Бывших не бывает

Действительно мартини. И тут тоже скучно.

— А ты привереда, — хмыкнул викинг, как и я откинувшийся на спинку кресла. При этом он с видом хозяина не только клуба, но и положения широко расставил ноги, словно что-то очень… ну очень серьезно мешало ему сдвинуть их вместе. — Кто, кстати, дал тебе визитку?

Я заинтересованно приподняла бровь, прикидывая, имеет ли смысл отвечать развернуто или Олафу будет достаточно имени, и после секундной заминки все же выбрала второй вариант.

— Александр. Знаете его?

И с интересом проследила, как едва уловимо меняются эмоции на лице викинга. Удивление, недоумение, недоверие и в конце концов подозрение.

— Звягинцев? — наконец уточнил Олаф, и я с улыбкой кивнула, подтверждая его догадку.

Правда, улыбалась я недолго. Ровно до того момента, когда Олаф, пройдясь по мне крайне неоднозначным взглядом, с долей презрения выдал:

— И кто ты ему?

— Простите?

Приемом «помоги себе сам, пока не стало поздно» я пользовалась нечасто. Еще реже мужчины понимали, что делают и говорят что-то не то. Вот и этот… викинг уже что-то решил для себя и не воспользовался возможностью исправить собственную ошибку.

— Любовница? — Меня осмотрели вновь, словно предыдущего раза оказалось недостаточно, а затем с сомнением протянули: — Хотя нет, он предпочитает женщин поопытней и пофигуристей… Так кто?

— То есть иных вариантов нет? — Я позволила себе сарказм и вновь отпила терпкий напиток, оставляющий на языке раздражающую сладость.

А он оказался глупее, чем я ожидала. Неужели ошиблась и стоило поступить иначе? Как бы не возникло проблем с дальнейшим участием…

— Нет, почему же… — вдруг протянул викинг, и я удостоилась очередного долгого взгляда, направленного на этот раз в район моих бедер. И абсолютно неожиданно прозвучал новый вопрос: — Нож — его подарок?

— Нож? — Я перевела взгляд вниз и поняла, что Олаф рассматривает не меня, а кинжал, и не удержалась — тихо рассмеялась. — А вы спец по неверным выводам, Олаф. Нет, нет и нет. Но я все же дам вам еще один шанс и послушаю иные варианты. Если они, конечно, есть.

В глазах викинга поселилось недоверие, но в то же время он выглядел откровенно заинтригованным моими словами. Неужели еще не все потеряно и у меня есть возможность хорошо поразвлечься? Было бы неплохо.

— Значит, не любовница и нож — не его подарок… — задумчиво произнес Олаф, при этом пристально вглядываясь в мое лицо, словно оно могло подсказать ему верный ответ. — Тогда даже не знаю… Но предположу кардинально иное: ты — сама оружейник?

Удивилась гибкости ума, о чем прежде ничто не намекало, так что даже милостиво кивнула:

— Уже теплее.

— Заинтригован, — рокочуще признался Олаф и прищурился, начав задумчиво поглаживать щетину. — Нет, правда. Такая восхитительная девушка интересуется боями, да еще и разбирается в оружии? Может, еще и не замужем?

Поворот мне не понравился, и я предпочла не заметить второго вопроса, а сосредоточиться на первом.

— А что так удивляет вас, Олаф? В наше эмансипированное время, когда уже нет нужды с раннего утра ухаживать за скотиной, часами стоять у плиты и натирать пол воском, просто грех не заниматься любым иным делом, доставляющим удовольствие. Разве это так необычно, когда девушка интересуется боями? Насколько я успела заметить, среди посетителей немало женщин.

— Немало, — согласился со мной викинг. — Но в то же время среди них не так много юных красавиц, заявляющих о том, что их ожидания не оправдались. — Отпил и добавил: — Точнее — совсем ни одной.

— Так уж и ни одной? Каждую спрашивали?

— Красавицу? — ехидно блеснул глазами Олаф. — Каждую. — И тут же двусмысленно закончил: — Ни одна не ушла неудовлетворен ной.

Ах как самонадеянно!

В целом же знакомство выходило довольно интересным. Несмотря на некую узость взглядов и представлений о женщинах в целом и о моих желаниях и возможностях в частности, викинг произвел на меня больше положительное, чем отрицательное впечатление. Я понимала, что рядом с ним необходимо тщательно думать, прежде чем говорить хоть что-то, но в то же время его животный магнетизм и невероятная самоуверенность впервые за долгое время затронули глубоко внутри меня нечто давно затерянное и старательно забытое.

Вполне возможно, через месяц-другой, когда до него дойдет, что я не отдамся ему за мартини и приглашение взглянуть на арену свысока, я позволю ему чуть больше, чем одновременно оценивающий и раздевающий взгляд. Если, конечно, его собственный интерес не угаснет. Что в принципе реальнее, чем желаемый мною вариант развития событий.

