Дорогой сводный братец

Проигнорировав его мольбу оставить его наедине с его горем, я поставила на стол напитки и пододвинула стул к нему поближе, а потом притянула его к себе и прижала к груди. Элек не сопротивлялся. Верхняя часть моего платья стала влажной от его слез. Он впился пальцами в мою спину так крепко, словно от этого зависела его жизнь. Чем более отчаянно он рыдал, тем сильнее было мое желание его утешить, и тем крепче я прижимала его к груди.

Мы сидели в углу комнаты, и казалось, никто не обращал на нас внимания, а если бы и обратил, меня это ни капельки не волновало.

В конце концов, его тело перестало сотрясаться от рыданий, и я чувствовала лишь его дыхание.

— Как ужасно, — произнес он. — Мне не следовало бы лить из-за него слезы. Почему я должен плакать из-за него?

— Потому что ты его любил.

В его голосе снова послышалась дрожь.

— Но ведь он-то меня ненавидел.

— Он ненавидел в тебе те черты, которые напоминали ему о нем самом. Так что он вовсе не тебя ненавидел. Он не был на это способен. Просто он не знал, что это значит — быть отцом.

— Я тебе много чего еще не рассказывал. Самое ужасное, что даже после всего этого дерьма в наших отношениях я все же хотел, чтобы он мной гордился, хотел, чтобы в один прекрасный день он меня полюбил.

— Я знаю, что ты этого хотел.

Он продолжал прижиматься ко мне. В какой-то момент он поднял голову, и я увидела, что его красивые серые глаза покраснели.

— Что было бы со мной сегодня вечером, если бы не ты?

— Я рада, что оказалась рядом с тобой.

— Я раньше никогда не плакал в присутствии людей. Ни разу.

— Все всегда случается в первый раз.

— Это плохая шутка. И ты это знаешь.

Тут мы оба рассмеялись. Я представила, какое облегчение он, видимо, испытал, после всех переживаний вновь обретя способность смеяться. По своему опыту я знала, что самый лучший смех в мире — это смех после слез.

— Благодаря тебе я вновь понял, что значит испытывать искренние чувства, Грета. У тебя всегда была такая способность. Когда я рядом с тобой — уж не знаю, к добру это или нет, — я чувствую всю полноту жизни. Бывали моменты, когда я не мог с этим справиться, противился этому и вел себя по-свински. Я не знаю, что в тебе есть такого, но я чувствую, что ты видишь меня настоящего. В ту же секунду, когда я увидел тебя у Грега… когда ты стояла в саду… я осознал, что больше не могу прятать голову в песок. — Он погладил мою щеку большим пальцем. — Я знаю, как тяжело тебе видеть меня с Челси. Знаю, что ты все еще испытываешь ко мне нежные чувства. Я это чувствую, даже когда ты притворяешься, что твоя любовь прошла.

— Да, это тяжело, но возможность увидеть тебя снова стоит этих страданий.

— Я больше не хочу плакать сегодня.

— Я тоже не хочу, чтобы ты плакал. Но если у тебя возникнет такое желание, не бойся, поплачь. Всегда полезно дать выход эмоциям.

Он смотрел на мои губы. А я смотрела на его. В последние несколько минут я расслабилась и потеряла контроль над собой. Мне так хотелось его поцеловать. Я, конечно, знала, что не должна этого делать, но эта жажда была столь сильной, что я едва могла усидеть на стуле.

Мне казалось, что я вот-вот взорвусь — как физически, так и эмоционально. Теперь мы сидели наискосок друг от друга у колеса рулетки. Это была единственная игра, помимо игровых автоматов, правила которой я хоть как-то понимала. Мне надо было выплеснуть обуревавшие меня эмоции, поэтому я и выбрала рулетку.

Когда ты играешь в игру, в которой на кону твое сердце, рисковать деньгами кажется сущим пустяком. Я направилась к рулеточному столу и швырнула пачку купюр на один номер.

— Ставка на номер, — провозгласила я.

Крупье посмотрел на меня так, словно я была сумасшедшей.

Элек подошел ко мне и встал за моей спиной.

— Ты что творишь?

Он не заметил, на какой номер я поставила. Мое сердце колотилось все сильнее с каждым поворотом колеса рулетки, и казалось, что все происходит словно при замедленной съемке.

Рука Элека лежала на моих плечах, пока мы наблюдали за движением колеса, впрочем, в этот момент я ничего не видела.

Наконец, колесо остановилось.

Глаза крупье чуть не вылезли из орбит.

