Будущее — дело темное

Боги, общение с Риннаром дурно на меня влияет! Я срываюсь на ни в чем не повинных людях…

Свиллы бы его побрали!

Праздник, и без того не привлекавший, окончательно мне надоел. Когда объявили белый танец и Эдгара подхватила худенькая, но на удивление сильная брюнеточка, я с облегчением выдохнула и, пробравшись к выходу, вышла в полутемный прохладный коридор. Горели щеки, шея и даже плечи, и с настроением творилось что-то странное: хотелось и плакать, и смеяться. Определенно, Шариден вреден для моих нервов. Как бы окончательно с ума не сойти.

Я медленно брела к выходу, наслаждаясь тишиной, когда позади раздался вопрос:

— Что не так с моей натурой?

С трудом удержавшись от позорного вскрика, я несколько раз глубоко вдохнула и только после этого обернулась. Риннар стоял в паре шагов от меня — как ему удается передвигаться столь бесшумно? — и ждал ответа с потрясающе серьезным выражением лица. Настолько серьезным, что я мгновенно заподозрила его в очередном издевательстве.

— Тебя и в самом деле интересует мое мнение?

— Санни, прошу, ответь. — Он нахмурился, рассеянно взъерошил аккуратно уложенные волосы. — В чем я ошибся на сей раз?

Очень хотелось сказать про рыжую невесту, но сказалось отчего-то совершенно иное:

— Ты ударил Эдгара. И снова бы сделал это.

— Я и не думал этого делать, — возразил боевик. — Я хотел всего лишь попросить его не лезть не в свое дело, хотя бы сейчас. И если бы ты отказалась, я настаивать не намеревался.

Заявление Риннара меня удивило. И все же я упрямо повторила:

— Но ты его ударил. Или уже не помнишь?

— У меня хорошая память. Но с каких пор теоретики стали неприкосновенны?

— Да ты себя со стороны видел? — вспыхнула я. — Ты же его одним пальцем убить можешь!

— Я не в силах увидеть себя со стороны, золотко. В отличие от твоего друга, который тем не менее отчего-то решил, что я оставлю без внимания его попытки меня оскорбить.

Оскорбить его? Кажется, история заиграла новыми красками…

— Я не понимаю…

— О-о, — протянул Риннар. — А я, кажется, понимаю. Сандера, я не злодей. У меня нет привычки избивать теоретиков. Но и безропотно подставляться под удар лишь на основании того, что нападающий слабее, я не стану. И если он в следующий раз решит повторить свою глупую выходку, отвечу уже безо всяких скидок на разницу в физической подготовке. Не находишь, что это честно?

Я находила. Но ничего не сказала, опустив голову и досадливо кусая губы. Было стыдно… Вот уж верно говорят, что нельзя делать поспешных выводов.

Приятная прохлада превратилась в холод, по коже пробежали ледяные мурашки, и я обхватила себя руками, а в следующее же мгновение мои плечи накрыла куртка, тяжелая, теплая, пахнущая чем-то свежим… лесом, дождем, скошенной травой…

— Ты замерзла, — поймав мой удивленный взгляд, чуть улыбнулся Риннар. — И устала. Идем, я провожу тебя.

— Я должна сказать Эдгару… — нерешительно начала я, но Ринн перебил:

— Я уже сказал, не волнуйся. Ох, золотко, просто сказал, не подходя даже на расстояние вытянутой руки. Клянусь честью, ему и этого хватило.

Мне, оказывается, тоже.

Я действительно замерзла и устала, и на данный момент меня совершенно не интересовало, что скажет либо подумает Эдгар, если я уйду с Риннаром.



— И?! Что было дальше? — выдохнула Ритта, с ногами забравшись на мою кровать.

Я сделала глоток горячего чая, принесенного подругой, и подумала, что мне все-таки невероятно повезло уснуть до того, как она вернулась с праздника. А вот сама Ритта, судя по всему, так не считала, и ее любопытство за ночь дошло до наивысшей точки нетерпения.

— Ничего не было, — честно ответила я, грея ладони о чашку. Круглые бока ее были приятно теплыми, настраивающими на сон, из которого меня вырвала жаждущая подробностей подруга. Спасибо хоть не на рассвете разбудила…

— Совсем-совсем ничего? — не поверила Ритта.

