#черная_полка

— Уехать куда-нибудь на время. А картины… ну положите в ячейку в банк. А лучше верните в театр или сдайте в полицию.

— Что? Нет, в полицию я не пойду! Ты обещала мне защиту, а вместо этого толкаешь в тюрьму. Это же статья!

Все, пусть выплывает сама.

— Придумайте вашему другу сердца подарок подешевле, — наконец сказала Инга. — Чтобы доживать… на свободе. Оставляю вас с вашими сокровищами. Верните их, срок две недели.





* * *


Придя домой, Инга проверила, как идет сбор денег на лечение Агеева. Indiwind молодчина — помог посеять запросы по всей сети. За несколько дней поступило больше трехсот тысяч рублей. Первая капельница есть, лишь бы только лекарство помогло! Открыла почту: короткий список от Indiwind. За пять лет в Москве от инсульта умерли только четыре пожилых коллекционера, чьи имена упоминались в СМИ.

Номер 1: Фираев Дмитрий Денисович, 1922 г.р., награды Первой мировой войны, после смерти коллекция передана в филиал Исторического музея.

Номер 2: Андреева Вероника Павловна, 1939 г.р., заслуженный учитель музыки, смычковые инструменты, судьба коллекции неизвестна.

Номер 3: Гнилович Анатолий Николаевич, 1942 г.р., профессор университета Баумана, последние годы проживал в Можайске, филателист и собиратель пластинок, выпущенных в СССР, коллекция не представляет ценности.

Номер 4: Подгорецкий Виктор Борисович, 1929 г.р., агитационный фарфор, наследник коллекции — младший брат Евгений.

Inga:

Подключен(а)

Всего-то четыре человека?



Indiwind:

Подключен(а)

измени выборку



Инга задумалась: какой критерий убрать? Возраст или причину смерти? Или к черту коллекции?

Inga:

давай так: убираем критерий коллекционирование. Что остается? Возраст: 1945 год рождения и старше. Официальная причина смерти: инсульт. Период: последние пять лет. Критерий «известность» оставляем прежним: упоминание в СМИ.



Indiwind:

принято



Некоторое время она сидела, раскачиваясь на стуле и тупо глядя в стену. Набрала Майкла — без цели, просто так.

— Добрый вечер, Инга. — Кажется, он обрадовался. — Я собрался тебе звонить сам. Можешь завтра ехать со мной в аэропорт?

— Многообещающее начало. Что брать — палатку, лыжи, акваланг?

— None of the above. Это фигура речи, шутка, да? Я должен учиться понимать твой юмор. — Майкл сделал паузу. — Завтра в Москву прилетает Отто фон Майер. Я думаю, мы должны смотреть, кто его будут встречать. Если нам повезет, это будет его контакт в Москве, биг-босс, с которым у него бизнес.





Глава 25




Инга никак не могла уснуть — прошедший день вертелся в голове шаткой дребезжащей каруселью.

Довела Софью Павловну до слез, вытрясла, как пыльный матрас. Стыдно?


Да ни капли не стыдно. Жалко? Да! Но Волохова с Подгорецким жалко было больше. Их не вернешь, а Софья Павловна — жива, вертится, молодится, вот любовника завела.

Чего же я ищу? Правды? Справедливости?

Пет, тоже не получается! Ты просто не можешь остановиться, жизнь тебе подбрасывает чужие судьбы, как камни под ноги. Ты скачешь по ним, пытаясь перебраться через бурную реку. Только вот берега не видно. Всей земли — только маленький островок, там Катька, Штейн, Александра Николаевна. И вот теперь, похоже, Майкл… Кстати, что обычно надевают для засады в аэропорту?

Не найдя ответа на этот важный вопрос, она наконец заснула.

Будильник выдернул ее из вязкого сна. Поспать удалось часов пять.

Наскоро позавтракала, полезла в шкаф, подвигала вешалки. Секретарша, жена, бизнес-партнер, любовница? Что еще пролетело мимо! В голове вертелись обрывки ночных мыслей. Ладно, джинсы, рубашка.

