ДНК гения

Я-то знаю, я же судья!



Тремя днями позже мы с Сенькой вышли из здания аэровокзала под тугое и чисто выметенное морскими ветрами южное небо и сразу же увидели Говорова.

Он призывно махал нам рукой с автомобильной стоянки напротив выхода. В другой руке у него была развернутая книжица служебного удостоверения, которое безрадостно изучал инспектор ГИБДД.

Из-за спины Никиты на инспектора с опасливым интересом поглядывал, шустро обходя рослого Говорова то слева, то справа, маленький меховой человечек, фигурой и ужимками похожий на цирковую обезьянку. Из одежды на нем были одни ослепительные оранжевые шорты, однако благодаря густой волосяной поросли, равномерно покрывающей его с головы до ног, человечек не выглядел неприлично раздетым.

– Дядя Кит! – радостно завопил Сенька и ринулся к Говорову, вмиг разрушив интригующую композицию из трех фигур: Никита подхватил его, и они оживленно заговорили, оставив носителя полосатой палки без внимания.

– Извините, – сказала я инспектору, и он неожиданно добродушно ответил:

– Добро пожаловать в Сочи, Елена Владимировна!

Ого! Как далеко шагнула моя слава!

– Вай, зачем сам чемодан катишь, дай Ашоту, Ашот его в багажник поставит! – Меховой человечек забрал у меня чемодан и, пока я оглядывалась в поисках обещанного Ашота, ловко засунул его в багажник белой «Лады Гранта».

Ага, значит, он сам и есть Ашот, очень приятно.

– Лена! – Говоров наконец спустил на землю Сеньку и подошел обнять меня. – Как я рад! Ты молодец, что приехала! А Сашка? – Он огляделся.

– У Сашки школа блогеров, а Натка осталась за ней присматривать. – Я сочла необходимым объяснить отсутствие и своей дочери, и матери Сеньки. – Хотя кто за кем еще будет присматривать – большой вопрос…

Мы сели в машину – Ашот за руль, Сенька на переднее пассажирское сиденье, мы с Никитой сзади – и покатили вдоль моря.

Племянник чуть не по плечи высовывался в окошко, Ашот комментировал забортную жизнь, Говоров смущенно мне улыбался и, спасаясь от духоты и скрывая нервозность, обмахивался газеткой. Поймав мой завистливый взгляд, спохватился, предложил поделиться импровизированным веером и честно разделил газету пополам, выдав мне ее среднюю часть.

Я благосклонно приняла шуршащее опахало, но обмахнуться им не успела – залипла взглядом на украшающей разворот фотографии.

С нее мне радостно, как в день зарплаты, улыбалась родная сестрица!

– Упс, – Никита оценил выражение моего лица и попытался забрать у меня газету. – Напрасно я ее купил, надо было взять журнал «Наука и жизнь»…

– Нет, постой-ка. – Я не позволила отнять у меня желтую прессу. – Я хочу это почитать!

– Ну читай, только, пожалуйста, не расстраивайся, – сдался Говоров.

Статья была большая – почти на весь разворот, и посвящалась истории с наследством Гуреева. Текст я читала по диагонали, поскольку искренне полагала, что ничего нового об этом деле не узнаю. Ошиблась: в редакционный материал была аккуратно интегрирована откровенно рекламная информация многопрофильной медицинской клиники, которая никак не звучала в ходе судебных слушаний. Зато именно в эту клинику, когда у нее возникла такая необходимость, обратилась за анализом ДНК на отцовство родная сестра судьи Кузнецовой – Наталья. Далее шел небольшой хвалебный текст от лица моей ушлой сестрицы – мол, клиника просто супер, специалисты мегапрофи, иметь с ними дело сплошное удовольствие – все делают быстро, качественно и недорого.

– Вот почему ей дали специальную цену на анализы, – поняла я. – Ну Натка… Это же натуральная спекуляция моим именем и положением!

И я потянулась к телефону, а Говоров, пытаясь меня успокоить, проворковал:

– Да что такого, Лен, это же сущая чепуха!

– Сказал прокурор, который только что размахивал удостоверением, – сердито напомнила я.

Никита замолчал, а Ашот, настойчиво пытаясь поймать мой взгляд в зеркале заднего вида, горячо заговорил:

– Вай, подумаешь, на инвалидское место чуть-чуть запарковались, клянусь, всего одним колесом на него заехали, это разве нарушение, э?

– Э! – с аналогичной интонацией и напором произнесла я в трубку.

Но услышала в ответ не Наткин голос, а Сашкин.

– Мам, ты чего? – озадачилась дочь. – Если тебе теть Наташа нужна, то попозже перезвони, она сейчас не может разговаривать.

– Да неужели? – рассвирепела я. – И чем же она так занята? Дает интервью очередной газете?!

– Нет, просто рыдает!

– Опять? – Я сбросила обороты. – С чего на этот раз? Что опять случилось?

– Ой, да много чего… Сейчас, подожди, она сама тебе расскажет.

Далеко в Москве телефонная трубка перешла из рук в руки, и мягкий, разнеженный, с придыханиями и всхлипами голос Натки протянул:

– Ле-е-е-ена…

– Я уже… довольно много лет Лена, – ответила я, вовремя проглотив конкретную цифру: не пугать же лишний раз Говорова. – Ты почему ревешь? Что у тебя опять?

