Белое солнце дознавателей

Ашту удивился. Но не стал говорить про ревизоров и неподходящее время. Таджо никогда не пил столько, чтобы потерять контроль.

— Еду к своим на днях, — выдал Шахрейн после короткого молчания. — Уйду порталом, вернусь на утро. Взял дело в Управлении.

Он сделал шаг и неловко сочувственно похлопал Шаха по плечу.

— Значит, напьемся вместе.





* * *


Южный предел, пустыня

Я — устала. Песок был везде — скрипел на зубах, летел в глаза, хрустел на пальцах. Сир-псаков-Дан решил, что защитный купол может нарушить чистоту эксперимента.

Полигон, а назвать по-другому эту четко очерченную гербовыми столбиками территорию песка прямо посреди пустыни, не выходило. Ночью границ не видно, насколько далеко простираются владения Данов, но снаряды площадки вдалеке было видно отчетливо — одна из троек занималась, перебрасываясь плетениями и светляками. Раз они чувствуют себя так расслабленно, значит точно — на границе установлены сигналки.

Мы заняли один из тренировочных кругов. Камни мягко светились голубым по периметру, создавая нереальное ощущение, как будто бархатное небо сверху, бархатное песчаное море снизу, и мира больше нет, нет границ, если только я и Дан, заключенные в круг из артефактов.

Линии он очертил сразу — на расстоянии десяти шагов — мое место и его. Сделал себе очередную инъекцию и дал отмашку — играть.

Дуэль состоялась только в первый раз — мне нужно было понять уровень воздействия. Я сфокусировалась и играла «Зов» направленно, но вкладывала максимум сил. Глаза Иссихара полыхнули золотом и он держался — готова признать с восхищением — почти три мгновения. Боролся с «Зовом» так, что у него вздувались жилы на лбу, упирался ногами в песок, сжимал кулаки, но… проигрывал. Казалось, сила, которой он не может сопротивляться, просто тащила его ко мне.

Звуки флейты плыли в теплом ночном воздухе, и когда я взяла пару особо высоких нот, Иссихар не выдержал, и сделал несколько быстрых шагов за линию — в мою сторону. Я сразу перестала играть, и покосилась на толстяка, который держал над своим господином светляк.

«Господин-не-подчиняется-зову».

Далее все происходило нудно и монотонно. Я — играла, меняя тональность, Исси — давал отмашку, записывая что-то только ему понятное в свиток, и снова вставал на позицию. Я — снова играла, он — делал пометки, и так раз за разом, пока я не села на песок и не скрестила руки.

— Устала. На сегодня достаточно.

Плетения времени вспыхнули между нами серебром и Исси схлопнул чары.

— Вы очень странная леди. Не жаловались почти шестьдесят мгновений.

— Устала, — повторила я упрямо. — Хочу спать. Продолжим завтра.

— Через ночь. Мне потребуются сутки, чтобы изменить состав и попробовать новый. Мастер предложил новую формулу… предлагал, — поправился Исси, — и мы не успели ее протестировать.

— Если меня не заберут Кораи, — я пожала плечами. — Что вы будете делать, если второй Феникс решит дать прием в роли Наместника?

Иссихар наклонил голову набок — свежая царапина отчетливо выделялась на лице тонкой полосой и на мгновение у меня зачесались пальцы — выплести исцеляющее, но я подавила неуместный порыв.

— То же, что и обычно. Карцер.

— Раз, два, три — на третий раз это вызовет вопросы. Нам стоит поторопиться.

— Нам? — Исси протянул это слово почти удивленно.

— Нам, — я дернула цепочку на шее, на которой висело обручальное кольцо. — Мы теперь в одной связке. И я крайне рекмендую моему дражайшему жениху избегать высочайшего внимания, хотя бы пока сопротивление не станет устойчивым.

— Фениксы подчиняются общим правилам, — пояснил Исси снисходительно. — И второй наследник не исключение. Юг — чужая территория, он не может использовать «Зов» без официального разрешения и уведомления. Это — не столичный предел.

— Фениксы всегда нарушают правила, — я скопировала тон Дана. — И потом просто объясняют, по каким причинам нарушили — и эти причины становятся весомыми. Я — слабая. «Глас» брата намного сильнее, и я не представляю, насколько сильным будет «Зов» любого из Фениксов.

— С чего вы взяли, что они сильнее?

— Потому что в центральном пределе практически не бывает прорывов тварей, может быть поэтому. Потому что Фениксы контролируют территорию лучше и…

Закончить я не успела — Иссихар захохотал. Громко. Захохотал так, что толстяк Яванти подпрыгнул за пределами круга. Я первый раз в этой жизни слышала, как Дан смеется.

— Перестаньте. Это… жутко.

— Жутко то, насколько вы невежественны, — смех Исси оборвался так же резко, как и начался. — Чему вас вообще учили дома? Как заклинателя?

