Дом в Вечерних песках

– Держитесь поближе к стене, мисс, – посоветовал инспектор. – На пристанях еще вовсю кипит работа, телеги загружают одна за другой. Могут обрызгать чем угодно.

– Вы весьма предупредительны, инспектор, – лукаво ответила она. – Надеюсь, вы простите мне мое любопытство. Я спросила без всякой задней мысли, уверяю вас. К работе полиции у меня теперь нет профессионального интереса.

Он насмешливо хмыкнул, ловко перепрыгивая через лужу, которую Октавии пришлось объехать.

– Мне кажется, вы ошибаетесь, – заметил он.

– Прошу прощения, инспектор, – сказала Октавия, вновь догоняя Каттера. – В чем именно я ошибаюсь?

Вдруг прямо перед Каттером возник грузчик, даже толкнул его, взваливая мешок на спину. Инспектор схватил его и, грубо выругавшись, швырнул на груженую повозку.

– Куда прешь! – прорычал он. – В следующий раз запихну тебя под повозку, безмозглая обезьяна!

Октавия оставила инцидент без комментариев. Наверно, инспектор свирепел быстрее, чем в прежние времена – закаленный старый пес, теперь разве что стал еще суровее, – но его вспышки ярости угасали так же быстро, как и возникали.

– Я говорю, мисс Хиллингдон, – продолжал Каттер после небольшой заминки так, будто ничего не случилось, – что вы ошибаетесь насчет ваших профессиональных интересов. Вы отложили их на время, увлекшись работой над книгой, но отказаться от них вам не по силам, как мне не по силам стать гувернанткой. Возможно, теперь вам плевать на высшее общество – и вряд ли вас можно за это упрекать, – но вы вернетесь к старым привычкам, как только исполните свою епитимью. Я не вижу исходящего от вас сияния, но как пролить свет на то или иное преступление, это я хорошо знаю. Каждый по-своему, но мы с вами оба делаем одно дело, и на наш век работы хватит с лихвой. В нашем мире всегда будет полно мерзавцев, стремящихся скрыть свои темные делишки, и всегда будут такие, как вы и я – люди, что будут стараться надрать им задницы.

Октавия рассмеялась и на мгновение ощутила в себе воздушную легкость, какой не чувствовала давно.

– Может, вы и правы, инспектор. – Она помолчала. – Думаете, мы с вами похожи?

Каттер снова взглянул на нее и криво усмехнулся.

– В благородности мне с вами не сравниться, – заметил он, – происхождение не позволяет. А если таким не родился, значит, надо жить попроще. Но в главном, думаю, мы, пожалуй, скорее схожи, чем нет.

– Ну и ну, – удивилась Октавия. – Мне всегда казалось, что вы воспринимаете меня как досадную помеху.

– Так и есть, – ответил Каттер. – Уже три месяца вы не даете мне ни минуты покоя, но я за то вас не корю. Вы по природе своей неудобный человек. Как и я. И это законный порядок вещей.

Они нырнули в темный сырой тоннель под станцией Кэннон-стрит, где их беседу заглушил грохот прибывающего поезда. Каттер снова ушел вперед, и его поглотили клубы пара. Они приближались к Лондонскому мосту, и Октавия не удивилась бы, если б инспектор, при всем его уважительном отношении к ней, исчез не попрощавшись. Он вел какое-то расследование, и все остальное для него имело второстепенное значение.

Она налегла на педали и, вскоре снова выехав на свет, не сразу заметила, что догнала Каттера. Он умерил свой пыл, фактически перешел на прогулочный шаг. Слегка удивившись, Октавия слезла с велосипеда и пошла с ним рядом. Ей, во всяком случае, так было удобнее. С чего вдруг такая перемена? Этим вопросом она не хотела задаваться. Несколько минут они шли в более или менее комфортном молчании, а потом он неожиданно произнес:

– Раз вы интересуетесь, в данный момент я выслеживаю банду работорговцев.

Октавия резко остановилась перед ним, не веря своим ушам.

– Работорговцев? В Лондоне? Да вы смеетесь надо мной! Работорговля запрещена десятки лет назад.

– Законом много чего запрещено, но его систематически нарушают. Одна из неприятных сторон моей работы, но, в принципе, ничего нового. В противном случае мне пришлось бы влачить свои дни в праздности.

– Но откуда они привозят этих бедняг? И как?

– Ну, недостатка в средствах доставки нет. Англии по-прежнему нужны хлопок, сахар, шелк. Эти товары ввозят тоннами, вы сами видели. А там, где торговля, там и контрабанда.

– Но ведь живые люди, инспектор! Живые люди, а их битком набивают в трюмы, и это в наши дни!

У здания Гильдии торговцев рыбой Каттер свернул и стал подниматься по лестнице, ведущей к Аделаид-плейс. На минуту он остановился, как бы от усталости.

– Это не просто люди, мисс. Мужчин они не возят.

Она молча посмотрела ему вслед. Почти сразу же он повернулся и спустился к ней.