– Маши-ы-ы-на…


– Что «машина»? Ты попала в аварию?! О какой вообще машине речь?

– Ты не поверишь – о прекрасной новой «Тойоте»! Белой, как подвенечное платье! Новой, как… как… я не знаю…

– Как собственно невеста, – досадливо подсказала я. – И что там с этой белой «Тойотой», почему ты ее оплакиваешь?

– С ума сошла? – сестрица перестала нюнить. – «Оплакиваешь»! Да типун тебе на язык! Сашка, не лезь!

– Мам, давай я тебе вкратце изложу суть событий, а то ваш разговор затянется до бесконечности, а мне нужно, чтобы теть Ната котлеты дожарила, – деловито протарахтела моя дочь. – Короче, те мужики, среди которых теть Наташа искала богатого папочку нашему Сеньке, каким-то образом узнали, что она делала ДНК-тест на отцовство…

– Никогда больше не буду недооценивать великую силу печатного слова, – покосившись на газету в моей руке, пробормотал Говоров, которому были прекрасно слышны возбужденные голоса в моем телефоне.

– И все пятеро позвонили теть Наташе! – договорила Сашка.

– Хотели узнать результат, – кивнула я. – И что же теть Наташа?

Телефон добросовестно транслировал мне звуки короткой борьбы, и голос в трубке снова сменился.

– А я им сказала правду! – гордо объявила Натка.

– Всю? – уточнила я. – Мол, было у меня пятеро кандидатов…

– Нет, ну зачем давать людям избыточную информацию? Про пятерых я, конечно, не говорила, – Натка хихикнула. – Да их всех интересовал только результат теста – положительный он или отрицательный. Я честно сказала: увы, очень жаль, я так надеялась, но нет, это не ты…

– А они?

– Ты удивишься, но явно обрадовался только один Романовский! Хотя и он повел себя очень достойно – представь, сегодня утром прислал мне с водителем такую миленькую бархатную коробочку, а в ней бриллиантовый браслет и записка с телефонным номером и предложением обращаться, если нужна будет помощь!

– Ого! Стоп, погоди, а «Тойота»?

– Да! Она тоже подарок! – Натка не сдержалась и снова всхлипнула. – От Тимы Гусева! Он сказал, что с ним какой-то автосалон бартером расплатился, а у него гараж всего на три машины, четвертая уже не поместится, а вот мне наверняка пригоди-и-и-и…

– Эй, погоди реветь! – Я еще не все выяснила. – С Романовским и Гусевым все понятно, хорошие они мужики, а остальные трое?

– И они тоже хоро-о-о-ошие…

– Мам, банкир перевел теть Наташе двести тысяч на карточку! – доложила мне Сашка, снова отобрав трубку у самозабвенно рыдающей тетушки. – Откуда только номер карты узнал, непонятно… А этот, который южный мэр, я имя не запомнила, прислал с водителем ящик персиков и конверт с деньгами, но теть Наташа не говорит, сколько там…

– Мно-о-ого… – ликующе провыла на заднем плане сестрица.

– А тот, который ученый, открыл на имя Сеньки специальный вклад на получение образования! – продолжила Сашка. – И, судя по всему, хоть кто-то у нас в семье отучится в Оксфорде!

– Вот это новости. – Я ощутила отчетливое головокружение и поспешила закончить разговор. – Мне надо их переварить, я вам попозже позвоню…

– Никите привет! – успела еще выкрикнуть Сашка.

– Тебе привет, – сказала я Говорову, спрятав телефон.

– Я слышал.

– Все?

– Практически. – Никита покрутил головой и засмеялся. – Лена, видела бы ты себя сейчас, у тебя такое лицо!

– Это лицо человека, который вдруг понял, что люди не так уж и плохи. – Я потрясла головой. – Так, ладно, что мы все о нашем, о кузнецовском… У тебя-то как дела?

К тому моменту, когда мы наконец приехали, я уже знала, как у Никиты обстоят дела с вступлением в наследство, какие проблемы с БТИ, что с межеванием и как соседи по улице собираются бороться с подтоплением их огородов, происходящим каждую весну.

– Мы приехали, да? Мы приехали! – Сенька первым выскочил из машины и, едва дождавшись, пока Никита откроет калитку, ввинтился во двор.

Я посмотрела на старые вишневые деревья, на раскидистый куст черной смородины, на потемневшую от времени деревянную лавочку в красных пятнах осыпающихся лепестков вьющейся розы, на серую с прозеленью шиферную крышу, придавленную ярко-синим небом…

– Заходи во двор, Лена, – тихо позвал меня Говоров. – Тут, конечно, все очень просто…

– Дядя Кит, а малину есть можно? – проорал со двора Сенька.

– Сначала помыть! – опомнилась я.

– Да брось, тут можно есть с куста, у нас никакой химии отродясь не водилось, – заспорил со мной Никита. – Ешь, Сенька, можно!

– А груши? – не угомонился пацан.

– И груши можно! Все можно! – разрешил Говоров.