ДНК гения

И она выразительно посмотрела на швабру в руках собеседника.

– Какая антисанитария, что вы?! У нас очень чисто, красиво, все новое, и дизайн помещения, между прочим, от самого Тимофея Гусева! – обиделся юноша.

– Скажите еще, что он у вас тут стрижется! – Натка фыркнула.

– Представьте, да! Тимофей Гусев регулярно обслуживается у нашего лучшего мастера – Максима Данилова!

– И это прекрасно, – совершенно искренне сказала Натка. – Но я была бы вам очень признательна за возможность зайти сейчас в салон и своими глазами увидеть, как у вас что устроено. Иначе, сами понимаете, наше взаимовыгодное долгосрочное сотрудничество не состоится! А вы, кстати, кем тут работаете?

Юноша наконец отложил швабру.

– Я ученик мастера…

– А принесете своей конторе оптовый заказ на сорок две головы – сразу мастером станете, потому что штат придется срочно расширить! – Натка солнечно улыбнулась. – Давай, дружище, поработай на благо родной цирюльни, покажи мне товар лицом!

Четверть часа спустя всем довольная Натка вприпрыжку сошла с крыльца парикмахерской, помахала милому юноше за стеклом и удалилась за угол, где снова присела на лавочку, систематизируя полученную информацию.

Непродолжительная экскурсия по салону обогатила ее полезными знаниями о планировке помещения, распорядке трудового дня сотрудников заведения и расположении персонального рабочего места лучшего мастера Данилова.

Обещанную визитку с контактами барбершопа «Свое лицо» Натка тоже взяла.

Коварный план начал приобретать очертания.

Выждав несколько минут, она позвонила по указанному на визитке телефону и не своим голосом, пониженным до хриплого баса, поинтересовалась, на какое время можно записаться на завтра к Данилову. Оказалось – чуть ли не на любое, у самого лучшего и потому наиболее дорогого мастера салона на следующий день была всего одна запись – на 14.10.

– Это точно Гусев, – самой себе сказала Натка.

В свое время она успела изучить привычки сердечного друга Тимы. Знаменитый ныне интернет-дизайнер всегда поздно ложился, никогда не просыпался раньше полудня, но при этом неизменно тщательно планировал свои дела и расписывал их поминутно.

Потом Натка заехала в магазин товаров для праздника и купила там минималистичный карнавальный костюм «Голый повар», состоящий из длинного белого фартука, такого же цвета колпака и ослепительно сияющей стальной поварешки.

Поварешку она использовать не собиралась, но выбрасывать не стала, решив при случае подарить сестре.

Пусть у той тоже будет какой-то приз.

Днем позже ко всему готовая Натка вновь сидела на лавочке неподалеку от барбершопа «Свое лицо». В ее бесценной экоторбе, аккуратно, чтобы не перевернулась, установленной на краю скамьи, дожидались своего часа грамотно подобранные аксессуары – полотняный берет поваренка и пупырчатый картонный стакан с логотипом любимой кофейни Тимофея Гусева. Длинный белый фартук до поры прятало синее платье-халат – очень удобное, вообще без пуговиц, только пояс развяжи – и снимай.

Тимофей Гусев приехал в 14.05. На новом сверкающем «Лексусе», отразившемся в глазах Натки грозовыми молниями.

Запарковав машину на маленькой стоянке для клиентов сбоку от дома, Гусев сделал «пик-пик», поставив «Лексус» на сигнализацию, неторопливо взошел на крыльцо барбершопа, исчез за дверью и через минуту появился в кресле у окна.

За спиной у него тут же возник мускулистый молодой человек во всем черном в обтяжку, с яркой цветной татуировкой на плече, заметной даже на расстоянии.

Мастер ловко обмотал шею Гусева белой лентой и упаковал клиента в непромокаемую разлетайку, которая в обычной парикмахерской называется пеньюаром, а в модном барбершопе – кто ее знает как.

