Актеры затонувшего театра

Он был неприветлив, но Веру это не задело.

— Даже хорошо, что его нет, — произнесла она. — Дело в том, что на судне произошло убийство.

Капитан молчал, но выражение его лица изменилось.

— Кто по морскому уставу должен производить доследственную проверку? — спросила Вера. — Есть на корабле внештатный дознаватель или тот, кто имеет опыт подобного расследования?

— Бог миловал, — наконец ответил капитан. — А вообще, это обязанности старпома, но у нас его нет. Обязанности старшего помощника сейчас выполняет штурман, — он кивнул на матроса за штурвалом. — У нас полной команды на борту нет. Людей и на полторы смены не хватает. Одна радость, что переходы короткие. Днем ребята отсыпались, а сейчас на вахтах. Никто из них, как мне кажется, от своего места не отходил. Ведь, как я понимаю, убит кто-то из пассажиров?

Вера кивнула.

— Я сейчас же свяжусь по внутренней связи со всеми постами и узнаю, что смогу. Только вы скажите, что я должен спрашивать.

— Узнайте, кто где находился последние полчаса. Но мне кажется, что команда ни при чем, — проговорила Вера. — Потому что убийство произошло в пассажирском отсеке на верхней палубе.

— Оба-на! — удивился штурман. — Неужели самого?

— Нет, Софьин жив, если вы подумали о нем, — сказала Вера. — Хотя я этого еще не проверяла. Убита женщина, которая…

— Из министерства, что ли? — догадался капитан. — Софьин приводил ее сюда, но ей неинтересно было. Да… Вот мы влипли!

— У меня просьба к вам, — начала Вера. — Возможно ли сейчас какого-нибудь матроса, свободного от вахты, поставить у дверей каюты, где все произошло, чтобы никто не вошел и не уничтожил следы преступления, если они есть?

— Свободных матросов у меня нет, и вообще, почему я должен исполнять ваши просьбы, похожие на приказы? — нахмурился капитан. — Вы что, из полиции?

— Нет, но я могу связаться со следственным комитетом в Петербурге, куда вы направляетесь, и там подтвердить мои полномочия.

— О как! — хмыкнул капитан. — Только здесь все равно нет зоны покрытия для вашего мобильного. Когда к берегам Эстонии подойдем, возможно, появится. Я могу, конечно, предоставить радиосвязь, но поверю вам и так. Хотя вы мало похожи на человека, которому следственный комитет может что-то делегировать.

Он еще раз посмотрел на Веру, задержав взгляд на сверкающем синем камне.

— Можете связаться с берегом и передать им, чтобы сообщили в следственный комитет, что на борту находится Вера Николаевна Бережная.

— Да я же сказал, что верю вам, — отмахнулся капитан. — Все равно больше некому убийством этим заниматься. Сейчас вызову кого-нибудь из подменных. А вы идите, сами пока постойте там, я пришлю человека или сам подойду.

— Хорошо. Еще один вопрос: видеонаблюдение работает?

— Нет, то есть камеры установлены, но они не подключены к пульту. Уважаемый судовладелец обещал прислать специалистов сразу после возвращения в порт.





Глава 10




Вера Бережная возвращалась в свой отсек размышляя. То, что убили Герберову, — конечно, трагедия, и если до прихода в порт не будут установлены обстоятельства преступления и выявлен убийца, то потом его не найдут никогда.

С обстоятельствами все более-менее понятно: кто-то вошел в каюту, когда там находилась Элеонора Робертовна, и нанес удар ножом. Хотя убийца мог поджидать ее там или войти вместе с ней… Но поскольку тело лежит головой по направлению к борту, то почти наверняка убийца не поджидал ее там. Но одно ясно точно: они были знакомы. И это тоже глупое утверждение, потому что Герберову знали все пассажиры, и она знала всех. Кого-то лучше, кого-то, вероятно, едва знала, но абсолютно незнакомых для Герберовой людей здесь нет. И потом, вряд ли она среди ночи запустила бы к себе того, с кем не была хорошо знакома. Зная, что ко всем, кроме Софьина и самой Веры, чиновница относилась с явным пренебрежением, можно предполагать все что угодно.

Ко всем с пренебрежением, кроме, пожалуй, Артема Киреева, с которым у нее, очевидно, были близкие отношения. Артем, кстати, выходил из ресторана почти сразу после того, как зал покинула Герберова.

У Герберовой была небольшая перепалка с Борисом Адамовичем Ручьевым, который пренебрег субординацией и начал ей делать замечания. Замечания дельные и справедливые, что, судя по всему, взбесило Элеонору Робертовну…

Вера уже почти подошла к каюте, когда ее догнал капитан.

— Сейчас матрос придет, пару часов он постоит, потом его сменят…

Он в очередной раз недоверчиво посмотрел на Веру.

— А вы и в самом деле из следственного комитета?

