратно.
Устюхин восхищенно (или влюбленно) вздохнул, улыбнулся в сотый раз и скорее пошел домой.
***
На часах еще не было одиннадцати, когда Женька упал на свою прохладную кровать и улыбнулся потолку. До вечера еще была куча времени, а завтра на учебе день открытых дверей и очередной выходной. Устюхин не знал, чем себя занять, поэтому около получаса бездумно пялился в потолок, а потом в его голову заползли ненавязчивые догадки о сегодняшнем вечере. Он подорвался с постели и взял с полки фотоаппарат, чтоб удалить ненужные снимки. Их было довольно много, поэтому около часа он удалял ненужное и переносил на компьютер то, что не нужно в фотоаппарате, но еще имеет ценность.
В обед юноша захотел пообедать, поэтому выполз из комнаты и набил брюхо тем, что нашлось в холодильнике. Правда, после этого ему пришлось приготовить ужин. И немного прибраться в квартире. А остальное время до вечера Женька решил провести в сети, переписываясь со своими приятелями.
В шесть с чем-то он получил сообщение. «Кафе «Ассоль», 19:00. Прости, не смогу за тобой заехать. Не обижусь, если опоздаешь». «Ассоль» была той еще дырой. Устюхин даже удивился выбору мужчины, но ответил лишь «Я буду» и поспешил собраться. Не стал одеваться так, как оделся бы на свидание, чтоб понравиться потенциальному возлюбленному. Хотя он бы не отказался от такого варианта, но мечтать не вредно. К семи Женька уже трясся в общественном транспорте, потому что «Ассоль» находилась недалеко от окраины города. Похоже, что Виктор действительно не хотел засветиться с неизвестным мальчишкой. И юноша понимал его.
Внутри был простенький интерьер. Желтые стены, светло-бежевый потолок, деревянный пол, столы с синими скатертями и серебристые стулья с высокими спинками. Много больших цветов в горшках и дерева. Посетителей почти не было: шумная компания с бутылкой водки в середине стола и шайка каких-то школьниц. Больше никого не наблюдалось. Персонала не было видно, поэтому Устюхин подошел к бедному бару, где со скучающим видом переключала песни полноватая девушка.
— Простите, могу я… — начал улыбчиво студент, барменша успела окинуть его странноватым взглядом и облизнуть губы. Но его перебили.
— Вот и ты! — Виктор как обычно появился за спиной Евгения, и он уже начал к этому привыкать. — Пойдем. У нас стол в особой зоне.
— Что за особая зона? — нахмурился Женька, следуя за мужчиной.
— Всего лишь столик за углом, где не каждый нас увидит, — они дошли середины зала и немедленно свернули. Здесь зал продолжался, стояло три стола, но только на двоих. Юноша слегка смутился, сжимая лямку сумки для фотоаппарата. — Не волнуйся. Я просто беспокоюсь о твоей безопасности.
— …и своей репутации, — закончил Устюхин и присел за стол в самом углу. Марецкий, одобрив выбор, сел следом.
— Ты будешь что-нибудь? — рассматривая ламинированный листок с надписью «меню», спросил бизнесмен.
— Нет, спасибо, — хмыкнул юноша и поставил сумку на стол, доставая фотоаппарат. — Я решил, что будет легче показать вам фотографии прямо на фотоаппарате.
— Как тебе угодно, — мягко улыбнулся Виктор.
Карта памяти фотоаппарата Женьки хранила в себе множество снимков: от закатов и пейзажей до портретов и рисунков. Он любил фотографировать нарисованные собой же работы – чтоб не потерялись. Так, на всякий случай. А запечатлевать самого себя юноша просто терпеть не мог. На фронтальную камеру смартфона еще куда ни шло, а на зеркалку – это же неудобно! Поэтому фотографии были всех, кроме самого юноши. Однокурсники, неизвестные люди из парка, бывший парень, даже отец. Устюхин любил фотографировать родителя, потому что Павел никогда не мог оставаться серьезным перед объективом, и все снимки получались живыми, яркими, с улыбкой.
 
Марецкий с интересом разглядывал здания, странноватые рисунки, живописные закаты, растения, а на снимке Павла перевел взгляд на Женю и внимательно посмотрел на него.
— Что? — непонимающе спросил юноша.
— Это твой отец? — переведя взгляд обратно на экранчик фотоаппарата, ответил Витя.
— Да. Слишком много его фото, да? — усмехнулся студент. Он решил оставить все фотографии отца, потому что ему они все нравились.
— Но они все хорошие, Жень. Мне все понравилось, — улыбнулся мужчина, а затем достал из своего дипломата ноутбук. Устюхин тут же спохватился, забирая фотоаппарат, выключая его и доставая карту памяти. — Я скину все, а потом оставлю только самые стоящие. Ты не против?
— Конечно, — Виктор бы ответил, если бы не телефонный звонок. Но он не стал уходить и разговаривать подальше от юноши. Женька с досадливой моськой ждал, когда фотографии закончат перекидываться на ноутбук и мужчина перестанет разговаривать по телефону. Устюхин не особо вслушивался в разговор, ему не были интересны тонкости работы бизнесмена.
Через минут пять фотографии скинулись, а Марецкий еще разговаривал пару минут. Женька без зазрения совести вытащил карту памяти из разъема ноутбука и вставил обратно в фотоаппарат, убрал его в сумку и подпер подбородок кулаком.
— Извини, Жень, — огорченно протянул бизнесмен, выключая ноутбук и возвращая его в дипломат. — Неотложные дела в администрации. Я сообщу тебе об ответе специалиста,как только сам узнаю. Ты работать планируешь летом?
— Да… Совмещать работу и учебу в конце года мне не очень бы хотелось.
— Понимаю. Но я не буду распространяться информацией, просто намекну человеку, что один юноша заинтересован в вакансии, а потом ты сам к нему придешь, когда будешь готов. Договорились? — и протянул руку. Устюхин замешкался, но руку пожал. Что-то Виктор казался чересчур щедрым, а студент осознал это только сейчас. — Ты можешь мне доверять, Женя. Я увидел в тебе потенциал, поэтому я не против помочь тебе в начинаниях.
— Я понял… Спасибо.
— Пока что не за что, — улыбнулся Марецкий и поднялся на ноги. — Прости меня, я бы с удовольствием побыл еще, но чертова работа не дает сидеть на месте.
— Ничего страшного, Виктор, я все понимаю. До свидания, — грустно улыбнулся юноша, а бизнесмен кивнул и быстрым шагом направился к выходу.
Женька не знал, к чему приведет это престранное сотрудничество. И не понимал, почему Виктор привязался к нему. Ведь если его заметят с несуразным студентом, то в желтой прессе будет новый скандал, который не сразу забудут. Но на данный момент мужчина пытался держать дистанцию, выбирать укромные уголки, чтоб даже просто поговорить. Устюхину не очень хотелось иметь тайные связи, ему не нравилось скрываться и бояться, что в любой момент тебя могут поймать. Но было поздно все перечеркивать и неожиданно кидать человека, который пытается помочь. Женя хотел помогать отцу и был счастлив подвернувшейся возможности.
***
Юноша вернулся домой в восемь. Отец должен быть дома уже около часа. Женька стянул кеды, положил сумку от фотоаппарата на стол в комнате и отправился в гостиную, где обычно папа коротал одинокие вечера.
 
Павел лежал на диване, скрестив руки на груди и скучающе смотря в мигающий экран телевизора.
— Привет, — проговорил Устюхин, падая в кресло.
— О, а ты где был? Я уже собирался звонить.
— Да так… гулял.