До последнего вздоха

– Август? – сказала я.

– Ммм?

– Мы же… хорошие… друзья, так? – спросила я колеблющимся голосом. Мне не хотелось домой, но скоро нужно было возвращаться. Мне не нравилось оставлять тебя в лесу одного.

– Лучшие, – ответил ты, что заставило меня улыбнуться.

– Лучшие, – повторила я вполголоса.

– Да. – Ты показал пальцем на деревянную балку. – Смотри, сейчас я докажу тебе.

Ты достал из кармана свой швейцарский армейский нож – месяц назад тебя из-за него наказали – и стал вырезать на дереве «А + Э = лучшие друзья».

– Ну не знаю. Не очень-то официально.

Ты посмотрел на меня, моргнул и опустился на одно поцарапанное колено. Ты едва заметно вздрогнул, а потом улыбнулся.

– Элли Уокер, я, Август Мэттьюс, прошу твоей руки. Ты согласна связать себя со мной узами священной лучшей дружбы?

Я рассмеялась и легонько толкнула тебя в плечо.

– Я согласна. Все равно рано или поздно мне бы пришлось остепениться.

Ты снова посмотрел на меня с притворной обидой в твоих глазах-блюдцах.

– Пришлось? Прощу прощения, но вообще-то такого друга, как я, еще поискать нужно. Так что тебе повезло. Я считаю, что заслуживаю более воодушевленной реакции.

– Ладно. – Я встала на колено. – Мой дорогой Август Мэттьюс, несмотря на то что ты бегаешь как ленивец и поэтому никогда не спасешь меня из горящего здания, я согласна принять твое предложение священной лучшей дружбы, потому что ты на самом деле мой самый лучший друг.

– Я согласен, – провозгласил ты, выпятив грудь.

– Я согласна, – с трепетом сказала я.

Я облокотилась на балку, пока ты писал под нашими инициалами «пока смерть не разлучит нас».

Ты резал по дереву, а я улыбалась. Дописав последнюю букву, ты вдруг повернулся ко мне, взгляд у тебя был хитрый.

– Теперь я могу поцеловать невесту – ой, то есть подругу.

И ты быстро наклонился вперед и поцеловал меня.

Было странно почувствовать прикосновение твоих губ к моим. Губы были нужны, чтобы улыбаться, разговаривать и строить рожи… но целоваться?

Ты отстранился – лицо у тебя было краснее, чем от бега, – и вскочил на ноги.

– Наперегонки до дома?

Я подняла голову. Я хотела спросить тебя про поцелуй. И еще мне было интересно, как ты узнал, что мне пора домой. И почему ты так легко к этому относился. Но я не спросила.

– Конечно. – Я только начала вставать, а ты уже убежал.

– Так нечестно!

Я погналась за тобой, и мне нравилось, как дыхание перебивало стук моего сердца, пока мы убегали из Страны чудес. Мы бежали и смеялись.





* * *


Ты не улыбаешься, когда делаешь очередной глоток пива и садишься на пол, опираясь спиной на выцветшую стену моста. Я наблюдаю за тобой. Что ты делаешь, Август? Скоро выпускной, а ты сидишь тут и пьешь? Мне хочется отвесить тебе пощечину.

Сегодня в школе праздник.

Точно, вечеринка для старшеклассников.

Ты должен пойти туда. Начать собираться прямо сейчас. Чтобы тебе и твоим друзьям, которые считают тебя наикрутейшим парнем, было потом что вспомнить. А не сидеть здесь в одиночестве.

– Быстро поднял свою задницу, Мэттьюс! – кричу я на тебя, но ты меня не слышишь.

И тем не менее ты встаешь и швыряешь пивную бутылку в стену. Она разбивается.


– Тебе пора перестать разбивать все подряд, – говорю я тебе. И я рада, что ты меня не слышишь, потому что не мне просить о подобном.

Я ломаю и разбиваю еще чаще тебя.

Я помню, когда между нами все начало меняться. Я помню, как по метафорической деревянной балке с надписью «Лучшие друзья» поползли трещины.





* * *


Отец перестал задерживаться на работе по понедельникам, поэтому игры в нашей роще днями напролет закончились. Последним для нас стал один жаркий июньский понедельник. Это было за день до твоего дня рождения. Мы были на мосту и сидели, оперевшись на нашу балку с надписью «Лучшие друзья» и друг на друга. Как будто целой стены за нашими спинами было недостаточно. Мы были нужны друг другу.

– Ты придешь завтра ко мне на день рождения?

– Ты празднуешь день рождения во вторник?

– Да, почему нет? В школу же все равно не надо.

Я кусаю внутреннюю сторону губы.

– Во сколько?

Если это будет днем, возможно, я смогу заглянуть… может, твоя мама сможет меня забрать и отвезти?

– В семь вечера. – Ты расплылся в улыбке. – Устроим водные бои. Так что не надевай белую футболку, ладно, Скелет?

Я обычно смеялась, когда ты говорил нечто подобное или называл меня «Скелетом», но не в этот раз. У тебя с лица начала исчезать улыбка.

– Я… Я просто пошутил. Я не хотел…

– Нет-нет, дело не в этом. Просто… я не знаю, смогу ли я прийти.

– Почему нет?

– Я… эээ… занята.

– Чушь собачья, – сказал ты, как отрезал.

– Что? Это правда.

– Элли Уокер, ты никогда не бываешь занята. Ты просто сидишь дома.

Я напряглась. И не знала, что ответить. Я могла бы соврать, но… понял бы ты?

– Я… я не знаю, смогут ли меня отвезти.

– Ой, это вообще не проблема. Моя мама тебя заберет, – сказал ты, выковыривая застрявший в шнурках листочек.

– Август, я просто не могу прийти, понятно? – Я поднялась и встала к тебе спиной. – Завтра я не смогу. Но я тебе что-нибудь подарю. Обещаю.

– Мне не нужны подарки, Элли. Я всего лишь хочу, чтобы ты пришла.

Ты зашевелился, вытянул ноги, как будто намереваясь загородить мне выход. Я перешагнула через них.

Я не могла сказать, что хочу прийти, иначе ты бы стал еще сильнее меня уговаривать. Ты бы заставил свою маму позвонить моей, а моя бы нашла способ, как это осуществить. И я знала, что, пока я буду обливать детей из школы из водного пистолета, отец будет осыпать маму ударами кулаков. Я не могла так с ней поступить.

– Я не могу, – резко сказала я.

Ты уставился на меня, смотрел, словно сквозь мою голову, и глаза твои сверкали.

– Ну и ладно.

Я убежала.

Весь вечер вторника я провела в беспокойных метаниях. Кто будет на дне рождения? Что они делают? Кто победил? Кто сидел рядом с тобой, когда ты задувал свечи? Я завидовала. Я не помнила, когда в последний раз ходила на праздник, и я хотела быть на твоем.

В следующий понедельник в пятнадцать сорок семь я начала завязывать шнурки. Я знала точное время, потому что посмотрела на большие кухонные часы и подумала, что опоздаю на нашу встречу у ручья, если не побегу. БЫСТРО.

Когда я услышала звук, я замерла. На улице рычал мотор.

Пожалуйста, пусть это будет не он.