Абонент доступен

– Ты вроде хотела поговорить, – напомнил он.

– А ты готов?

– Сейчас совершенно свободен.

Сонливость как рукой сняло. Саша предложил обсудить интересующие меня вопросы и сделал это без лишних напоминаний. Грех было бы не воспользоваться таким шансом.

Я быстро накидала грязную посуду в раковину, достала сигареты и вернулась за стол.

– Я не знаю, Саша, с чего все начиналось. Откуда в команду приходили люди и почему они приходили. Расскажешь, как это было в твоем случае?

– О, это совершенно романтическая история, – улыбнулся Саша. – Начало моей новой жизни. Шутка. Было больно.

– Да ты что. Дашь зажигалку? Она на подоконнике.

Саша выполнил мою просьбу. История знакомства с Энио была для него кроваво-романтичной? Как интересно.

– Он меня спас во всех смыслах, – объяснил Саша. – Не знаю, где бы я был сейчас.

«Стокгольмский синдром, – поняла я. – Очень крепкий «поводок», которого на самом деле не существует. Впрочем, о чем я? Энио легко управлял массами, а тут всего лишь один человек. Легкая добыча».

– Я, наверное, должен сделать отступление, – продолжил Саша. – Мы с отцом жили тогда вдвоем в переулке возле одного завода. Работал мой отче там долго и много, а потом попал под увольнение по причине чрезмерного увлечения спиртными напитками. За воротник закладывал с самого утра, а потом шел на работу – благо заводище громоздился недалеко, только дорогу перейти. Знаешь, я заметил, что люди, которые долго добираются до своих рабочих мест, тратят, к примеру, на это не пять или десять минут, а полчаса, более дисциплинированны. Во всем. Потому что если контора рядом с домом, то это расслабляет. А если далеко, то нужно еще дойти, и при этом на тебя смотрят, и ты должен быть в порядке. Мысли причесать, настроиться на рабочий процесс. Как-то так. Но папахен жил рядом с заводом. Это его и сгубило. Он мог нажраться в конце смены и не думать о том, как поползет домой. Ему же только дорогу перейти. Мать бухала вместе с ним. Я ее в ином состоянии почти не видел. А потом она вообще куда-то делась. Мне было лет одиннадцать. Отец сказал, чтобы я о ней не думал. Соседка же, добрая душа, заловила меня, мелкого, во дворе и нашептала, что видела мать на рынке с каким-то мужиком. Трезвую и красивую. До рынка было очень далеко, и я сразу же побежал туда. До сих пор помню, как жгло в груди, когда остановился. Я искал ее.

С тех пор я могу пить только пиво.

Позже отец начал меня бить. Сначала я плакал, а потом стал убегать из дома. Но школу не бросал, посещал исправно. После выпускного пришел домой и наткнулся на гордого родителя, еле стоявшего на ногах. Он полез обниматься, и я впервые врезал ему в зубы. Он ответил. Из носа хлынула кровища. Я просто ушел на улицу и сел на остановке. Ночью, после праздника, с аттестатом в кармане и в белой рубашке, залитой моей же кровью.

Мимо остановки шла какая-то компания. Увидели меня, решили, что можно не следить за языком. Ну и сцепился с ними. Их было трое, а я один. Представляешь масштабы происходящего?

– С трудом, – ответила я. – Но постой, я угадаю. Появился Энио на белом коне?

– На черном «Мерседесе», – засмеялся Саша. – Сначала проехал мимо, а потом развернулся и погнал прямо на остановку. Эти уроды разбежались, а я понял, что мне, наверное, уже все равно, пусть этот блестящий броневик меня размажет по дороге, а то дышать уже больно.

Скажу так: я заплакал, когда он помог мне подняться.

Потом мы поехали в больницу, там меня перевязали и наложили швы. Вышел на улицу – стоит «мерс», а рядом мой спаситель. «Ну и куда ты такой? – спрашивает. – Поехали ко мне».

– И ты согласился? Вот так, с незнакомым человеком? Не испугался? Никакие… такие мысли тебя не посетили?

Саша протянул руку к моей пачке, достал сигарету.

– Можно? Спасибо.

Он прикурил, выдохнул в потолок дым.

– Посетили, – просто сказал он. – Конечно же, первым делом я подумал, что я буду должен ему и за спасение, и за врача, и за что-то еще, наверное. Но мне действительно нечего было терять. Какая разница, что с тобой будет, если у тебя ничего не осталось? Да и будет ли хоть что-то?

Я молчала. Саша говорил о страшных вещах. Но его лицо при этом не менялось. Будто книжку вслух читал.

– Приехали к нему домой. Он втолкнул меня в душ, зашел следом и стоит. Смотрит. Я тоже смотрю. Ну ты понимаешь, о чем я подумал, да? Он руку протягивает ко мне, я думаю, с какой стороны ему врежу, но в его руке вдруг вижу зубную щетку. Он еще полотенце мне принес, но это уже потом было. Он такой: «Я не смотрю на тебя, не парься. Да и чего я там не видел?»