— Работала там, — коротко ответила Вера. — Теперь я частный детектив. Но связи остались.

— Меня Григорием Михалычем кличут, — представился наконец капитан. — Фамилия — Шкалик. Можете смеяться, но я привык еще в детстве не обижаться. Последние двенадцать лет работал на сухогрузе в Канадской национальной компании, потом мне предложили перевод на каботажку. А тут как раз от Софьина позвонили с предложением в Карибском бассейне поработать…

Но Вера его почти не слушала, она смотрела на дверь. Обе ленточки скотча были оторваны. Кто-то проникал внутрь. Значит, кто-то уже знает о том, что произошло. Если, конечно, это не сам убийца возвращался. Возможно, он еще там.

— Из каюты можно как-то выбраться, кроме двери?

— В принципе возможно, если быть акробатом или со специальными приспособлениями… — Капитан помолчал, очевидно, представляя, как это можно сделать, и помотал головой: — Но это практически нереально.


— Согласно шестьдесят третьей статье морского кодекса, вы имеете право… — начала Вера.

— Пистолет у меня есть, — не дал ей договорить капитан. — Но он в сейфе, в моей каюте. Теперь я верю, Вера Николаевна, что вы были следователем. Принести оружие?

— Не надо, просто теперь, после того что произошло, держите его при себе.

Вера прислушалась: в каюте было тихо. Вполне возможно, там и не было никого. Если кто-то зашел, то, увидев мертвое тело, тут же выскочил.

Появился заспанный матрос, которому капитан приказал никого в каюту не пускать и никого не выпускать. Из нагрудного кармана рубашки матроса торчала антенна рации.

— А что там? — спросил матрос. — Чего это дверь сторожить?

— Там совершено преступление, — объяснила Вера. — И сейчас мы с вами заглянем туда втроем, чтобы удостовериться, что внутри нет посторонних.

Капитан открыл дверь, вошел первым, следом матрос, который тут же встал, уткнувшись в спину своего начальника. Они вышли, капитан прикрыл за собой дверь и обратился к побледневшему матросу:

— Короче так, Вася, никому и ничего о том, что видел! Ты понял?

Матрос кивнул и спросил:

— А уже известно, кто ее?..

— Сейчас выясняем, — ответил Григорий Михайлович. — А ты оказывай этой девушке всякое уважение и помощь оказывай. На нее теперь вся надежда.

Матрос с уважением посмотрел на Веру Бережную.

— Если я что-то узнаю, то должен сразу вам сообщить?

— И как можно быстрее, — сказала она и вновь обратилась к капитану: — Свободная морская рация найдется?

Капитан Шкалик кивнул.

— Сейчас принесу. Или давайте вместе пройдем на мостик. Только хочу спросить: я должен доложить о происшедшем судовладельцу? Я обязан это сделать. Но когда это лучше сделать, сейчас или же дождемся утра?

Вера задумалась.

— Я сама скажу Борису Борисовичу, а вы принесите рацию.

— Софьин знает, что вы следователь?

— Не знает, и хорошо было бы, если бы не узнал. Если он спросит, зачем вы дали мне рацию, ответите, что я попросила, а вы не смогли отказать.

Капитан направился на мостик, а Вера подошла к каюте Софьина. Постучала. Никто не отозвался. Она постучала громче и крикнула:

— Борис Борисович, это Вера Бережная! Мне нужно вам кое-что сообщить.

Послышались шаги и прозвучал усталый голос олигарха:

— Верочка, что такого срочного могло случиться? Или вы с какой-то приятной целью будите меня среди ночи?

— Откройте! Случилось ЧП.

Софьин некоторое время молчал, а потом немного приглушил голос:

— Не могу, я не один.

— Я знаю, кто у вас. И обещаю сохранить тайну. Или можете девушку спрятать в другой комнате, если мне не верите.

— Ладно. Подождите минуту.

Действительно, прошло не больше минуты, и дверь отворилась.

— Заходите, — недовольным тоном произнес Борис Борисович. — Что у вас за ЧП?

Вера вошла и оказалась в просторном холле с белым кожаным диваном и такими же креслами. На полу лежал белый шерстяной ковер, а возле стола стоял белый китайский столик-бар на колесиках.

— Что такое случилось? — повторил Софьин. — Отвечайте, только быстро.

— Я думаю, что Таня уже сообщила вам, что она видела в каюте Герберовой.

— Какая Таня? — изобразил недоумение олигарх.

— Борис Борисович, на пароходе не так уж много девушек. Раз-два и обчелся. Алиса Иртеньева сейчас рядом со своим мужем, а следовательно, у вас сами знаете кто… А потому я хотела бы поговорить с ней и вами. Не о ваших отношениях, разумеется, меня это не касается и не волнует абсолютно, а о том, что вам известно и что известно Тане Хорошавиной…