Кто-то из присутствующих протянул мне напиток, снова расплескав его на мое платье.

Люди хлопали в ладоши, выкрикивали подбадривающие слова, свистели.

— Выиграл номер 22!

— Это что, я? Я выиграла!

Элек оторвал меня от пола и закружил по залу. Поставив меня, наконец, на ноги, он взглянул на меня с ошарашенным видом.

— Ты поставила на 22! Поставила все деньги на этот номер. Ты хоть представляешь, сколько ты сейчас выиграла?


Я повернулась и вежливо спросила у крупье:

— Сколько я сейчас выиграла?

— Девятнадцать тысяч долларов.

— Черт побери, Грета, — Элек сжал мое лицо в ладонях и тряс его, приговаривая: — Черт побери!

Казалось, он меня сейчас вот-вот поцелует в припадке восторга, но он вдруг опомнился.

Я только что выиграла целый вагон и маленькую тележку денег, но, как оказалось, меня больше волновало не это, а тот факт, что Элек сейчас стоит рядом со мной и разделяет мою радость. Ничто не могло сравниться с ощущением его горячих ладоней на моем лице, сиянием его смеющихся глаз, смотрящих на меня с восторгом. Какое счастье, что мне удалось обратить его страх перед числом 22 в нечто позитивное. Если бы эти деньги могли купить мне больше времени с ним, я бы, не задумываясь, отдала бы все до последнего цента. Мы с Элеком, словно во сне, направились к кассе. Я пошла получать выигрыш, а он встал несколько поодаль и разговорился с людьми, которые были свидетелями моего триумфа.

Я предпочла взять чек на большую часть суммы и попросила выдать одну тысячу наличными. Мне также вручили ключи от номера в гостинице при казино в качестве подарка от заведения. От такой щедрости я сначала растерялась, не будучи уверена, что об этом надо сообщать Элеку.

Когда я вернулась к нему, он уже стоял один с широкой улыбкой на лице.

Я вручила ему десять хрустящих стодолларовых купюр.

— Это тебе подарок от меня.

Улыбка исчезла с его лица, и он попытался вернуть мне деньги.

— Не собираюсь принимать от тебя никаких денег.

— Но ведь если бы не ты, я бы никогда в жизни не поставила на номер 22. Я выбрала его ради тебя.

— Ни за что не возьму. — Он сунул деньги мне чуть ли не в лицо. — Забери.

Я даже не пошевелилась.

— Это всего лишь малая часть выигрыша. У меня чек на остальную сумму. Положу эти деньги в банк, чтобы помочь маме пережить трудные времена. Если ты не возьмешь эти деньги, я опять на них сыграю.

— Не надо этого делать. Маловероятно, что тебе повезет в третий раз за сегодняшний вечер.

Я скрестила руки на груди.

— Не собираюсь брать их обратно. Итак, либо ты их принимаешь, либо я пойду и поставлю их на кон.

Он вздохнул.

— Вот что я тебе скажу. Я возьму эти деньги, но мы сегодня их вместе потратим. Повеселимся от души.

— Вот и отлично. — Мои губы сами собой растянулись в улыбке. — С этим я, так и быть, смирюсь.

Он бросил взгляд на карточку, которую я держала в руках.

— А это что такое?

— О… ммм… Мне еще дали ключ от номера в гостинице в качестве подарка. Полагаю, они хотят, чтобы я здесь зависла и спустила весь свой выигрыш в пользу казино. Не собираюсь его использовать. Ведь мы возвращаемся в Бостон чуть попозже, так ведь?

— На самом деле, ни один из нас не в состоянии сесть за руль сегодня.

— Ты хочешь остаться здесь на ночь? Мы не можем спать в одной комнате.

— А я это и не предлагал, Грета. Я возьму другой номер.

Разумеется. В тот момент я почувствовала себя полной дурой, предположив, что он как раз это и имеет в виду.

— Хорошо. Пусть так и будет. Если ты считаешь, что это хорошая идея, мы остаемся.

— На самом деле, я не готов к тому, чтобы этот вечер закончился. Не хочу снова оказаться лицом к лицу с реальностью, пока это не станет необходимым. Я улетаю лишь завтра вечером. Если мы уедем утром, у нас будет еще много времени.

Я погладила его руку.

— Согласна.

Я вышла вслед за ним из игрового зала.

— И куда мы направимся сначала?

— Пойдем, купим тебе какой-нибудь новый прикид. Я сам его выберу. А потом оторвемся в клубе. В том, что на тебе сейчас надето, тебе там точно нельзя показываться.

— Оторвемся в клубе?