Белый огонь

Вода капала с высокого потолка, сочилась, лилась потоками, на полу быстро появлялись лужи, разрастались, сливались между собой во все более крупные. На миг Тэо испытал странное чувство, словно он снова в разрушенном дворце Скованного, разве что море не рокотало под стенами.

Такие же тени, такой же свет, такое же запустение.

Словно другой мир. Настоящий. Сильно отличающийся от прекрасной внешней картинки фасадов. Теперь он мог поверить, что прошло много лет с тех пор, как здесь жили люди и заботились об этом дворце. Хотя упадка все равно не хватало для нескольких эпох — слишком все цело и слишком чисто.

Бланка нетерпеливо пошевелилась рядом, не понимая, отчего он остановился, но не стала ничего говорить. Он уже заметил, насколько она терпелива и не капризна. Никогда не жаловалась, не просила поблажек из-за своего увечья и не обвиняла других.

Даже удивительно, что это родная сестра человека, приказавшего убить Хенрина. Она совершенно не была похожа на своего избалованного жестокого брата, и Тэо надеялся, что не ошибается в своем мнении о ней.

— Долго вы будете стоять? — прошипела Лавиани, даже не оглянувшись на акробата. Все ее внимание занимал укутанный полумраком трапециевидный зал размером с хорошее поле, на котором полководцы не постыдились бы провести генеральное сражение. Она стояла, напружинившись, прищурив глаза. — Боитесь споткнуться?

— Это довольно легко, если ты слеп, — напомнила ей Бланка.

— Как я могла забыть… Где?

Госпожа Эрбет поняла, о чем ее спрашивают.

— Впереди и… справа.

В зале вдоль стен стояло множество мраморных кубов, небольших, как раз чтобы на них могли усесться люди. Кубы ярусами поднимались вверх, формируя ряды.

— Что-то вроде совета, — предположила Шерон.

— Да плевать.

Лавиани померещилось, что между двумя дальними тумбами, на самом верхнем участке какое-то движение. Она дернулась, сделала несколько резких шагов в том направлении, покрепче сжимая рукоять фальчиона, но поняла, что глаза ее обманывают. В этом заброшенном месте тени, казалось, жили своей жизнью, и даже ее ночное зрение, окрашивающее мир во все оттенки серого, поддалось разыгравшемуся воображению и подсунуло несуществующий образ.

— Вот уж точно у страха глаза велики, — проворчала она и сказала неожиданно громко, так, что Шерон, не ожидавшая подобного, вздрогнула: — Лучше бы ты вышел! Лучше бы вышел! Отдай, что забрал, и обещаю, что не вышибу из тебя душу!

Ответом ей была тишина. Лавиани пожала плечами, словно не больно ей хотелось оказывать столь большую услугу:

— Ну, как знаешь!

Зал расширялся, непогода усиливалась, и дождь на улице превратился в настоящий водопад, капли, падающие с небес, шумели, словно за стенами собрались миллионы рассвирепевших шершней.

— Здесь могли одновременно собраться сотни человек, — тихо сказал Тэо.

— Тысячи, — ответила Бланка и пояснила: — Я слышу, как расходится звук. Много места.

Они пересекли его весь из конца в конец. Лестница вела вверх, за ней, справа, был единственный выход — в высокий коридор с звездами-выемками на потолке. Стоило пройти лишь тридцать шагов, как они увидели лежащую на полу статуэтку.

— Ха! — Лавиани подняла ее и, заметив, как дернулась Бланка, словно ей дали пощечину, перевела взгляд на Шерон. Указывающая кивнула.

Сойка закатила глаза, но не стала спорить и сунула Арилу в руки слепой. Та втянула воздух сквозь сжатые зубы, прижимая к себе сокровище. Ее мир начал проступать из вечного мрака, обретая контуры и объем.

— Он предпочел ее бросить. Что ты делаешь, мальчик?