Тимофей Гусев закрыл глаза и откинулся в кресле, которое сначала приподнялось, а потом почти легло, обеспечивая клиенту непревзойденный комфорт.

Из рассказа своего вчерашнего экскурсовода со шваброй Натка знала, что при этом нижняя часть мягкого кресла под ногами Гусева мелко завибрировала, а по спине его вкрадчиво заскользили встроенные шарики массажера.

Лучший мастер Данилов тщательно обрызгал голову клиента из флакона с распылителем и запустил пальцы в его волосы, нежно массируя скальп.

– Пора! – сказала себе Натка, вставая с лавочки.

Ей нужно было появиться тогда, когда Гусев уже закрыл глаза и разнежился, а мастер еще не начал стрижку. Потом он вряд ли оторвется от процесса.

Натка быстро сняла халат, оставшись в полотняном фартуке поверх белой футболки и юбки. Нахлобучила колпак, полностью спрятав под него волосы и примяв его сверху так, что он стал похож на берет. Взяла закрытый крышкой кофейный стакан и пошла в цирюльню, оставив на улице сумку, накрытую халатом, который совершенно не случайно совпадал по цвету с лавочкой.

Вызов на телефон парикмахерской она послала уже на ходу – нужный номер был набран заранее, оставалось только кнопку нажать.

– Пригласите, пожалуйста, Макса Данилова, это личное, очень важно, – проворковала она в трубку, услышав «Добрый день, барбершоп «Свое лицо!».

– Одну минутку, – пообещал любезный мужской голос.

Не сбрасывая вызов, Натка опустила мобильник в правый карман фартука, с кофейным стаканом на виду поднялась на крыльцо, свободной рукой толкнула дверь и, мимоходом бросив юноше на рецепции «Добрый день, доставка заказа!» – уверенно прошла в салон.

В дверном проеме разминулась с мастером Даниловым, спешащим к телефону на рецепции.

В этот момент в салоне никого, кроме медитирующего Гусева, не было. Правильно, мальчик говорил вчера, что сегодня будет работать лишь один мастер…

Натка беззвучно поставила на подзеркальный стол пустой кофейный стакан, вынула из левого кармана фартука пинцет для выщипывания бровей, хищно пригляделась к беззащитной шее дремлющего Гусева, прицелилась и одним движением ловко выдернула сразу несколько коротких волосков, портящих линию прически.

Гусев вскрикнул, дернулся и вытаращился в зеркало на Натку в фартуке и колпаке так изумленно, что она не выдержала – очень серьезно спросила:

– Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие глаза? – И тут же сдавленно захихикала, понимая, что поступает неправильно, но – нервы, нервы…


Те двое в закутке на рецепции ничего не видели и не поняли. Даже, кажется, не успели встревожиться внезапным гусевским ойкайньем.

– До свиданья, – вежливо сказала им Натка и вывинтилась за дверь, нажав на нее плечом – одну руку с зажатым в нем пинцетом она держала в кармане, а другой уже нащупывала завязки фартука.

Сняв его на ходу, она стянула с головы колпак, без разбору сгребла вещички с лавки и, прижимая к боку кучу тряпья, утекла в ближайший проулок.

Уже в соседнем дворе остановилась, свалила на очередную скамейку свое барахло и жадно рассмотрела добычу.

Старый добрый пинцет для бровей не подвел – из захвата крепких стальных зубчиков торчало несколько волосков, вырванных, как надо, с корнем.

– Второй есть, – подытожила довольная Натка, аккуратно помещая свою добычу в медицинский контейнер.



«Бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться», – что-то в этом духе говорили древние китайцы.

Правильно говорили! Жаль, что не мне.