За эти пять лет, прожитые в мегаполисе, я старательно изучала не только рынок магических услуг, интернет и желания клиентов, но и людей в целом. Мужчин в частности. И с презрением констатировала, что современные представители противоположного пола так ветрены и нетерпеливы, что уже после нескольких отказов переключались на более доступных и заранее на все готовых женщин. И порой было обидно, особенно когда у самой возникало лирическое настроение (что в целом случалось довольно редко — и к лучшему), но в то же время сразу становилось ясно, что ты сама для него не более чем эпизод в череде постельных побед.

На арене тем временем сменилось несколько пар, причем каждая последующая отличалась от предыдущей не только уровнем владения своим телом и оружием, но и представляемой эпохой. По молчаливому согласию мы на время отложили общение и устремили свое внимание вниз. Сразились римляне на гладиусах, варвары на дубинах, рыцари легкого вооружения на одноручных мечах. Порадовали зрителей ассасины в балахонах, наверняка скопированных из одноименной игры или фильма, своим мастерством балансировать шаг за шагом на цыпочках по тонкому канату и кувыркаться над головой противника в миллиметре от кромки клинка. Всех их объединяла одна весьма примечательная деталь — скрытое от посторонних глаз лицо. Будь то шлем или тканевая полумаска, закрывающая лишь часть лица, но ни одного из них невозможно было бы опознать после боя, выйди они к посетителям в зал.

Умно…

И, пожалуй, ставит жирный плюс в моем решении присоединиться к тем, кто будоражит свою кровь непосредственно на самой арене, а не вокруг нее.

И тут вышла она…

До этого момента бойцов объявляли без особого пиетета и гордости, но стоило ей только появиться на арене, как по залу прошла волна восхищенных эмоций и в кабинет ворвался шквал приветственных воплей и восторженного свиста. Подстрекаемая яркими эмоциями толпы я подалась вперед, и со стороны Олафа донесся понимающий смешок, но я не повернула головы, чтобы не спускать с нее глаз. С женщины, одетой достаточно необычно, чтобы уже одним своим одеянием привлечь к себе внимание окружающих. Наверное, многим хватило бы даже того, что она была первой представительницей слабого пола за этот вечер, но меня намного больше заинтересовал ее наряд. И неспроста. Если отбросить в сторону, что металлическая броня-лиф больше подчеркивала, чем скрывала внушительную высокую грудь, широкий кожаный пояс-корсет скорее акцентировал внимание на тонкой талии, чем служил защитой, а высокие сапоги с меховой отделкой по краю и высоким устойчивым каблуком буквально приковывали внимание к ее бесконечным ногам с крутыми бедрами, которые едва прикрывала символичная белоснежная туника, то… это была валькирия. Самая настоящая белокурая валькирия в шлеме с небольшими крыльями и очень узкой прорезью для глаз. Хм… Я ни разу не общалась лично со слугами и потомками иных богов, но в целом имела приблизительное представление обо всех. В том числе о таких, как она.



Олаф скучал.

И вроде ничего не изменилось, он все так же получал удовольствие от работы клуба, встреч с шикарными безотказными женщинами, от вкусной еды и дорогой выпивки, но во всем этом уже не первый год чувствовалась некая горечь пресыщенности, которая отравляла жизнь надежнее любого яда.


Не было больше того мальчишеского восторга от новых побед его лучших бойцов. Не было былого удовлетворения от очередного заработанного миллиона. Не было терпкого послевкусия после секса с очередной страстной девой, чьи имена он уже даже не пытался запомнить.

Была лишь скука…

Порой она разбавлялась случайными знакомствами с теми, кому удавалось удерживать его интерес дольше десяти минут, но и это не слишком выбивалось из череды серых будней успешного владельца престижного закрытого клуба, заполонивших собой всю его жизнь.

Но хоть на десять минут его скуку развеет эта забавная восточная кошечка со взглядом убийцы и улыбкой обольстительницы. Даже немного интересно: чем закончится эта ночь? Постелью или пощечиной? Все-таки Александр никогда не раздавал визитки кому попало…





ГЛАВА 4




— Кто она?

Я впервые проявила интерес к личности бойца, и хозяин клуба не упустил возможности этим воспользоваться.

— Понравилась? — с пониманием усмехнулся Олаф и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Одна из наших звезд. Выступает нечасто, так что, считай, тебе повезло.

Вообще-то я рассчитывала на иной ответ, но и этого пока было достаточно. Захочу — найду сама. Если, конечно, она действительно докажет, что мне повезло.

