Дикая весна

Глава 37




Туве и Малин отворили окно в сторону улицы Святого Ларса, так что лучи солнца ласкают их лица.

Туве пьет кофе.

Они едят бутерброды. Малин только что рассказала, что произошло в квартире отца, то есть дедушки, прошлой ночью, и Туве снова говорит:

– Ты должна простить его. Хотя бы попытаться. Ведь теперь нас осталось трое, не так ли?

Малин, не отвечая, смотрит на недавно благоустроенный парк Святого Ларса, где компания молодежи устанавливает ярмарочные прилавки.

– Как ты думаешь, что они будут продавать? – спрашивает Малин.

– С тайнами так часто бывает, – продолжает Туве. – Они растут и растут тем больше, чем дольше о них молчишь, и в конце концов уже не решаешься рассказать.

– Посмотрим, что получится. Напомни мне – я должна связаться с Лундсбергской школой?

– Да, лучше бы ты это сделала сама. Но могу и я. Ты поговоришь об этом с папой?

Янне.

Эффектная блондинка рядом с ним вчера вечером.

– Не надо. Я пошлю сообщение директору. Это ведь хорошее дело, не так ли? Папе скажи, что я согласна. Кажется, все директора в нашей стране учились именно там?

– Почти, – усмехается Туве.

– Значит, ты тоже станешь директором и будешь содержать меня, когда я состарюсь.

– Я не собираюсь становиться никаким несчастным директором, – говорит Туве, и Малин смотрит на нее, зная, что она прекрасно впишется в благородную компанию. Слово «несчастным» крутится у нее в мозгу. Сама она выбрала бы слово «гребаным», но «несчастным» идеально подходит в данной ситуации для хорошо воспитанной девочки из хорошей семьи.

Малин втягивает в себя воздух.

Лучи весеннего солнца теплые, так что можно сгореть – во всяком случае, так кажется, когда сидишь у открытого окна в квартире.

«Где мои солнцезащитные очки? Пока я так и не собралась их найти, но теперь уже пора».

Часы на церковной башне бьют половину девятого, и хотя Малин спала всего несколько часов, она не чувствует себя разбитой – нет, она готова к работе и предвкушает ее.

Всю прочую дрянь надо пока отбросить в сторону. Запереть в тесную дальнюю комнату где-то далеко в коридорах сознания. И достать, когда настанет время.





* * *


Бёрье Сверд быстрым шагом идет через парк Турнхаген, стремясь успеть на работу к утреннему совещанию. Он проходит мимо маленьких непритязательных коттеджей и желтых домиков с квартирами, сдающимися в аренду.

За сегодняшний день это уже вторая прогулка.

В шесть утра он ходил выгуливать собак. Но ему необходимо подвигаться, и не для того, чтобы вытеснить воспоминания об Анне или размышления о деле, которое они сейчас расследуют, – напротив, он хочет побыть наедине с мыслями о ней.

Он вдыхает весенний воздух. Вспоминает Анну молодой, до того, как рассеянный склероз начал медленно и неумолимо убивать ее. Но отнять у нее радость болезнь не смогла. Как и взрыв бомбы на площади не может отнять радость у города.

От тяжелого труда последних дней разум и тело устали.

По радио он слышал, что все банки страны собираются снова открыться, но ужесточить контроль безопасности и увеличить количество охранников.

Бёрье выходит на улицу Валлаледен, ожидает на переходе зеленый свет, глядя на старинные дома старой части города.

Тут он слышит, как кто-то сигналит ему. Смотрит в сторону, замечает зеленую машину Вальдемара, остановившуюся у перехода. Тот выглядывает через опущенное стекло.

– Подвезти тебя, партнер?

Партнер? Ну да, так и есть.

– Конечно.

– Остановимся возле «Севен-Илевен» и возьмем кофе? – спрашивает Вальдемар, когда машина уже тронулась. – Очень хочется настоящего кофе.


– Согласен, – отвечает Бёрье. – Не знаю почему, но у меня такое чувство, что следствие переходит в новую стадию. А у тебя?

Вальдемар кивает и закуривает сигарету, не спрашивая Бёрье, не возражает ли он.





* * *


В здании управления сегодня почему-то неожиданно мало народу. Только группа полицейских в форме, которые снуют туда-сюда, напуская на себя занятой вид.

Но Свен Шёман уже наверняка распорядился по поводу допросов в больнице.

Где Бёрье Сверд и Вальдемар Экенберг? Надо попросить их поговорить с сотрудниками садика, куда ходили близняшки Вигерё, и с кем-нибудь из центра дневного пребывания для инвалидов, где работала Ханна Вигерё.

Малин сидит за компьютером, намереваясь лично начать именно с этого. Хочет узнать, кто была Ханна Вигерё, кто были девочки. Самое странное, что до сих пор они этого не сделали. Но все произошло так быстро…

Зак. Где он?

Малин хочет позвонить ему, но надеется, что Свен уже рассказал ему, как они с Малин будут работать дальше.

Зак пойдет с ней в огонь и в воду, она это знает. И еще она знает, что ей пригодится вся та энергия натиска, которой он обладает, способность взять быка за рога. Не дать сбить себя с толку – и действовать. Он сможет следовать новой версии, связанной с семьей Вигерё. Постарается увидеть все расследование взрыва бомбы в новом свете.

Он должен это выдержать.

Шестилетних девочек не должны взрывать.

Их мать не должны душить подушкой в больнице.

Такое нельзя оставить безнаказанным.

– Малин!

Она слышит за спиной голос Зака – и теперь чувствует себя уверенно, возвращается в настоящее. «С того момента, как взорвалась бомба, меня несло по воздуху взрывной волной», – думает она.

– Давай браться за работу, – говорит Зак. – Свен рассказал мне про Ханну Вигерё – и что он от нас хочет.

Малин кивает.

– Я собиралась начать с базы регистрации населения.

Зак подтягивает свой стул, стоящий с другой стороны их общего стола, и садится рядом с Малин, а она начинает нажимать на кнопки, использует свой полицейский код доступа – и вскоре перед ними на экране появляются данные Ханны Вигерё.

Родилась в Линчёпинге в 1969 году, родители – Юхан и Карин Карлссон.

С 1994 года замужем за Понтусом Вигерё.

И близнецы.

Они родились в 2004 году.

Ничего странного, ничего необычного.

– Девочки, – подсказывает Зак. – Посмотри на них. Зайди в их данные.

– А мы что, не проверяли их свидетельства о рождении?

– Насколько я знаю, нет. Их личность была установлена благодаря карте зубного врача. А потом у нас не было повода посмотреть на них повнимательнее.

Черный зрачок, детский ангельский глазик над куском оторванной щеки…

«Я до сих пор не знаю, кому принадлежал тот глаз, кто из них смотрел на меня, – думает Малин. – Но какое это имеет значение? Вы были близняшки, возможно, воспринимали себя как одного человека – такое часто бывает с близнецами».

На экране появляются данные Тювы Вигерё.

– Стоп, – произносит Зак. – Ты видишь то, что вижу я?

Малин затаивает дыхание.

Потом читает вслух:

– Родилась в две тысячи четвертом году, в Стокгольме, в Каролинской больнице. При рождении удочерена супругами Понтусом и Ханной Вигерё.