Я только вздохнула, не понимая, что она хочет услышать.

Был темный вечер и искры волшебства, подобно крохотным светлячкам витающие в прохладном воздухе. Шорох листьев под ногами. Хрустальная осенняя тишина. Тяжесть чужой куртки на плечах. Моя озябшая ладонь в горячей руке Риннара… И надо бы отстраниться, но… не хотелось.

А еще было молчание, не настороженно-напряженное, а какое-то… правильное. Гармонично дополняющее этот странный вечер, в очередной раз перевернувший мою душу.

Были ступеньки крыльца женского общежития, открытая передо мной дверь, неловкое прощание под строгим взором отложившей вязание пожилой вахтерши…

И ощущение, что запах послегрозового леса впитался в мою кожу.

Я могла бы рассказать об этом Ритте, но отчего-то казалось, что не нужно. Что это принадлежит лишь мне… И как передать словами чувства? Странные и наверняка глупые, но мои, целиком и полностью мои; они пугали и немало удивляли, но я должна разобраться с ними сама.


А потому я улыбнулась и твердо сказала:

— Совсем-совсем ничего.

Ритта разочарованно вздохнула и махнула на меня рукой, занявшись своими делами. Мне тоже было чем заняться. Сначала я, одевшись, достала из расположенного под половицей тайника кулон, о котором вчера совершенно забыла, и облегченно выдохнула, удостоверившись в его сохранности. А потом зарылась в книги, надеясь, что в этот раз посторонние мысли не помешают усвоению знаний.

На завтрак я идти не собиралась, так же как и на обед. Я вообще не намеревалась выходить сегодня из комнаты, и Ритта, посмеиваясь, обещала принести мне что-нибудь поесть. При этом от замечания, что всю жизнь в комнате не просидишь и с тем, что «совсем-совсем ничего не было», все равно придется разбираться, не удержалась.

Как будто я сама этого не понимала… С Эдгаром тоже нужно было поговорить, и поговорить серьезно.

Но не сегодня. Сегодня были учебники, вредный, но спасительный шоколад и наивная иллюзия, что время еще есть.

А на следующий день в университет прибыла тиронская делегация.





ГЛАВА 6




Их было всего трое — двое мужчин, высоких, светловолосых, и хрупкая на вид женщина, от которой веяло немалой силой. Она была облачена в брюки, мужского кроя рубашку и жилет, ее волосы, молочно-белые, вьющиеся, едва прикрывали уши, в которых поблескивали серебряные серьги в виде кинжалов. Непривычный и в чем-то даже неприличный образ… Держалась она с поистине королевским величием и на любопытные взгляды и перешептывания не обращала ровным счетом никакого внимания, и на ее фоне сопровождающие мужчины как-то… терялись. На первый взгляд. А на второй я от души порадовалась, что сомнительная честь приветствовать гостей и оказывать им всяческое содействие выпала старшим курсам, а мимо нас оные гости просто прошли, не обратив внимания.

Почти не обратив.

И благодарить за это нужно было леди Геллею, неизвестно по какой причине не проявившую положенного гостеприимства. И ладно бы она его не проявила тихо и незаметно… Видимо, незаметность вообще не являлась чертой ее характера.

Мы, разделенные по факультетам и группам, стояли перед крыльцом главного корпуса, перешептываясь в ожидании высоких гостей, которые наконец-то появились, сопровождаемые милордом Вилореном. Ни он, ни мы, ни тем более тиронцы не ожидали, что произойдет в следующее мгновение… Едва ректор поравнялся с нашей группой, как между ним и гостями возникла огненная стена. Она взвилась высоко, стремясь коснуться неба, замерла на миг, словно волна в штормовом море, и рванула в стороны, заставив студентов отпрянуть, тесня тех, кому ничего не грозило. Получив сильный тычок в спину, я вылетела на мощенную разноцветной плиткой дорожку, едва не сбив милорда Вилорена, не устояла на ногах и упала, рассадив ладони.