Хотя я бы, конечно, каких-то там древних китайцев не послушалась и все равно купила бы себе новые босоножки, потому что в старых мне уже было стыдно выходить из дома…

Ой, да мне их даже дома обувать было стыдно, потому что Сашка фыркала и требовала не позорить ее как модного блогера и любящую дочь! Мол, при одном взгляде на мои старые босоножки кто угодно усомнится в том, что Сашка не перетягивает наше финансовое одеяло на себя. Хотя на самом деле она прекрасно и недорого одевается и обувается в китайских интернет-магазинах. Не у древних китайцев, у очень современных, но тоже весьма мудрых и практичных.

Новые босоножки коварно натерли мне мозоль. Всего одну, но и ее хватило, чтобы я осознала, как была не права, гонясь за модой и одобрением окружающих.

Особая ирония заключалась в том, что мозоль образовалась на той ноге, которую я предъявляла Плевакину как больную. Накликала, можно сказать!

От души потешаясь над этим обстоятельством, верная подруга Машка помогла мне дохромать до моей машины и устроиться на водительском сиденье.

– Дальше справишься сама или все-таки организовать тебе эвакуацию? – спросила она.

– Справлюсь, – решила я. – До дома доеду, а там возьму кого-нибудь в заложники и заставлю поработать костылем от парковки до порога квартиры.

На роль самоходного костыля я полагала определить свою любящую дочь, но не вышло: пока я ехала домой, от Сашки пришла эсэмэска: «Мы пошли в кино».

Я прикинула свои шансы поэксплуатировать в качестве подпорки-поводыря кого-то из соседей и приуныла: дом у нас старый, «хрущевский», населенный преимущественно бабушками и дедушками, получившими квартиры еще в бытность свою советскими тружениками. Крепкие молодые люди в окрестностях, конечно, тоже есть, но по вечерам они вовсе не торопятся домой, так что вряд ли я быстро сыщу себе подходящего попутчика…

Я решила, что долг платежом красен, и позвонила сестре, которая задолжала мне горы заботы и внимания.

– Что значит – ты хочешь, чтобы я нанесла тебе ответный визит, почему именно сегодня и прямо сейчас? – озадачилась Натка. – У меня вообще-то были другие планы…

– У тебя слишком много планов, а у меня всего одна нога, – посетовала я.

– А куда подевалась вторая?

– Никуда, просто она внезапно намозолилась и не функционирует как надо, – пожаловалась я. – И срочно нужен кто-то, кто заботливо доведет одноногую меня от машины до дивана. Кстати, у меня в холодильнике так и лежит половинка арбуза!

– Заманчиво, – Натка сглотнула слюну. – Ладно, раз ты на машине, то заезжай за мной, и поедем к тебе.

Вот так и вышло, что у меня появилась возможность покалякать с сестрицей о ее делах еще до того, как они стали по-настоящему скорбными.

– Два анализа из пяти, считай, уже у меня в кармане! – похвасталась Натка, когда мы с ней ели арбуз.

– В каком смысле? – не поняла я. – Ты что, уже нашла деньги на два анализа?

– Нет еще, но деньги будут, – уклончиво ответила моя родная авантюристка. – Зато я уже раздобыла биоматериал для двух ДНК-тестов – Предоляка и Гусева!

– Надеюсь, они оба остались живы? – слегка встревожилась я.

– Как хорошо ты меня знаешь! – восхитилась Натка. – Но – да, оба живы и почти невредимы.

– Боюсь спросить…

– Тогда и не спрашивай.

– Не буду, – согласилась я.

Меньше знаешь – крепче спишь. И спокойнее сидишь в судейском кресле. Не хочу даже мысленно прикидывать, как оценил бы неизвестную мне Наткину предприимчивость Уголовный кодекс.

– Осталось добраться до Голикова, Ростовцева и Романовского, – Натка машинально выложила рядком на столе три черные косточки, выковыренные из арбуза.

Очевидно, это были символические Голиков, Ростовцев и Романовский.

Надо сказать, в таком виде они здорово смахивали на тараканов и не вызывали желания их защищать.