Тем временем овации по поводу появления на арене бойца с именем Валькирия (как неожиданно!) стихли, объявили ее противника, которым оказался крупный мужчина с непримечательным прозвищем Бизон, вооруженный палицей, и после прозвучавшего гонга начался бой. Ну как бой… Скорее насмешка и избиение заведомо слабого противника. И это я не о белокурой деве. Поначалу я еще морщилась и с досадой покусывала губу, когда Валькирия раз за разом находила в защите Бизона очередную брешь и унизительно царапала противника своим сверкающим клинком, но после третьей минуты издевательств над звереющим мужиком откинулась на спинку кресла и задумчиво прикрыла глаза. Зрение и чутье меня не подвели, она не обычный человек. Но как? И самое главное — зачем? Ведь видно же, что она сражается не более чем в десятую долю силы и откровенно скучает, развлекая себя тем, что глумится над соперником. А публике того и надо…

— Кто она? — задала я вопрос повторно, когда Бизон, поставленный на колени, с приставленным к горлу клинком был вынужден признать поражение и во всеуслышание молить о пощаде.

— Понравилась… — удовлетворенно протянул Олаф, и я резко повернула к нему голову, недовольная все тем же ответом, но уже в другой тональности. — Что такое? Кошечка отважилась показать коготки?

И столько предвкушения прозвучало в его вопросе, такой вызов промелькнул в его серых глазах, что я вмиг поняла — провоцирует. Как и я, рассматривает с разных сторон, изучает и пробует различные подходы. Неужели умнее, чем пытается казаться? Однако! Но что там насчет его фамильярного замечания? Когда это я дала повод думать, что он имеет на это право? И раз так, то и я не стану сдерживаться — отплачу той же монетой. Но тоньше и профессиональнее.

Для начала я позволила недовольству проявиться на лице, но это лишь еще больше раззадорило Олафа, и он поднялся со своего кресла, приблизился ко мне, навис и, смакуя каждое слово, все тем же рокочущим басом произнес:

— Признай, кисуля, тебе понравилось шоу.

Погасив порыв ответить резкостью или вовсе ударить нахала, я прищурилась и ехидно осадила его:

— Отнюдь. Как шоу — бой вызывает лишь жалость. Битва с заведомо слабым противником не делает чести ни организаторам, ни победителю.

По лицу Олафа пробежала тень, глаза вспыхнули недовольством, а я, словно только что не дернула Фенрира[2] за хвост, уже более заинтересованно продолжила:

— Хотя девица меня заинтересовала.

Во взгляде викинга промелькнуло удовлетворение, но я тут же усмехнулась вновь и закончила:

— Особенно сапоги. Надо будет выяснить, где она их приобрела. Эффектные — без сомнений!

— Сапоги… — зловеще протянул Олаф после долгой паузы и прищурился. — А кроме них?

— Пожалуй, еще корсет неплох. — Я капризно надула губы и задумчиво постучала по ним пальцем, будто считала иначе, но так и быть — сделала одолжение. — Остальное — не мое. Предпочитаю иной стиль.

— Зачем ты дразнишь меня, кисуля? — Олаф наклонился ближе и снизил тональность своего рокота, отчего по моей спине пробежали возбужденные мурашки.

И появились они не от предвкушения сексуальной близости с хозяином клуба, а от предчувствия предстоящей взбучки, которая звучала на заднем фоне вполне невинных слов.

— Я? Дразню? — Невинность моего взгляда зашкаливала и говорила прямо: не дразню, а издеваюсь. Вместе с этим я не делала попыток отстраниться или выскользнуть из кресла, ставшего моей западней. Хотя, если бы хотела, то могла в три секунды не только встать, но и уронить кое-кого излишне самоуверенного. — Вам кажется. Кстати, у меня бокал опустел, не обновите? И еще… — Я вывернула шею, чтобы увидеть край арены, и с легким недовольством отметила: — Кажется, новый бой начинается. Вы не отойдете? Мешаете смотреть.

От реакции на мои слова зависело и мое собственное дальнейшее поведение, так что я не торопила Олафа, позволяя ему принять решение самостоятельно. Варвар или рыцарь? Дурачье или мудрец? Мужлан или аристократ? Ленивый болван или азартный игрок?

Судя по ярким эмоциям, стремительно меняющим выражение лица Олафа, ему очень-очень хотелось сделать мне гадость. Как минимум — оскорбить. Викинг вряд ли ударил бы меня, но вот проучить и поставить на место ему ничего не мешало. Или…

Его напряженный взгляд уже третью секунду изучал мои губы, но делать решающий шаг Олаф не торопился. Вместо этого он абсолютно неожиданно ухмыльнулся и, так и не дотронувшись ни губами, ни пальцами, взял из моей руки бокал, отстранился и самоуверенно констатировал:

— Все-таки дразнишь.

Отошел к бару и, стоя ко мне спиной, милостиво разрешил:

— Мне нравится, кисуля, продолжай.

Не представляю, на какой эффект он рассчитывал, да и я не успела понять, что чувствую от его слов, потому что дверь кабинета распахнулась без стука и к нам вошла посетительница. Ну как вошла… Стремительно ворвалась — так будет точнее.

А прямо с порога капризно заявила: