Молчара (СИ)

Сегодня Саша был одет не в рваные джинсы и красную фланелевую рубашку, а в строгий костюм, который лишь подчёркивал его юность. От волнения лицо горело, а пальцы на корешке книги побелели — так сильно он сжимал свой первый томик. Егор слушал выступление Саши и любовался его лицом — но уже без горечи и «ужасной безнадёжности». После операции Егора попустило: любовь прошла, остались воспоминания — иногда светлые, иногда болезненные. Шерман обещал, что и воспоминания скоро поблёкнут. Егор верил, но не торопился сближаться с Сашей, берёг свой душевный покой.
Зазвонил телефон. Какой-то незнакомый номер. Егор тихо извинился и вышел в коридор.
— Слушаю вас.
— Здравствуйте, Егор Андреевич, — произнёс приятный мужской голос. — Меня зовут Илья. Я звоню вам по поводу…
Он замолчал, Егор поторопил:
— Добрый вечер, по какому поводу?
— По поводу синдрома Шермана, — наконец сказал собеседник.
— Это не ко мне, — ответил Егор. — Позвоните Шерману, его номер есть на моём сайте. Или напишите письмо, он назначит вам встречу.
— Я бы хотел встретиться с вами.
— Я не заинтересован, — честно сказал Егор. — Вы знаете, что я перенёс операцию на головном мозге?
— Да, я читал вашу историю. В интернете много статей.
— Тогда вы должны понимать, чем продиктован мой отказ.
Этот Илья был не первым, кто просил о личной встрече. С несколькими парнями Егор встречался и, в точности с предсказанием Шермана, сразу понимал, что никакого синдрома у них нет. Не надо было даже просить о поцелуе — это чувствовалось: по взгляду, по манере себя вести, по темам, которые они выбирали для разговора. После трёх-четырёх свиданий с симулянтами Егор начал всех отправлять к Шерману. Тот быстро с ними разбирался (наверное, показывал картинки) и докладывал о результатах: ни одного носителя синдрома Шермана, зато несколько выявленных шизофрений и депрессий. Одна деменция. Три фаната «Живучки». Егор перестал встречаться с мужчинами, подозревавшими у себя модный синдром.
— Я понимаю, но мне не нужен врач-сексолог. Я просто хочу кое-что проверить… Это займёт одну минуту, и не потребует от вас никаких усилий, — сказал Илья. — Прошу вас.
— Что можно проверить за одну минуту? — поинтересовался Егор.
— Скажу, если вы придёте.
— Ну хорошо, — сказал Егор, — вы умеете заинтриговать. Куда я должен прийти?
— Знаете военный памятник в парке на Московском проспекте?
Егор прислонился спиной к прохладной стене.
— Знаю.
— Вам удобно в одиннадцать часов вечера?
— Да.
* * *
Фуршет в честь Саши Лукина ещё продолжался, когда Егор выскользнул за дверь. Его охватило необъяснимое беспокойство. Он закурил в машине, не в состоянии понять, что его взволновало. То, что Илья собирался что-то проверить с помощью Егора? Или то, что он выбрал для встречи тот самый памятник?
Вечерний парк утопал в зарослях душистой сирени. Букет такой же, только бронзовой, сирени командир держал в руке. Другой рукой он прижимал к себе партизана. Солнце село, но между деревьями и на извилистых аллеях парка притаилась светлая мгла — призрачная и манящая. Белые ночи, короткие, как воробьиный нос.
Илья вскочил со скамейки, заметив приближавшегося Егора. Парень был одет в джинсы и рубашку с закатанными рукавами. Роста он был выше среднего — почти как Егор. И возраст приблизительно одинаковый — может быть, на пару лет моложе. Илья протянул руку:
— Здравствуйте, Егор Андреевич, приятно познакомиться. Спасибо, что пришли. Извините, что так поздно, просто я работаю в ресторане, а он закрывается в одиннадцать. Я — шеф-кондитер, принёс вам свой фирменный шоколадный торт…
Он попытался вручить коробку, но Егор удержал его руку в своей, разглядывая красочное тату на предплечье:
— Какие интересные картинки! Что это?
— Это персонажи Тима Бертона, — охотно пояснил Илья. — Вот это — труп невесты, это — Джек из «Кошмара перед Рождеством», а здесь, — он задрал рукав выше локтя, — кролик из «Алисы в стране чудес». Видите, он показывает на часы?
Страшноватый кролик с красными глазами действительно держал в лапах старинные карманные часы. Можно было даже рассмотреть время. Илья продолжил:
— Я думаю, что это волшебные часы. Если перевести стрелки назад, то можно попасть в прошлое, чтобы исправить ошибки. Вы бы хотели такие часы?
Чтобы вернуться в прошлое и не делать операцию? Егор с сожалением отпустил тёплую крепкую руку.
— Давай на «ты»?
— Ладно.
— Ты пишешь книги?
— Что? Какие книги? — удивился Илья. — Нет, я люблю кино, а книги редко читаю. Извини, твои тоже не читал. Так неудобно…
— Ну что ты! Я даже рад, — искренне ответил Егор. — Посмотришь «Живучку» в кино, когда её снимут. Так что ты хотел проверить за минуту?
Илья вздохнул. Казалось, он решается на безрассудный, но очень важный для себя поступок. Егор ждал — без страха и ощущения подвоха, но с прежним томительным беспокойством. Молчание между ними звенело, как натянутая струна. Наконец Илья собрался с духом, схватил Егора за затылок и притянул к себе. Впился в губы отчаянным поцелуем. Чего-то подобного Егор и ожидал. Что ещё можно проверять с мужчиной ночью в парке, стоя у монумента «Братство по оружию»? Он расслабился, позволяя целовать свои губы, проникать языком в рот. Не торопил, не отталкивал, положил ладони на спину Ильи, чувствуя его жар и напряжение. Они целовались не меньше минуты. Потом Илья коротко застонал и выпустил Егора из объятий.
— Ну что, ты всё понял? — хрипло спросил Егор.
На челюстях Ильи заиграли желваки — видимо, самодиагностика удалась. Он долго молчал, прежде чем выдавить:
— Похоже, мне тоже придётся делать операцию. Я больше не могу, Егор. Жизнь такая бессмысленная… Наверное, ты один способен понять, что я чувствую…
— Операция — это прекрасный выход, только…
Илья поднял глаза.
— Она ничего не изменит, — сказал Егор. — Да, она подарит возможность спать с женщинами, но не отнимет желание быть с мужчиной.
Они молча смотрели друг на друга — два первых человека с синдромом Шермана.
— Ты любишь сладкое? — спросил Егор.
— Люблю.
— У меня есть шоколадный торт от лучшего кондитера. Пойдём ко мне пить чай?
Конец