Lover Dearest (СИ)
Лиам вырывается, уставившись в кафельный пол:
- Отпусти меня, Зейн, - он чувствует, как дрожит. Может, Зейн и прав, может, он бы и правда этого не сделал, но Луи тоже прав. Зейн хотел этого. Может, он и не навредил Лиаму, по крайней мере, не серьезно, но он хотел. И почти навредил. Этого достаточно, чтобы Лиаму не хотелось находиться в его объятиях.
- Лиам, - пытается Зейн, - ну же, не…
Лиам бьет его по лицу. Нужно признать, что это не самое умное решение, и ему самому больно. Такое чувство, что он ударил стену, но Зейн отпускает его, удивленно отходя назад. А Луи? Луи хохочет.
- Я рад, что ты его не убил, - решает он. - Мне нравится, когда они сопротивляются.
Зейн не слушает его, протягивает руку к Лиаму, но парень качает головой и пятится из кухни, не поворачиваясь к ним спиной, пока не оказывается за дверью, и с шумом взбегает по лестнице. Ему нечем дышать, но он не останавливается, пока не оказывается в своей спальне. Лиам запирает за собой дверь, прекрасно понимая, что это бесполезно. Если бы кто-то очень захотел войти, они бы это сделали, неважно — заперто или нет.
Какая разница. Пусть. Пусть.
Лиам ложится на кровать и накрывается с головой одеялом, огораживаясь от внешнего мира.
Комментарий к IV
как всегда, спасибо за отзывы, ребята, вы лучшие <3 я для разнообразия начала переводить еще один фик, так что ждите :))))
========== V ==========
– Лиам.
Лиам стонет и переворачивается на другой бок, вслепую отмахиваясь рукой:
– Нет.
– Лиам.
Нет. Он хочет спать дальше. Видите ли, ему снится прекрасный сон, и он не хочет, чтобы тот прервался. Он превосходный, чудесный, и Лиам хочет жить в этом сне, где Зейн улыбается ему, без клыков. Они находятся на заднем дворе, солнце припекает им головы. Гарри и Найл вдалеке пинают мяч, их громкий смех слышно даже на расстоянии. Но всё внимание Лиама сосредоточено на влажных и мягких губах Зейна, который целует его шею, а он проводит руками по волосам брюнета и смеется, когда Зейн вскрикивает из-за того, что пальцы Лиама запутались в прядях, и он слишком сильно потянул.
Но кто-то трясет его за плечо, и сон рушится. Лиам привстает, злобно зыркая. Зейн смотрит на него сверху вниз нежным взглядом, который Лиаму сейчас совершенно не хочется видеть.
– Я запер дверь не просто так, – говорит он. – Уходи.
Зейн неуверенно хмурится:
– Пожалуйста, дай мне хотя бы с тобой поговорить.
– А о чем тут говорить? – спрашивает Лиам, понимая, что напоминает капризного ребенка, но ему правда сейчас на это плевать.
– Обо всем, – вздыхает Зейн. Он поднимает одеяло и залезает к Лиаму в постель, не дожидаясь приглашения (в любом случае, он бы его не получил). – Можно мне хотя бы объяснить?
– Объяснение не изменит то, что случилось.
Зейн вздыхает, перекатывается и оказывается верхом на Лиаме. Парень охает от удивления, но вампир еще не закончил. Он сгребает запястья Лиама в одну руку и тянет вверх, пока его пальцы не касаются спинки кровати. Зейн упирается на них, не делая больно, но демонстрируя парню, что тот полностью находится в его плену.
– Я не хочу делать тебе больно, – говорит Зейн. – Я никогда не хочу делать тебе больно. Тебе нужно это понять.
Лиам не может думать. В его голове всё плывет, и, господи, он совсем сошел с ума. Лиам сошел с ума, потому что сейчас он должен быть напуган, особенно после случившегося вчера, но вместо этого по его телу словно пробегает электрический ток от того, что Зейн прижимает его к матрасу, от того, что его воображение рисует картинки, на которых в данной позиции происходит многое другое. Если бы он только слегка толкнулся бедрами и…
– Лиам, – резко обращается Зейн. – Сосредоточься.
– Извини, – бормочет тот.
– Ничего страшного. Просто… подумай. Если бы сейчас я хотел сделать тебе больно, у меня бы получилось?
Еще бы!
– Конечно. Ты, блять, не даешь мне сдвинуться с места.
– Не надо, – говорит Зейн, насупив брови. – Тебе совсем не идет это слово.
– Блять, – повторяет Лиам. – Блять, блять, блять…
Зейн наклоняется, касается губами его уха:
– Хочешь продолжить, детка? Потому что я готов просидеть так весь день.