Дал мне свою одежду, отвел в комнату, показал в сторону дивана. «Ложись, – говорит, – завтра буду тебя жизни учить». И ушел.

Я слушала Сашу и понимала, что той ночью ему крупно повезло. Тот Энио, которого я знала, совсем не походил на благодетеля. Но вот Саше практически спас жизнь.

– Что же было утром?

– Утром-то? – Он улыбнулся. – Чистая кухня, красивые тарелки и вкусная еда. Не тычок кулаком под ребра, а смена повязки на лице. А Кирилл сидел за столом напротив, точно так же как мы с тобой сейчас сидим, и слушал мой сопливый рассказ о том, какой я бедный и несчастный. Сразу же предложил мне работу. Когда узнал, что я не хочу возвращаться домой, просто пожал плечами: «Занимай одну из комнат и живи». У него в квартире их было четыре. Я выбрал ту, что с балконом. В ней и поселился.

Кирилл тогда работал массажистом. Делал людям массаж, выезжал к ним домой, и это его кормило. Но уже пробовал себя в качестве предсказателя, и первые клиенты потихоньку передавали его друзьям из рук в руки. Будущую схему работы он нарисовал на листке бумаги и спросил: «Это похоже на обман?» – «Нет, – ответил я. – Это не обман, а многоходовочка. Люди платят, зная, на что идут. Никто их за язык не тянет». На том и остановились. Надо было начинать.

В мои обязанности входило быть его помощником в каких-то бытовых вопросах. А еще он доверил мне свой «мерс». Водить я умел, в школе трудовик натаскивал нас в свободное от уроков время. Я хорошо вожу, не сомневайся. У меня есть машина, я оставил ее пока на платной стоянке, ей ремонт нужен, ездить опасно. Старенькая «Мазда», но верная, каждую царапину на ней помню. Я ей даже имя дал – Зинка.

– Зинка? – засмеялась я. – Нет, я слышала, что некоторые водители дают своим машинам какие-то прозвища, но чтобы такое?..

– Если доведется вас познакомить, то ты поймешь, что это имя ей подходит. Не «ласточка», не «девочка», не «конь педальный», а именно Зинка. И пьяным за руль я никогда не сяду.

В этом я не сомневалась. Вчера, употребив спиртное, он даже не вспомнил о своей Зинке. Предпочел воспользоваться услугами такси.

– «Мазду» мне подарил Кирилл, – добавил Саша. – На мой день рождения дал ключи и протянул уже оформленную доверенность. Я тогда чуть не заплакал. Пойми правильно, такой подарок…

Он стушевался. Мне тоже стало неловко.

– Как ты познакомился с остальными? – спросила я.


– Я не знаю, где Кирилл их нашел. Чтобы мы узнали друг друга получше, пригласил всех к себе. Жанну сделал своим секретарем, она отвечала на все звонки, вела запись, договаривалась о выступлениях. Андрея он назначил главным по финансовым вопросам. Артем и Ольга работали удаленно, мы называли их «курьерами». Тогда же Кирилл рассказал, как все будет происходить.

– И как же все работало?

Я знала, как работал Энио. Он придумал гениальный план, но в одиночку воплотить его в жизнь, конечно, не сумел бы. И мне было очень интересно, что думает по этому поводу мой гость.

– Значит, так, – принялся объяснять Саша. – Есть люди, которым ну вот прямо кровь из носа необходимо, чтобы какая-нибудь гадалка озвучила те или иные факты, о которых известно только им. На фига? На фига это, если ты все сам о себе знаешь?

Саша развел руки в стороны и замер так, изображая полное непонимание.

– Вот таких Кирилл и искал. Когда мы познакомились, он уже был довольно известным, но вот кем именно он был? Этого я так и не понял. Он предсказывал будущее или отказывался это делать. Он ковырялся в настоящем или не трогал его вообще. Мог снять руками головную боль и вылечить насморк. Но все это было лишь разминкой перед самым главным представлением: он мастерски угадывал прошлое. И это возбуждало людей больше всего.

– А прошлое, разумеется, было ему уже известно, – продолжила я. – Оля и Артем зря времени не теряли, я правильно поняла? Сколько он им платил за это?

– Он всем нам хорошо платил. Никто не жаловался.

Саша нахмурился, коснулся рукой лба.

– Голова, – сказал он. – Наверное, сказывается нехватка свежего воздуха. В Черной Топи даже ветер был как из хрусталя. Не выл, а звенел. У меня там легкие поначалу ныли. Курил и плакал: такой отборный кислород уничтожаю…

– Если тебе нехорошо, то можем перенести разговор, – предложила я.

– Нет, давай сейчас все это закончим, – попросил Саша и бросил в пепельницу потухшую сигарету – Ты спрашивай. Мне проще будет что-то объяснять.