– Позвольте мне. – Он взвалил на плечо ее транспорт.

Поднявшись по лестнице, Каттер опустил велосипед, вытащил карманные часы, встряхнул их энергично и снова посмотрел на циферблат. Потом, ладонью прикрывая глаза от косых лучей заходящего солнца, устремил взгляд через площадь в сторону Лондонского моста.

– Да не переживайте вы так, – произнес Каттер, заметив выражение лица Октавии. – Эта торговля поставлена не на широкую ногу, а парни, за которыми мы следим, действуют не шибко хитроумно. Мы подрежем им крылышки, будьте спокойны. Потом будут случаи и потруднее, это несомненно, но тут уж никуда не деться. В наших силах лишь поддерживать порядок, а полностью искоренить зло невозможно.

– Наверное, вы правы, – задумчиво проронила Октавия, чуть поотстав от Каттера. – Насчет меня.

Каттер, если и услышал ее, виду не подал. У моста он остановился и, широко расставив ноги, осмотрелся по сторонам. Раздраженно передернул плечами, как бы поправляя пальто. Вид у него был сердитый, будто он ждал уже более часа.

– Работа над книгой скоро будет завершена, – заметила Октавия. – А женщине надо же чем-то заниматься.

Инспектор внимательно осмотрел все пути подхода к мосту, перегибаясь через перила по обе его стороны, затем, с недовольством в лице, вернулся на прежнее место.

Октавия прислонила велосипед к парапету, радуясь, что на время избавилась от его тяжести.

– Все это, – сказала она, озирая величавые фасады зданий, шпили на фоне спокойного неба, – все это построено на страданиях людей, да? Абсолютно всё.

– Этот материал гораздо дешевле портлендского известняка, мисс. – Каттер все еще рассеянно оглядывался по сторонам. – И его всегда в избытке.

– Раз так, вы, надеюсь, не будете возражать, если время от времени я буду вас навещать.


– Подозреваю, пользы мне от этого будет немного. Впрочем, вы не будете целиком и полностью зависеть от меня. У вас есть и другие знакомые в полиции.

– А-а. – Октавия помедлила. – Значит, он говорил, что я его навещала?

– В последнее время он только об этом и говорит. Он почти восстановился, болтлив, как раньше, а вот душа у него кровоточит. Тоскует очень.

– Это естественно. Он тоже настрадался, со своей стороны ему есть что рассказать. Но я следовала советам врачей. Старалась его не утомлять.

– Нет уж, вы лучше утомляйте его, мисс. Может, хоть чуть меньше болтать станет. Две недели как вернулся на службу, а я уже забыл, что такое тишина и покой. А, ну вот и он. Все-таки соизволил явиться.

Октавия обернулась. С противоположной стороны площади к ним спешил сержант Блисс. В последний раз она виделась с ним почти месяц назад. За это время он заметно окреп. Лицо все еще имело нездоровый цвет, он припадал на одну ногу, но, в принципе, теперь никто бы не подумал, что недавно он находился на волосок от смерти.

– Поразительно, – изумилась Октавия. – Я думала, его выздоровление займет несколько месяцев.

– Я поручил его заботам нашего врача, доктора Кармоди, – ответил Каттер. – Но, по его словам, это во многом заслуга леди Ады: она умело извлекла пулю и зашила рану. Такой искусной работы, говорит доктор, он еще не видел, хотя все свои знания и навыки леди Ада почерпнула только из книг. И главное – операцию она провела стерильно. При пулевых ранениях в живот почти всегда возникает заражение, но, по-видимому, леди Ада знала, что делала. Если б не она, исход мог быть другим.

Октавия подняла руку, приветствуя приближающегося сержанта. Увидев ее, он притронулся к шляпе и попытался скрыть хромоту.

– К тому же, если верить его дяде, повезло ему не только с леди Адой. Ему еще кое-кто помог.

– Вот как? И кто же?

– Его «девочка со спичками», как утверждает Нейи. Умирая, она передала ему часть своей силы. Не так, как пытались получить ее «наши друзья», а естественным путем. Не претендую на то, что мне ясен механизм, но Блиссу это вроде не повредило.

– Она по-прежнему с ним. – Октавия это сказала не подумав и тотчас же испугалась, что инспектор примет ее за идиотку. – Ну, ведь смерть близких всегда дарует своего рода успокоение. И она в каком-то смысле навсегда останется с ним.

Каттер угрюмо глянул на нее и отвернулся, но Октавии порой чудилось, что он чувствует более тонко, чем хочет это показать.

– Да, это великое утешение, – отвечал инспектор. – Наверное, не стоило надеяться, что он станет ярче, в общепринятом понимании. Да и с понятием о времени у него лучше не стало. Блисс, шире шаг! Ты не за катафалком шествуешь, черт возьми.