Тэо достал огниво:

— Раз опасности нет, я хочу немного света. На стене какие-то надписи.

— Это ты думаешь, что опасности нет, — возразила сойка тоном, в котором звучало предупреждение. — Да и зачем тебе эти надписи, скажи на милость? Шестеро лишили асторэ умения читать.

— Не нужен свет. — Шерон только теперь обратила внимание на темные буквы, испортившие мраморную стену. — Я и так прочту. Здесь…

Она застыла, хмурясь, произнесла хриплым странным голосом:

— Здесь старое наречие. Написано: «Гвинт принял вызов и прошел город Шепота, закончив путь в Собрании таувинов. Месяц Креста. И вот тому доказательство». Хм… здесь рисунок. Крыса. Это ведь его символ?

— Глупость какая-то, — нахмурился Тэо. — Это же совершенно несовместимые вещи. Получается, один из учеников Скованного пришел в Аркус.

— «Принял вызов», — поправила Шерон. — Может, это было испытание. Или какая-то юношеская глупость.

— Пусть так. Но Собрание таувинов. То есть здание! Это здание.

— Ага. И задницами рыцари света сидели на тех каменных постаментах, — ухмыльнулась Лавиани. Ее отчего-то рассмешила подобная картина.

— Невозможно, — покачал головой акробат. — Всем известно, что таувины появились после падения Вэйрэна! Их создали при учениках Шестерых, во времена великих волшебников.

Шерон вспомнила Битву на бледных равнинах Даула, мужчину с татуировками, брата Мерк. Рыцарей, что сражались на поле боя. И покачала головой. Нет. Тэо не прав. Легенды не правы.

Лавиани только фыркнула:


— И вместе с тем Гвинт считал, что он не ошибся адресочком и пришел в нужное место. Не думаешь, что предания искажены или попросту врут? Или их во время Катаклизма забыли и придумали заново? Да и какая тебе разница? Ну вот честно? Существовали ли рыцари света тысячу лет назад или две? Нам от всей этой истории ни горячо ни холодно. Статуэтка у нас, и предлагаю уходить из города, как только закончится дождь. Хотя я бы и сейчас уже начала двигаться, но вы у меня сахарные, и я боюсь, что раскиснете от лишней влаги. Тут еще что-то нацарапано. И другим почерком.

— «Нейси, Лавьенда и Арила приняли вызов и выполнили условия задания, — прочла Шерон. — Месяц Единорога. И вот тому доказательство».

На стене было три отпечатка женских ладоней. Словно мрамор растаял при касании к нему. Один из следов сразу привлек ее внимание, и Шерон приложила к нему руку. Отпечаток оказался идеален, словно перчатка.

Она знала, кому из трех женщин он принадлежал.

Ариле.

Она шла вдоль стены, завороженная, читая надпись за надписью хриплым голосом:

— «Марид принял вызов и пробежал город быстрее вас. Месяц Единорога. И вот тому доказательство». «Кам. Месяц Соловья». Он лаконичен, как и все воины. — Шерон вспомнила нежить с алебардой, которой стал великий волшебник. — Хотя нет. Вот еще подобное: «Прошел город Шепота. Т.» Тэ? Тион, полагаю? Даже месяц не указал.

Она шла дальше, произнося имя за именем. Волшебники, о которых слышала лишь однажды, в какой-то старой истории, или же вообще не слышала никогда. Эрис, Ми, Лераз, Вандер… У Скованного было много учеников, и все они оказались по разные стороны, когда началась Война Гнева. И все погибли, исчезнув в вечности, но оставив свои имена в заброшенном городе.

Указывающая вспомнила, как проплывала на пароме под зонтичным куполом, вырастающим прямо из моря. И фреску. Молодые люди в свободных черных одеждах, летящие на крылатых белоснежных львах. Сквозь огненный дождь, рубя сияющими мечами, закрываясь золотыми щитами от алых молний.