Вопросов у меня было немало.

– Отношения между вами были хорошими? А то, знаешь, всякое бывает в коллективе.

– Мы ладили между собой, – кивнул Саша. – Мне, например, не нравился Андрюха Неведомов, который занимался финансами. Я ему тоже не подходил, это чувствовалось. Мы не переваривали друг друга без какой-либо причины. Но и не вступали в открытую конфронтацию. Знаешь почему? Потому что редко виделись, а еще потому, что каждый был занят своим делом. Может, какие-то конфликты и случались между другими, но я не в курсе. Мы все спокойно общались между собой. А Андрей даже как-то напился и все мне высказал. Типа я козел, пригрелся возле трона, грею Кириллу задницу. Я не обиделся – он тогда был в стельку, его после работы никто не ждал, бабы ему не давали, потому что вел себя по-царски, а на деле был всего лишь клерком. Жалкое зрелище. На другой день он забыл о том, что мне наговорил. Я тоже предпочел не вспоминать. Мы друг другу были никто. Я потом поразмышлял на эту тему, все понять пробовал. Почему он мне все это высказал? Ведь если вдуматься, то все люди одинаковы, несмотря на внешние различия. А внутреннее содержание всегда чем-то болеет. Наверное, Андрюхино внутреннее содержание было совсем при смерти.

«Человеколюбие ему к лицу, – подумала я. – Еще бы, с таким-то детством, когда тебя швыряет по всем углам…»

– Тебя тогда не смущало то, чем ты занимаешься? – спросила я. – Не возникала мысль, что ты тоже каким-то образом совершаешь преступление?

– Не смущало. Я возил Кирилла по делам и выполнял его личные поручения, я уже объяснял, – отрезал Саша. – Это разве преступление? Это обычная работа.

– Нет, не преступление. Но ты подозревал, что дело нечисто, и не сообщил об этом. Ты был соучастником.

Саша упрямо покачал головой.

– С твоей стороны налицо факт подмены понятий, – наставительным тоном произнес он. – То, что ты считаешь преступлением, на деле им не является. Я же объяснил: люди не дураки, они сами хотели получить острые ощущения. Кирилл им в этом помогал. С прайсом они были знакомы. Никто. Никого. Не принуждал. Ну и где тут криминал? Но должен признаться, что схема, по которой мы работали, меня сначала слегка озадачила. Я все время ждал какого-то подвоха. Понимал, что не каждый будет рад тому, что услышит от Кирилла. Он словно ходил по лезвию и вот-вот должен был обрезаться. Так и вы-шло, и это было делом времени.

– Не было мысли уйти из проекта?

– Не-а. Да и не проект уже это был. Энио создал целую империю, он блистал, нам тоже было это удобно. Имя Энио уже перестало быть именем, это был бренд. Но! Во-первых, мне все равно некуда было идти. Во-вторых, я, как ни крути, был участником процесса, на мне лежала определенная ответственность. Иногда приходилось бросать машину и вытаскивать Кирилла из цепких рук поклонников, которые и после групповухи его не отпускали.

– Групповухой ты называешь групповые сеансы?

– Оно само так сложилось. Во многих смыслах емкое слово, скажи?

– Занятное определение.

– Я знал, что ты оценишь. В-третьих, я должен был Кириллу. Мне кажется, любой на моем месте чувствовал бы себя в долгу. Я и возвращал этот долг, принимая все таким, каким оно было, – и меня все устраивало. В-четвертых, Кирилл был очень умным. Он много знал, во всем прекрасно разбирался. Шарил в истории, часто цитировал великих, а перед сном любил обсудить политику. Я вешался от его дальних прогнозов. Он показал мне свою библиотеку, а потом приказал прочитать все, что было на полках. Журналы, какие-то брошюры, обычные книги и не-обычные тоже. На мой выбор. Предлагал мне подумать о получении высшего образования, говорил, что у него много знакомых, которые посодействуют зачислению. Но уточнял, что с поступлением поможет, но учиться я должен буду сам. Вот такая вот двойная философия.

– Он так много для тебя сделал, – заметила я. – Практически подарил новую жизнь.

– Да нет. Скорее дал мне понять, что я не пустое место.

– Ты не пустое место, – уверила я его. – Я тебя вижу, могу потрогать или поговорить с тобой. Но ты и сам это знаешь. Кстати, как долго вы были знакомы?

Саша прищурился, задумался, потом рассмеялся:

– Лет шесть, наверное, если считать с момента нашей первой встречи.

Я прикинула:

– Довольно долго.

– Разве? – удивился Саша. – Со стороны, может, и долго. А для меня эти годы пролетели со свистом.

– И все время ты жил у него?

– Да, все время. Мог снять квартиру, когда появились деньги, но решил остаться. Привык. Я ему не мешал, он был не против. Удобно же, когда персональный кучер всегда под рукой, правда?