– Добрый вечер, мисс Хиллингдон. – Сержант Блисс совсем запыхался и, как обычно, имел несколько растрепанный вид. – Очень рад вас видеть, как и всегда. Прошу простить меня, инспектор. Я вышел заблаговременно, но по дороге увидел, как два подростка пытаются утопить целый помет котят. Пришлось вмешаться, сэр, на правах представителя власти.

– Тебе пришлось вмешаться? – Каттер поднял глаза к небу, большим пальцем потирая щеку. – Чтобы предотвратить утопление мешочка котят?

– Да, сэр. При виде такой жестокости я не мог пройти мимо.

– У нас есть более неотложные дела, Блисс, если ты не забыл. Сегодня вечером, будь добр, больше ни во что не вмешивайся, пока тебе не прикажут. Навестил начальника пристани, как я просил?

– Навестил, сэр.

– И переписал все транспортные накладные за интересующие нас дни?

– Полностью переписал, сэр. – Блисс похлопал по карману пальто.

– Ну а португальский учишь? Есть успехи?

– Сэр, этот язык имеет ряд особенностей. Например, вы знали, что в нем двадцать один гласный звук и обозначаются они теми же пятью буквами, что и у нас?

– Блисс, давай без лекций, тут тебе не Королевское общество. Меня интересует только одно: сумеешь ты объясниться с капитаном торгового судна?

– Думаю, да, сэр.

– Что ж, посмотрим. Идем, мы и так потеряли много времени. Человек, который нам нужен, может отчалить со следующим приливом. Мисс Хиллингдон, здесь нам с вами придется попрощаться.

– Желаю успехов, инспектор. И вам тоже, сержант. Надеюсь, как-нибудь вечером вы уделите мне час или два своего времени. Нам еще многое нужно обсудить.

– С большим удовольствием, мисс. – Блисс повернулся, собираясь последовать за инспектором. – С нетерпением буду ждать этой встречи.

Блисс поспешил за Каттером, на ходу в знак прощания приподняв свой замусоленный котелок и снова водрузив его на голову под смешным углом. Инспектор уже достиг лестницы и теперь, стуча каблуками, спускался к пристани. Октавия пошла за велосипедом к парапету. Она намеревалась сразу поехать домой и расшифровать свои сегодняшние записи, но, сама того не желая, задержалась. Дойдя до пристани, Каттер остановился, якобы выковыривая камешек из подошвы ботинка, но Октавия поняла, что он просто ждет, пока Блисс поравняется с ним. Инспектор махнул рукой, как бы подгоняя Блисса, но, видимо заметив, что тот хромает, дальше пошел уже не столь скорым шагом. Обходя швартовую тумбу, он пропустил Блисса вперед. Затем, снова шагая рядом с сержантом, видимо, подумал, что за ним никто не наблюдает, и поднял руку у него за спиной. Широкая ладонь инспектора не касалась юноши. Казалось, он просто оберегал его от опасности. Где-то за причалом «Старый Лебедь» Каттер и Блисс наконец пропали из виду.

Стояли самые долгие дни июня, и солнце только начинало клониться к закату, расцвечивая реку розово-бронзовыми полосами. Его лучи пронизывали висевшую в воздухе дымку, румянили купол собора Святого Павла, золотили металлические конструкции причалов и ряды покосившихся жестяных ангаров. В разговоре с Каттером Октавия опрометчиво высказала свое суждение о мисс Таттон и о том, что могло остаться от нее. Она не знала, откуда взялись эти слова, не знала, во что сама верила, но все равно в душе сформировалось некое убеждение, которое трудно описать словами. По крайней мере, есть вот этот небесный свет и чувство, что ничего больше и не нужно. Есть вот эти роскошные летние сумерки, придающие особую красоту всему обыденному. И хотя свет постепенно угасал, невозможно представить, что он не вечен.





Послесловие и благодарности




Пассажирские железнодорожные вагоны с проходами вдоль рядов купе существовали с 80-х годов XIX века. Первый поезд, состоящий только из купейных вагонов («поезд с коридором», как писала газета «Таймс»), компания «Большая западная железная дорога» пустила в марте 1892 года. Он следовал от вокзала Пэддингтон до Биркенхеда. Из Лондона в Кент в феврале 1893 года такие поезда еще не ходили. Эта историческая вольность – единственная, которую я намеренно допустил. Добровольно сознаваясь в этом, я надеюсь, что читатель не будет судить меня слишком строго.

Что касается мест в Лондоне, где разворачиваются события романа, некоторые выбраны потому, что до́роги мне лично, и я по возможности исходил пешком (правда, на велосипеде не ездил) те районы, где действуют Гидеон, Октавия и инспектор Каттер. В других случаях (особенно если этих улиц или зданий уже нет) я пользовался историческими документами описываемого периода, в частности картой Лондона 1894 года, выпущенной Кадастровой службой Великобритании. Национальная библиотека Шотландии не только оцифровала этот документ, но и сделала его общедоступным в Интернете (бесценный подарок для неумелого автора), с наложением на современные гугл-карты и с функцией навигации. Перед этими работниками архивов я в неоплатном долгу.