— Почти ничему, — выдала я честно. — Дар активировался спонтанно и не был… предусмотрен.

— Немес, ашес! — пробормотал Дан и поднялся с песка, прихватив свитки. — Я не планировал заниматься обучением … невесты. И для меня стало неприятным открытием, насколько северяне… необразованны.

— Вы тоже не блистаете интеллектом, если за столько зим не смогли устранить даже внешние признаки проявления «зова», — я закрыла ладонью глаза и посмотрела через щелку в пальцах. — Ваши глаза сияют так ярко, что не нужны светляки.


— Вы, кажется, устали? И хотели спать? Отправляемся через пять мгновений.

Иссихар покинул круг— толстяк Яванти умчался следом за господином, и стало темно — только камни тускло светились по периметру. Теплый ветер ерошил волосы, песок был мелким и прохладным — я пропустила несколько горстей между пальцами. Почти как снег, только не холодный, и такой же белый.

Пахло в пустыне по-особенному. Зноем, жаром, и… свободой. Я запрокинула лицо вверх и поднесла флейту к губам. Мне хотелось позвать и почувствовать это — как пустыня откликнется в ответ.

Первые ноты прозвучали тихо, потом сильнее и сильнее, звук набирал силу до тех пор, пока я не приоткрылась и осторожно позвала…

… придите…

«Зов» на юге звучал не так, как на Севере, в глубине подземелий и шахт. Казалось, бескрайнее эхо подхватывает и повторяет мой посыл.

…придите… придите… придите… придите…

И… они откликнулись. Далеко и тихо, но я чувствовала, как кто-то откликается. Шекки?

Флейту у меня выдернули внезапно, вздернули на ноги за шкирку и потрясли.

— Вы соображаете, что творите? Леди Блау? Вы хоть иногда пытаетесь соображать, прежде, чем что-то делать? — глаза Иссихара опять полыхали по радужке расплавленным золотом. — Вы…

Дан прикрыл глаза и сделал несколько вдохов — в правильном ритме.

— Это — чужая территория, — продолжил он совершенно спокойно. — Хотя, если вы выбрали именно такой способ, чтобы сообщить о нашей помолвке на весь предел и отметить её вместе с пустынными шекками, я не буду возражать. Продолжайте, — флейту вернули мне обратно, Иссихар развернулся и, широко шагая и совершенно не оглядываясь, отправился к лошадям.

Я сунула флейту за пояс и припустила следом.





* * *


Родовое поместье клана Корай, женская половина

Старуха перебирала четки с закрытыми глазами. Отсчитывая гладкие бусины, отполированные прикосновениями за столько зим до блеска. Но привычное успокоение не приходило. Пески звали ее, как будто пытаясь сообщить о чем-то.

Легкий импульс силы, как едва заметное нежное касание, она ощутила интуитивно. Неприметный артефакт, стилизованный под цветок лотоса, на небольшом туалетном столике вспыхнул и погас.

— Зов? — пробормотала она тихо.

Но артефакт больше не подавал признаков силы. Старуха встала, тяжело опершись на подлокотники кресла, и подошла ближе, чтобы лучше видеть. Ни-че-го. Она щурилась, напрягая подслеповатые глаза, пока не уловила ещё одну, едва заметную вспышку.

Ведь ей же не показалось?

— Лейла! — крикнула она громко. Бусины на входе зазвенели и качнулись, и в спальню поспешно вплыла девушка, склонившись в церемонном поклоне.

— Госпожа-бабушка.

— Кто-то из девочек вышел сегодня без разрешения в пустыню, танцевать Зов?

— Никто, бабушка, — девушка склонилась ещё ниже. — Но… я проверю.

Старуха вздернула тонкую, выщипанную в нитку и обведенную сурьмой бровь. Действительно показалось? Но она ещё не так стара, чтобы ей чудилось.

Бусины на входе зазвенели ещё раз.

— Все на местах, — отчиталась девушка. — Бабушка желает что-то ещё?

— Покои для юной госпожи готовы?

— Как приказывали. Западная сторона, окна выходят во внутренний сад, оформили в северном стиле. Леди Блау останется довольной.

Старуха отмахнулась небрежным жестом, многочисленные браслеты на руке сверкнули золотом.

Джихангир был однозначен в своих распоряжениях. Девочке должно настолько понравиться в гареме, чтобы она изъявила желание остаться. Сама. Изъявила.

Старуха вздохнула. Что будет, если северянке не понравится, она предпочитала не думать. Не она первая, не она последняя. Таков удел женщин.

Старуха проковыляла к артефакту и погладила лепестки цветка — лотос спал, как и задолго до этого. Надо всё же показать артефакт Мастеру. Чтобы управлять гаремом — нужно всегда точно знать, что происходит.