Молодость, сила, надежда. Вот что она увидела тогда. А еще печаль и горечь из-за навсегда утраченного.

Сейчас же внезапно Шерон осознала, что эти люди в большинстве своем были не старшее ее нынешней. И на их долю выпало не меньше испытаний. Они тоже принимали тяжелые решения, совершали ошибки и… Она подумала о том, что впереди, там, где-то за картиной, полной ярости, надежды и благородства, никого из них не ожидало ничего хорошего.

Нэко погибла у Мокрого Камня, Кам пал, сражаясь на Тропе Любви, Нейси убили в темнице, Гвинт исчез, Марид был казнен Скованным, Тион выжег себя и умер. Арила… Арила ушла первой, спровоцировав все следующие смерти. Лишь Войс уцелел.

Она остановилась и прочла свистящим шепотом:

— «Войс принял вызов, и ветер провел его через эти жалкие развалины, которых так боится старшая сестренка. Но в отличие от вас, братья и сестры, он нашел для меня кое-что интересное. И доказательство тому я принесу в Талорис. Месяц Тени, и чего там еще вам надо было написать».

— Фламинго, — понимающе хмыкнула Лавиани.

Шерон же тяжело было поверить, что он стоял здесь. В те времена, когда ее еще не было на свете. В другую эпоху.

— Фламинго? — заинтересовалась Бланка.

— Не важно, — ответила сойка.

— Ведь ты так называла Мильвио. Я помню.

— Говорю — не важно! — разозлилась сойка, уже понимая, что с госпожой Эрбет такие фокусы не пройдут. Она отнюдь не дура, продолжит задавать вопросы и в итоге, даже если не получит ответов, самостоятельно сможет прийти к некоторым выводами. Или хотя бы догадкам. К тому же в ней снова проснулась ненависть и злость не то к Тэо, не то к этому месту. Лавиани не находила себе покоя, и ей опять почудилось движение теней в дальнем конце коридора. Проклятый город стоило оставить за спиной. — Здесь последняя надпись, девочка. Переведи, и идем отсюда.

Шерон пробежалась по строчкам взглядом и прочла:

— «Вы большие дураки. Если кто-то после меня придет сюда — знайте это и не сомневайтесь. Как и то, что я расскажу о вашей глупости старшим, едва только вернусь отсюда, и доказательством тому будут ваши наказания в школе. И я спою об этом событии песню в назидание новому поколению. Город, проклятый Шестерыми, — не место для дураков. Это мир шауттов и мэлгов. Проваливайте. Нэко».

Лавиани нахмурилась и взяла из руки Тэо огниво, а затем резко ударила кресалом о кремень.

По коридору, освещая их лица, разлетелись ярко-синие искры.





Глава десятая

ЧЕТВЕРТАЯ




Ложь столь же опасна, как благие дела. И то и другое довольно часто приводит к катастрофе. Даже если мы этого не желаем.

Так было в прошлом. Так есть в настоящем. А будущее? Будущее все пронизано тем, что сделано сейчас. Расплачиваться и нам, и тем, кто будет жить после нас.

Мелистат. Письмо Лавьенде



Дэйт не собирался подслушивать. У него и мыслей таких не было.

Устав после целого дня пути и всего пережитого на равнине, с трудом съел тарелку рыбной похлебки и, прожевав колбасу, показавшуюся совершенно безвкусной, сопровождаемый немногословным Говертом, зашел в пустую, плохо протопленную казарму привратной стражи Балка. Несколько лежанок, груда теплых одеял, тусклый свет от масляной лампы, раздававший его со скупой экономностью нищенки.

— Можешь отдыхать здесь, — сказал десятник. — Смена не вернется раньше трех утра. Успеешь выспаться.

Не прощаясь, плотно закрыл за собой дверь, но, спасибо Шестерым, хоть засов не стал запирать. Дэйт так и не понял, кто они сейчас: гости, союзники или все еще подозрительные личности? Кажется, всего понемногу.