Библиотека душ
Часть 34 из 67 Информация о книге
— Да. — Ну, если я собираюсь поставить на тебя деньги, тебе потребуется небольшая помощь. Он встал, подошел к медицинскому шкафчику и открыл дверцы. Внутренности шкафчика сверкали множеством стеклянных пузырьков, целыми рядами их, все наполненные черной жидкостью и закрытые маленькими пробками. Он вытащил один пузырек и принес мне: — Держи, — произнес он, протягивая его мне. — Это возьмет все твои самые сильные качества и увеличит их в десять раз. — Нет, спасибо, — ответил я. — Мне это не нужно. — Все так говорят поначалу. Потом, потерпев поражение, если они, конечно, остаются в живых, берут все. Он повертел склянку и поднял ее к тусклому свету. Амброзия внутри переливалась искрящимися серебряными частичками. Я смотрел, не в силах оторваться. — Из чего она сделана? — спросил я. Он засмеялся: — «Из улиток, лоскутков, из щенячьих из хвостов»[9], — и протянул склянку мне. — Бесплатно, — добавил он. — Он сказал, что ему это не нужно, — резко произнес Шэрон. Я думал, торговец обругает его, но вместо этого он склонил голову набок и спросил: — Я тебя знаю? — Я так не думаю, — отозвался Шэрон. — Конечно, знаю, — кивнул дилер. — Ты был одним из моих постоянных покупателей. Что произошло с тобой? — Я бросил. Дилер шагнул к нему: — Похоже, ты тянул с этим слишком долго, — заметил он и, дразня, дернул Шэрона за капюшон. Шэрон перехватил его руку. Охранники вскинули ружья. — Осторожнее, — предупредил дилер. Шэрон держал его руку еще секунду, а затем отпустил. — Итак, — произнес дилер, поворачиваясь ко мне. — Ты ведь не откажешься от бесплатного образца? У меня не было ни малейшего желания вообще открывать эту штуку, но, похоже, единственным способом закончить это, было согласиться. Что я и сделал. — Вот и молодец, — кивнул дилер и выпроводил нас из комнаты. — Так ты был зависимым? — прошипела Эмма Шэрону. — Почему ты нам не сказал? — И что бы это изменило? — ответил Шэрон. — Да, у меня было несколько плохих лет. Потом Бентам взял меня к себе и отучил от этой гадости. Я повернулся и посмотрел на него, переваривая его слова: — Бентам? — Как я уже говорил, я обязан этому человеку своей жизнью. Эмма взяла пузырек и подняла повыше. На ярком свету серебряные частички засияли как солнечные искры. Это было завораживающе, и, несмотря на побочные эффекты, я не смог удержаться от мысли о том, как несколько капель смогут усилить мои способности. — Он так и не сказал из чего это, — заметила Эмма. — Из нас, — промолвил Шэрон. — Крохотные кусочки наших похищенных душ, истолченные и скормленные нам тварями. Частица каждого странного, что они похищают, заканчивает свой путь в сосуде подобном этому. Эмма в ужасе выбросила руку с пузырьком в сторону, а Шэрон забрал его и затолкал внутрь плаща. — Никогда не знаешь, когда такое сможет пригодиться, — заметил он. — Зная, из чего это сделано, — произнес я, — не могу поверить, что ты принимал эту штуку. — Я и не говорил, что горжусь собой, — ответил Шэрон. Вся эта дьявольская схема была идеальная в своей гнусности. Твари превратили странных Акра Дьявола в каннибалов, жаждущих своих собственных душ. Подсадив их на амброзию, они укрепили свою власть и держали население под контролем. Если мы вскоре не освободим наших друзей, следующими в этих пузырьках станут их души. Я услышал рев пустóты, он был похож на победный клич, и мужчину, которого мы видели пару минут назад принимающим амброзию, протащили мимо нас по коридору, бесчувственного и истекающего кровью. «Мой выход», — подумал я, и меня пронзил всплеск адреналина. * * * За амбропритоном находился большой обнесенный стеной двор, главным элементом которого была стоявшая в центре клетка, площадью примерно сорок футов, ее толстые прутья, как мне показалось, легко могли удержать пустóту. На земле, примерно на том расстоянии, куда максимально дотягивались языки пустóты, была проведена линия, и толпа, состоящая из сорока или около того грубоватого вида странных, благоразумно разместилась за ней. Возле внутренних стен двора стояли клетки поменьше, с тигром, волком, и тем, что было похоже на взрослого медвегрима: животными, вызывавшими меньший интерес, по крайней мере, по сравнению с пустóтой, и которых оставили для боев в другие дни. Главный аттракцион можно было увидеть расхаживающим внутри большой клетки, привязанным цепью за шею к массивному железному столбу. Он был в таком жалком состоянии, что у меня возникло искушение пожалеть его. Пустóта была измазана белой краской и обляпана грязью тут и там, что делало ее видимой для всех, но выглядела она от этого немного нелепо, похожей на далматинца или мима. Она сильно хромала и оставляла за собой дорожки черной крови, а ее мускулистые языки, которые в нормальном состоянии в предвкушении боя хлестали бы по воздуху, вяло волочились следом за ней. Раненное и униженное, это создание было далеким от уже привычного мне кошмарного образа, но толпа, никогда не видевшая пустóты, тем не менее, явно была под впечатлением. Что было вполне оправданно: даже в таком сильно ослабленном состоянии пустóта смогла справиться с несколькими бойцами подряд. Она все еще была довольно опасна и очень непредсказуема. Вот почему, как я предположил, по всему двору были расставлены вооруженные винтовками люди. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Мы собрались в кружок с Эммой и Шэроном, чтобы обсудить нашу стратегию. Все согласились, что проблема было не в том, чтобы доставить меня в клетку с пустóтой, и даже не в том, чтобы контролировать ее (мы отталкивались от предположения, что я могу это сделать). Проблема была в том, чтобы вытащить пустóту из клетки и увести от этих людей. — Ты сможешь расплавить ту цепь на ее шее? — спросил я Эмму. — Если у меня будет на это дня два, — ответила она. — Я полагаю, мы не сможем просто объяснить всем, что нам ну очень нужна эта пустóта и что мы вернем ее, как только закончим? — Ты вряд ли успеешь даже произнести это предложение целиком, — ответил Шэрон, обводя взглядом толпу. — Это намного веселее, чем все, что эти типы видели за многие годы. Никаких шансов. — Следующий боец! — выкрикнула женщина, наблюдавшая за происходящим из окошка на втором этаже. Отдельно от толпы небольшая группа мужчин спорили о том, кто пойдет следующим. Внутри клетки земля уже была достаточно хорошо пропитана кровью, и никто, видимо, не торопился добавлять туда своей. Они тянули соломинки, и обнаженный по пояс плотно сбитый мужчина только что вытянул короткую. — Без маски, — заметил Шэрон, указав на кустистые усы мужчины и его почти лишенное шрамов лицо. — Должно быть только начинает. Мужчина собрался с духом и с самодовольным видом повернулся к толпе. Громким голосом, с сильным испанским акцентом, он объявил, что его еще не разу не побеждали в бою, что он убьет пустóту и заберет ее голову себе в качестве трофея, и что его странная способность — ультрабыстрое исцеление, ни за что не позволит пустóте нанести ему смертельную рану. — Видите эти прекрасные отметины? — громко произнес он, разворачиваясь, чтобы продемонстрировать коллекцию отвратительных шрамов от удара когтей у него на спине. — Один грим оставил мне их на прошлой неделе. Они были в дюйм глубиной, — заявил он, — и исцелились в тот же день! Он ткнул пальцем в сторону пустóты в клетке: — У этой старой морщинистой твари нет ни единого шанса! — Ну, теперь она точно прикончит его, — пробормотала Эмма. Мужчина вылил пузырек амброзии себе в глаза. Его тело напряглось, и лучи света вырвались из его зрачков, оставив на земле выжженные отметины. Через пару секунд они заморгали и погасли. Усиленный таким образом, он уверенно зашагал к двери в клетку, где его встретил человек с большим кольцом для ключей и открыл ее перед ним. — Следите за тем типом с ключами, — пробормотал я. — Они нам могут понадобиться. Шэрон залез в карман и вытащил оттуда за хвост извивающуюся крысу: — Ты слышал, Ксавьер? — сказал он крысе. — Достань ключи. Он бросил грызуна на землю, и тот умчался прочь. Хвастливый боец вошел в клетку и изготовился к бою с пустóтой. Он вытащил из-за пояса небольшой нож и согнул колени в боевой стойке, но в остальном не горел желанием начать схватку. Вместо этого он, похоже, стал тянуть время, болтая без умолку, произнося речи со всем красочным бахвальством профессионального рестлера: — Нападай на меня, ты, животное! Я не боюсь! Я отрежу твои языки и сделаю из них пояс для своих штанов! Я буду ковыряться твоими когтями в зубах, а голову прибью на стену! Пустóта со скукой следила за ним. Боец демонстративно провел ножом по предплечью и поднял руку, когда из раны брызнула кровь. Рана перестала кровоточить и исцелилась, прежде чем хоть одна капля упала на землю. — Я неуязвим! — прокричал он. — Я не боюсь! Внезапно пустóта сделала ложный выпад в сторону мужчины и заревела. Это так напугало его, что он выронил нож и закрыл лицо руками. Похоже, пустóта устала от него. Толпа разразилась безудержным хохотом. Мы тоже. А мужик, красный и сконфуженный, нагнулся, чтобы подобрать свой нож. Теперь пустóта направлялась прямо к нему, звеня цепью; ее языки вытянулись и загнулись наподобие сжатых кулаков. Мужик понял, что ему придется вступить в схватку с монстром, чтобы сохранить свое достоинство, так что он сделал в его сторону несколько осторожных шагов, размахивая ножом. Пустóта хлестнула по нему одним из своих раскрашенных языков. Мужчина ударил по нему ножом — и попал. Раненая, пустóта взвизгнула, втянула язык и зашипела на мужчину как рассерженный кот. — Это научит тебя, как нападать на дона Фернандо! — проорал мужчина. — Этот тип никогда не научится, — покачал я головой. — Дразнить пустóту — плохая идея. Казалось, он обратил пустóту в бегство. Она пятилась, пока он приближался, шипя на нее и размахивая ножом. Когда пустóте стало некуда дальше отступать, она прижалась спиной к прутьям клетки, а мужчина занес нож.