Лиам закрывает рот, клацая зубами, отказывается дрожать от его слов. Он не может, зная, что Зейн это почувствует.
– Хорошо. Говори, что ты хочешь сказать, и слезь с меня.
Зейн снова вздыхает:
– Лиам, я пытаюсь объясниться, ага? Просто подумай об этом. Если бы я сейчас захотел, я бы мог тебя убить. Запросто. Я бы мог разодрать твою глотку зубами. Я бы мог пронзить твою грудь когтями и вырвать сердце, которое все еще пытается биться. Я бы мог вогнать в тебя клыки и выпить всю кровь до остатка, пока тебя не станет.
Лиам пытается вырваться из хватки Зейна:
– Зачем ты… зачем ты такое…
– Последнее, – перебивает его Зейн, – ты даже не представляешь, как трудно устоять перед последним. Всё время. Ты и понятия не имеешь, Лиам, какой ты сладкий, правда.
– Ты чокнутый, – осознает Лиам. Он не понимает, как ему удалось упустить из виду эту жестокую сторону Зейна. – Что с тобой не так?
– Много чего, – признается вампир. – Но дело не в этом. Дело в том, что я бы мог убить тебя, и так легко. Ты понимаешь это?
– Понимаю, – огрызается Лиам. – Я, блять, прекрасно это осознаю, всё время.
– Это хорошо, – Зейн все еще его не отпускает. – Но я не убил, Лиам, – в его голосе больше не слышно игривого, слегка раздраженного тона. – Не убил. Я никогда нарочно не причиню тебе вреда. Я не смогу. Ты должен это понять. Ты самое хрупкое, что у меня когда-либо было, и я так с тобой осторожен, потому что даже мысль о том, что тебе больно, меня убивает.
– Вчера вечером…
– Вчерашний вечер был ошибкой, – говорит Зейн. – Я постоянно ведусь на уловки Луи. Это не оправдание, и я не пытаюсь оправдаться, но Луи научился втягивать меня в глупости еще много лет назад. И я не должен был приходить домой в таком состоянии, я знаю, что не должен был. Не зря вампирам нельзя пьянеть. Мы начинаем терять самообладание. Это опасно для всех окружающих. Но Луи давно научился с этим справляться, а я не должен был приходить домой в таком состоянии. Я просто не подумал, Лиам. Я не думал, что ты окажешься в опасности, если я приду так домой, потому что, честное слово, мысль о том, что я могу навредить тебе, для меня просто непостижима.
Лиам отводит от него взгляд:
– Я никогда по-настоящему не боялся тебя до вчерашнего вечера.
– Идиот, – говорит Зейн. – Ты всегда должен меня бояться.
– Но ты только что сказал, что никогда не сделаешь мне больно, – напоминает ему Лиам. – Тогда…
– Но я могу. Тебе нужно чаще думать о себе, Лиам. Меня беспокоит, что ты не осознаешь, насколько мы опасны для тебя. Вчерашний вечер это доказал. Одна маленькая ошибка — и ты мог умереть.
– Я не понимаю, что я должен вынести из этого разговора, – тихо говорит Лиам. – Ты пытаешься убедить меня, что никогда не причинишь мне вред, но при этом говоришь, чтобы я тебя боялся. Я не понимаю.
Зейн отпускает его запястья, но не слазит с Лиама:
– Знаю. Я и сам не понимаю, что хочу сказать. Но я знаю точно, что не могу тебе позволить думать, что я когда-нибудь захочу сделать тебе больно, но также ты должен осознавать, насколько ты беззащитен.
– Я осознаю, – отвечает ему Лиам. – Я осознаю это, Зейн. Я осознаю это с самого первого дня, как здесь оказался. Но я доверяю вам – вот в чем дело.
– Первое правило, детка, – говорит Зейн, наклоняясь ниже. Его губы скользят по щеке Лиама, едва, практически незаметно, касаясь кожи. – Никогда не доверяй вампиру.
С улыбкой скатившись с Лиама, он направляется к двери. Парень смотрит ему вслед, думая о том, что он не прав. Первым правилом должно быть не влюбляться в вампира.
***
Следующие несколько дней Лиам прячется в своей комнате. Гарри и Найл приносят ему еду, задавая вопросы о том, что случилось, но Лиам отказывается на них отвечать. Он не хочет об этом говорить, и он не хочет говорить с Зейном. Хотя после первой попытки Зейн больше и не показывался. Может быть, он подумал, что его неумелые извинения сработали. Может быть, он подумал, что прижать Лиама к матрасу и зачитать множество способов, которыми он может его убить, было достаточно, чтобы исправить то, что он натворил, но это не так. Отнюдь.