Ты репортер, вампир, который питается событиями, чужими историями, как кровью. Вот и не выделывайся, несись вперед, остановишься — снесут те, кто быстрее.

Инга покрутила в руках туфли, отложила и сунула ноги в «Конверсы». Щелкнула мышкой всегда включенного компьютера. «Ого! За ночь Агееву пришло еще сто тридцать тысяч. А мне — плюс к карме».

Брякнул телефон. Письмо от Indiwind — прислал новый список, уже шестнадцать человек! Знакомые фамилии: Волохов, Подгорецкий. Надо бы пробить всех персонажей, но времени нет, пора собираться. Инга выбрала команду «переслать», вбила адрес Кирилла, подумала, приписала несколько строк:

«Привет, я достала новую инфу, файл внизу. Это известные люди, умерли от инсульта за последние пять лет. Дел по ним никаких, естественно, не заводили. Волохов и Подгорецкий тоже в списке. Может, имеет смысл проверить обстоятельства смерти нижеперечисленных? Это реально — да-нет? Звони, буду ждать».

«Письмо отправлено».

Инга вызвала Костика, по дороге захватили Майкла. Майер прилетал во Внуково-3, терминал для бизнес-авиации.

Приехали за два часа до прилета. Майкл переговорил с охранником, и их пропустили на внутреннюю парковку. В узком зале ожидания пустовали бежевые кожаные кресла. Инга и Майкл почувствовали себя как на витрине — кроме них, в зале не было ни одного встречающего. Изредка мимо проплывали стройные стюардессы и меланхоличные сотрудники аэропорта, которым, казалось, было решительно нечем заняться. Тут не было ни стоек регистрации, ни табло прилетов, не булькали динамики «объявляется посадка на рейс…». Даже гул самолетных двигателей куда-то исчез.

— Я понимаю, зачем ты меня взял, — догадалась Инга. — Не хочешь один светиться.

— Светиться? — не понял Майкл. — А, ты права. Не надо, чтобы они нас заметили. Пойдем лучше светиться в кафе?

У барной стойки предлагали эспрессо, приплюснутые сэндвичи и шоколадки.

— У него что, личный самолет? — спросила Инга.

— Нет, он прилетает… как это? Чартер. По приглашению вашего муниципального правительства.

— Понятно, мэрии.

Они взяли кофе, сэндвичи и устроились на высоких стульях — отсюда сквозь голубоватое стекло были видны раздвижные двери, через которые должны были пройти пассажиры.

— После нашей встречи, свидания, — Майкл покосился на Ингу, — я поднял переписку Майера с его контактом в России. Контакт писал «ищу пути к Профессору», потом «нашел путь». Я на это не обращал внимание.

— «Путь к Профессору» — это он, конечно, о Волохове и Туманове. Скажи, а фарфор Отто собирает?

— Это знаю точно, что нет.

Инга задумалась.

— А как фамилия «контакта»?

— Фамилии нет. Я не сильно им занимался. Но ник очень русский, как «матрешка».

— Балалайка? Медведь? Водка?

— Here you go again! Сарказм? Вы говорите так — «сарказм»? Не отвечай, я вспомню сейчас имя… Peteroushka, так?

Да. Последнее звено в цепи встало на свое место. Майер — Петрушка — Жужлев — Туманов. И выходит, что Туманов знал Петрушку и именно о нем хотел рассказать Инге в ту последнюю ночь.

Инга вспомнила напряженный ищущий взгляд Туманова, фигуру в темном пальто, похожую на подбитую птицу.

Изломанное детство… больная психика.

Как это просто — из жаждущего славы провинциала сделать вора и убийцу.

Нет, что-то не так! Все равно не складывается паззл! Не мог Влад убить. И что делать с Подгорецким, который никуда не монтируется?

— Инга, — позвал Майкл. Все это время он пристально смотрел на нее.

— Общие враги сближают больше, чем общие друзья, — горько усмехнулась она.

В этот момент в другом конце зала началось оживление.

— Смотри! — Майкл схватил Ингу за руку.