Будьте моей семьей

Взрыв! Как только они встретились взглядами, словно вольтовая дуга пробежала между ними!

Арина не помнила совершенно, как прошло то совещание, говорят, хорошо, и она даже умудрилась толково и грамотно ответить на все вопросы, что ей задавали, и то лишь потому, что сам Виктор, извинившись, вышел из переговорной, а в его отсутствие она хоть что-то начала соображать.

Вернувшись на свое рабочее место, девушка не могла ни о чем думать, даже говорить не могла и ничего не замечала вокруг, умирая от одной-единственной мысли – что делать? Как и где ей теперь его искать? А даже если найдет, то что дальше? Предложить – берите меня, я навеки ваша? Да хоть и предложить!

Но искать и придумывать, что делать, не пришлось – когда она выпорхнула из проходной, какая-то шикарная машина представительского класса мигнула фарами, и, распахнув заднюю дверцу, из нее вышел Виктор и направился к Арине.

А она, замерев, смотрела на него как зачарованная.

– Мне показалось, – произнес мужчина немного охрипшим голосом, – что, если вы испытываете хотя бы половину того, что испытываю я к вам, то не откажетесь поужинать со мной, Арина?

В эту же ночь она осталась у него в гостиничном номере.

Никаких иных вариантов развития событий они не рассматривали, да и быть не могло иначе.

Виктору было сорок три года, он был старше Арины на двадцать один год, но это было только плюсом, поскольку он стал для девушки в одном лице и страстным любовником, и защитником-наставником, и отцом – такими ролями она подсознательно наделила его, сразу же героизировав его образ.

Да и трудно было бы на ее месте не восхищаться таким мужчиной: Виктор – это человек-праздник, человек-фейерверк! Крышу у нашей девушки снесло крепко, и вот где проявилась та самая страстная пылкость ее натуры.

Первые месяца три Арина вообще не задумывалась ни о чем и ни на что вокруг не обращала внимания, вся отдавшись только своей великолепной любви, – она и соображала-то не очень хорошо в то время.

Правда, надо отдать должное, работу Арина умудрялась все-таки делать, как и прежде, качественно, без ошибок и манкирования обязанностями, срабатывал какой-то внутренний механизм, отвечавший за профессионализм, врожденное чувство ответственности и неумение делать что-то плохо.

Чему, кстати, в немалой степени способствовал еще и тот факт, что Виктор постоянно находился в разъездах, и в работе Арина помимо прочего спасалась от бесконечного ожидания любимого. Оно и понятно, поскольку основная деятельность господина Краста проходила в Сибири, за полярным кругом, а офисы его фирмы находились в нескольких городах, куда он бесконечно летал.

Но когда он возвращался в Москву!

Боже мой, каких только сюрпризов он не устраивал для нее!

На выходные улетали в Париж, например, или в Мадрид – вот так, на счет раз, спонтанно, прямо после работы. Он встречал ее на своей шикарной машине с водителем за рулем и вез сразу в аэропорт. Без вещей, даже без пресловутой зубной щетки!

И целовались до одури на самой верхотуре Эйфелевой башни, и самые известные рестораны для них, и гранд-номер в отеле «Европа» с шикарным ужином, и прогулка на катере по Сене! Или гуляли по старинным улочкам Мадрида и, спрятавшись от редких прохожих в какой-то подворотне старого города, занимались стоя быстрым, умопомрачительным сексом, а потом хохотали от бесшабашности и пили шампанское с замерзшей клубникой в Парке дель Ретиро! А следующим утром уже плыли на гондоле по каналам Венеции с бокалом ледяного «Дом Периньона» в руке и целовались, подставляя щеку холодным брызгам.

Или Венская опера, всего на один день, с великолепной «Травиатой», на которую Арина шла в изысканнейшем наряде от известного кутюрье, в соболиной накидке и с умопомрачительной прической!

А в Москве и говорить нечего – круговорот какого-то бесконечного праздника!

Он появлялся, как волшебник из сказочного портала – всегда без предупреждения, всегда неожиданно, – вроде же только разговаривали по телефону: он в Нижневартовске, она в Москве, и вдруг вот он, здесь! И они уже куда-то спешат: на какие-то представления, на шумные вечеринки известных людей, на театральные премьеры и фуршеты, а то вдруг ехали на ферму к его другу в Подмосковье, и спали там в амбаре на сеновале, и занимались любовью до рассвета, посмеиваясь от того, как ей колет попку сено.

Но была и другая сторона этой праздничной феерии, называвшейся жизнью банальной, каждодневной, бытовой, в которой Виктор буквально через пару недель после знакомства с девушкой представился Анне Григорьевне и официально попросил руки ее внучки, в чем ему было деликатно отказано.

– Я не решаю за Арину, как ей жить и за кого выходить замуж, – строго ответила Виктору бабушка, – она достаточно взрослая, чтобы самой отвечать за свою жизнь.

– Но вы, как я понял, не одобряете наш брак? – уточнил Виктор.

Анна Григорьевна проигнорировала его вопрос и продолжала:

– А еще она достаточно взрослая, чтобы совершать ошибки.

– Значит, не одобряете, – понимающе кивнул мужчина.

– Поживем – увидим, – ответила Анна Григорьевна. – Но, на мой взгляд, вы слишком торопитесь с этим важным решением.

– Мы любим друг друга, – доверительно сообщил Виктор. – И я очень хочу, чтобы Аришенька стала моей женой.

Предложение было сделано, кольцо с бриллиантом вручено в самой романтической атмосфере – в пентхаусе шикарной гостиницы, под звуки нанятого струнного квартета, за великолепно накрытым столом со свечами. И Арина приняла это предложение, согласившись стать женой господина Виктора Краста.

А через три месяца с той знаковой, перевернувшей ее жизнь встречи Виктор привез девушку на Сретенку, в один из шикарных элитных домов.

– Мы идем к кому-то в гости? – улыбалась Арина, глядя на мужчину восторженно сверкающими глазами.

– Нет, это сюрприз, – держал он интригу.

Виктор провел ее в подъезд через стеклянные двери, мимо охранника, который, выйдя из-за большой полукруглой стойки в холле, уважительно поздоровался с ними, в шикарнейший лифт, на котором они поднялись на четвертый этаж. И с торжественным видом подвел девушку к одной из дверей:

– Проходи.

Замирая от ожидания чуда, Арина вошла в просторную прихожую и медленно двинулась в обход – роскошная квартира встретила ее поблескиванием позолоты на мраморе, хрусталем люстр, шикарной обивкой столь же шикарной мебели и каким-то чудесным цветочным запахом.

– Вот теперь это наше с тобой гнездышко, – пояснил Виктор, который шел за ней следом.

– В каком смысле наше? Ты снял ее для нас? – замерла от восторга Арина.


– Нет, малышка, я ее купил со всей обстановкой и квадратными метрами. Теперь мы будем здесь жить. А то что мы все по гостиницам болтаемся. – Он притянул к себе девушку, поцеловал многообещающим, страстным поцелуем и предложил: – Ну что, иди, осваивай территорию и принимай хозяйство.

Хозяйство оказалось каким-то пугающе огромным, по меркам Арины: пять жилых комнат, большая гостиная, два санузла и две ванные комнаты, кухня-столовая, прихожая, как площадь, и широкие коридоры.

На следующий день Арина перевезла в квартиру свои вещи. И потратила все свои душевные силы, уговаривая Анну Григорьевну переехать в новую квартиру вместе с ней, но та отказалась наотрез:

– Не выдумывай ты лишние хлопоты, Ариша! Я прекрасно чувствую себя в своем доме, и это глупость несуразная, зачем же мы мешать друг другу будем?

– Да как мы можем мешать друг другу? – негодовала внучка. – Там потеряться можно, в той квартире! У тебя будет своя отдельная просторная комната, ба!

– Ну, Ариша, неужели ты не понимаешь простых вещей? – улыбалась своей мудрой улыбкой бабушка. – Я не намерена на старости лет чувствовать себя приживалкой в чужом доме, пусть он хоть дворец расчудесный. А вам, переживающим сейчас этап первой самой горячей сексуальной увлеченности друг другом, присутствие кого-то в доме совершенно ни к чему.

Арина все напирала, а когда поняла, что бабушку не убедить никакими аргументами, принялась просить прощения за то, что переезжает от нее, и клялась-божилась, что будет звонить каждый день, и навещать каждые выходные, и брать с собой во все поездки, и что-то еще, еще… пока Анна Григорьевна не остановила поток ее слез и обещаний:

– Детка, главное, чтобы ты была счастлива, – и гладила по голове стоявшую на коленях перед креслом, в котором она сидела, внучку. Потом сказала с особой интонацией: – Помни, что бы ни случилось, – я всегда с тобой. Всегда. Крепко держи это знание при себе.

– Ба, ты о чем? – дивилась Арина.

– Ни о чем, – отмахнулась Анна Григорьевна. – Просто помни об этом.

Год совместной жизни пролетел, как один день.

Наверное, потому, что Виктор большую часть времени находился в разъездах по делам бизнеса, покидая Арину на недели, а то и месяцы, а каждое его возвращение неизменно становилось бесконечным праздником, чередой каких-то необыкновенных придумок, с морем цветов, подарков, сюрпризов.

Размашистость, широта и щедрость жестов вообще была присуща Виктору, и какая-то прямо потребность в непрекращающемся празднике, в бесконечной череде ярких событий, сильных эмоций и впечатлений.

Последнее время Арина все чаще ловила себя на том, что устала от нескончаемого драйва и праздничного шума-веселья. Она испытывала потребность в душевной близости, неспешных объятиях и тихой доверительной беседе. Ей не хватало простого человеческого общения, искренних разговоров, да даже молчания вдвоем. И она все чаще пыталась уговорить Виктора никуда не нестись, не лететь, а посидеть дома, провести неспешный вечер вдвоем. Она приготовит что-нибудь вкусное, или они закажут доставку из ресторана, будут лениться, обниматься-целоваться, беседовать, валяться в постельке, но он смеялся эдакой ее тяге к «оседлости» и объяснял:

– Ты пойми, я неделями мотаюсь по тайге и тундре, мошкара, холод, мерзлоты, вахтовики суровые, мужичий быт, матерня, бесконечные перелеты, непростые переговоры, совещания, контракты. И когда возвращаюсь к тебе, мне хочется чего-то яркого, красивого, чтобы ты смеялась и смотрела на меня восторженно и удивленно своими потрясающими глазами. Так что никаких домашних посиделок! Насидимся в старости! А сейчас подъем, подъем, собирайся….

Она соглашалась с его доводами, хотя бы потому, что отлично понимала специфику его бизнеса.

И они снова куда-то неслись, летели, врывались в круговорот шумных праздников, масштабных культурных событий, в водоворот людей.

И незаметно пролетели следующие полгода, и Арина с Виктором шикарно отметили знаковую дату – два года со дня их знакомства, твердо решив, что пора уже заняться свадьбой, которая постоянно откладывалась по той же причине – вечная занятость Краста, его неожиданные отъезды, многочисленные переговоры и перелеты.

И, проведя прекрасные выходные на шикарном курорте у лазурного моря, уже в понедельник они ехали на работу по холодной дождливой Москве в машине Виктора, которую вел водитель, всегда работавший с Виктором Крастом, когда тот находился в столице. Маршрут был достаточно привычный – сначала отвозили Арину в ее офис, а потом Виктору нужно было ехать в министерство.

Не любивший ездить сзади, Виктор, как обычно, сидел на переднем сиденье и, развернувшись боком, разговаривал с Ариной, сидевшей на заднем сиденье. До здания ее офиса оставалось где-то с километр, когда, вылетев на встречную полосу, в них врезался огромный черный джип.

Основной удар пришелся на левую сторону, на место водителя, который сильно пострадал, не помогли даже сработавшие подушки безопасности.

Но и Арине с Виктором досталось не слабо, вернее в основном ему, Арина же на какое-то время потеряла сознание и пришла в себя от ужасно обеспокоенного голоса Краста, громко звавшего ее.

– Арина! Арина!

– Да, да, – слабо отозвалась девушка и открыла глаза.

И ничего не поняла в первый момент, потому что не могла сфокусировать взгляд, а когда раздвоенная картинка соединилась в одну целую, она увидела врачей. Ее обложили каким-то белыми подушками, кто-то громко матерился, а другой голос кричал что-то неразборчивое.

– Арина! – снова услышала она знакомый голос.

Сознание полностью вернулось к ней, когда она увидела озабоченное, злое лицо Виктора, залитое кровью.

– Ты ранен? – почему-то пришлось напрягать голос, и все равно получилось как-то сипло.

– Ты как? – проигнорировав ее вопрос, требовательно спросил он.

– Не знаю, – призналась Арина.

– Пошевели руками-ногами и прислушайся, где и что болит, – велел Виктор.

В общем-то Арине с Виктором повезло по нескольким причинам. Ну во-первых, потому что они ехали в машине такого класса, где система безопасности сделана по высшему разряду. А во-вторых, потому, что сразу две машины «Скорой помощи» и патрульная машина инспекторов ГИБДД прибыли на место происшествия очень быстро, буквально минут через десять-пятнадцать.

Арину с Виктором осмотрели, водителя сразу же увезли на одной из «Скорых», Виктора уложили на каталку из второй машины, Арину хотели поместить в только что подъехавшую третью «Скорую», но она отказалась, настояв, что поедет в одной машине с господином Крастом.

Медики махнули рукой, и Арину, прижимавшую к себе сразу два портфеля, свой и Виктора, отвезли в Склифосовского.

Там их сразу же отправили на первичный осмотр по разным смотровым, и для Арины начались не самые приятные несколько часов. Ее раздели, отмыли от крови, взяли кучу анализов, свозили на УЗИ, на другие обследования, задавая множество вопросов, после чего отвезли в отдельную палату и строго-настрого приказали лежать, пока доктора не поставят диагноз.

Арина тысячу двести раз спросила, что с Виктором Олеговичем и водителем и каково их состояние, и несколько раз получила ответ, что жизни господина Краста ничего не угрожает, а водитель находится на операции.

Позвонив на работу и сообщив об аварии, она провалилась в сон.

Проснулась от того, что кто-то тихонько потряс ее за плечо, открыла глаза и увидела сидевшего на стуле рядом с койкой принимавшего ее при первичном осмотре доктора.