— Геллея, довольно!!! — не своим голосом рявкнул ректор, и пламя неохотно погасло, а меня, растерянную и дезориентированную, крепко ухватили за локоть и помогли подняться.

Вокруг царила суматоха, ректор и преподаватели пытались навести порядок, но пока не слишком успешно, и помощь оказалась как нельзя кстати. Не хотелось бы быть затоптанной своими же одногруппниками… Что может быть нелепее?

— Спасибо, — пробормотала я, поднимая взгляд на одного из тиронцев.

В отличие от своих спутников он не казался ошарашенным и испуганным, несмотря на то что ему, судя по подпаленным кончикам волос, досталось сильнее всех.

— Всегда к вашим услугам, — ослепительно улыбнулся тиронец, не торопясь отпускать мою руку, и я нетерпеливо дернула ею, намекая на приличия.

Помогло, но не успокоило… Он стоял слишком близко — высокий, сильный, красивый… и одновременно отталкивающий. И когда цепкий взгляд светлых глаз задержался на моем лице — непозволительно, как показалось, долго, — захотелось убежать и спрятаться, не думая, как это будет выглядеть.

— Санни! Как ты?!

Услышав взволнованный знакомый голос, я едва сдержала облегченный вздох. Благодарно улыбнувшись тиронцу, обернулась и тут же оказалась в объятиях Ритты.

— Я в порядке, — заверила подругу, которая смотрела на меня со смесью удивления и недоверия. — Что это вообще такое было?

Ректору удалось-таки организовать студентов, и теперь ребята послушно отправлялись по аудиториям. Пошли и мы с Риттой, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания злого, как тысяча свиллов, милорда Вилорена и стоящих в сторонке гостей, чуть подкопченных, но, слава Творцу, живых и здоровых.

— Это была леди Геллея, — фыркнула Ритта, подхватив меня под руку. — А вон там — Риннар, и он явно пробирается к нам…

— Давай пойдем побыстрее? — взмолилась я, решив, что с меня на сегодня довольно.

— Обязательно пойдем, — кивнула подруга. — К целителям мы пойдем, Санни. И не спорь, это распоряжение милорда Вилорена. Тебе могло не только физически достаться, но и магически, лучше не рисковать и проверить…

— И когда он только успел распорядиться, — проворчала я, впрочем не сопротивляясь и покорно следуя за Риттой в сторону лечебницы. Голова и в самом деле кружилась, может, действительно что подцепить успела…

— А я всегда рядом с ним, — улыбнулась подруга, заставив меня тяжко вздохнуть.

Кажется, это не лечится.

А мое странное состояние лечению, к счастью, поддавалось. Доктор Реддер мне даже обрадовался, отчего захотелось попятиться и выйти прочь, но пришлось вежливо улыбнуться и подробно описать случившееся. Доктор качал головой, считал пульс и долго молчал, едва касаясь подушечками пальцев моих висков, после чего констатировал упадок сил, вызванный магическим воздействием, и прописал полный покой в течение дня. Остаться в лечебнице я отказалась наотрез, и доктору Реддеру пришлось смириться с моим упрямством.

— Только леди Геллее не поручайте за мной присматривать, — вырвалось у меня перед уходом.

— Полагаю, леди Геллее будет не до этого, — деликатно кашлянув, заметил доктор.

Я вспомнила бледного от ярости ректора и мысленно согласилась. В этот раз призрачной леди придется несладко. Понять бы еще, из-за чего она окончательно лишилась разума…

Я не знала, сколько пробуду в лечебнице и выпустят ли меня оттуда, а потому уговорила Ритту не ждать и идти на занятия. И теперь брела к общежитию в гордом одиночестве, медленно, придерживаясь за стены, ограду или статуи, в общем, за все, что попадалось на пути: голова продолжала кружиться и временами казалось, что я вот-вот упаду. Сумка с учебниками, сегодня, как назло, наполненная сверх меры, становилась тяжелее с каждым шагом, и велико было искушение бросить ее посреди дорожки. Вряд ли кто на нее польстится, позже заберу… Но пока я терпела, упорно продвигалась вперед и размышляла о том, что жизнь — вещь в высшей степени неприятная.

И любит порой преподносить сюрпризы…