Дорогой сводный братец

Причина всех моих детских унижений стала бы ясна, если бы эту маленькую деталь довели до моего сведения раньше.

Предполагалось, что эта постыдная тайна никогда не должна выйти наружу. Меня хотели заставить поверить, что мужчина, который унижал меня все годы, сколько я себя помню, был моим родным отцом.

Когда он бросил мою мать ради другой женщины, у мамы случился нервный срыв, и однажды вечером она рассказала мне правду о моем рождении. После того как она изложила все отвратительные обстоятельства этого дела, я думал лишь об одном: кто хуже — тот, кого я всегда считал отцом, или биологический отец, возможности познакомиться с которым у меня никогда не было.

История моей злосчастной жизни началась двадцать пять лет назад в Эквадоре. Некий американский бизнесмен, эмигрировавший из Ирландии, Патрик О’Рурк, увидел на улице потрясающе красивую девочку-подростка, продававшую свои рисунки.

Ее завали Пилар Солис. У Патрика всегда была слабость к искусству и красивым женщинам, поэтому девочка буквально очаровала его. С ее экзотической красотой и выдающимся талантом она не была похожа ни на одну женщину, с которой он сталкивался раньше.

Но она была слишком молода, а ему срочно надо было уезжать. Хотя это не остановило его — он твердо решил получить то, что хотел.

Патрик был одним из топ-менеджеров в крупнейшей американской компании по производству кофе. Ему было поручено контролировать покупку кофейных плантаций в окрестностях Кито.

Но все его мысли занимала Пилар, а вовсе не кофейная сделка.

Каждое утро он подходил к ее тележке и покупал одну из картин, пока, в конце концов, не скупил все. Живописные работы Пилар были единственным источником дохода для ее большой и очень бедной семьи. На всех без исключения были изображены причудливые витражи, которые она рисовала по памяти.

Патрик был совершенно одержим ею. Разумеется, больше самой девочкой, чем ее талантом. Предполагалось, что в Эквадоре он пробудет три недели, но он задержался там на полтора месяца.

Пилар даже не подозревала, что он собирается забрать ее с собой.

Несмотря на то что ей не исполнилось еще восемнадцати, Патрик разыскал ее родителей и начал ухаживать за ней с их согласия. Он дал им денег и вручил подарки каждому из членов семьи Солис.

Он поговорил с ее отцом, обсудив возможность увезти ее в Соединенные Штаты, где обещал опекать ее, помочь поступить в колледж и сделать карьеру в мире искусства. Семья с восторгом восприняла такие перспективы для одного из детей. В конце концов, они согласились и позволили дочери уехать в Америку с Патриком.



Пилар с первого взгляда была очарована этим мужчиной, который был намного ее старше, но одновременно испытывала к нему страх. Тем не менее она сочла, что просто обязана уехать с ним, несмотря на все свое смятение. Он был красивым, харизматичным и властным.

По приезде в США Патрик сдержал свое обещание. Он женился на девушке, как только ей исполнилось восемнадцать, чтобы облегчить ей возможность остаться в США и поступить в художественный колледж. Он оплачивал ее уроки английского языка, а также использовал все свои связи, чтобы разместить ее работы в некоторых из галерей в районе Сан-Франциско. Без сомнения, для него это было выгодное приобретение: Пилар безраздельно принадлежала ему. Он не сомневался, что она его собственность.

Но девушка не подозревала, что у Патрика была семья — бывшая жена, которая вернулась в город вместе с сыном.

Однажды после обеда Пилар работала в своей мастерской, которую Патрик построил специально для нее, и вдруг на пороге появился высокий молодой человек примерно ее возраста, с голым торсом и в джинсах. Пилар представления не имела, кто это, но ее тело моментально среагировало. Это была более молодая и гораздо более привлекательная версия ее мужа. Она была потрясена, когда узнала, что это сын Патрика и что он будет гостить у них в доме все лето.

Каждый день, когда Пилар работала в мастерской, сын Патрика Рэнди сидел там и наблюдал, как она пишет свои картины. Все начиналось очень невинно. Она рассказывала ему разные истории про свою родину Эквадор, он знакомил ее с современной музыкой и американской поп-культурой — вещами, которые Патрик не мог знать, будучи уже немолодым человеком.

Очень скоро Пилар поняла, что влюблена впервые в жизни и совершенно потеряла голову. Рэнди, который всегда считал, что отец его бросил, не чувствовал перед ним никаких обязательств. Когда Пилар призналась, что ее чувства к мужу основывались лишь на уважении и благодарности, Рэнди, не раздумывая, воспользовался своими преимуществами.

В один прекрасный день он все же переступил грань допустимого и поцеловал ее. После этого возврата к прежним отношениям уже быть не могло. Их послеобеденные встречи с прежде невинными разговорами превратились в страстные свидания. В конце концов, они втайне стали строить планы на будущее. Они решили тайком встречаться, пока Рэнди не закончит колледж и перестанет финансово зависеть от Патрика. А потом они просто убегут вместе.

Тогда Рэнди окончательно переехал в дом Патрика, чтобы быть ближе к ней, и делал вид, что встречается с девушками, чтобы усыпить подозрения отца. Рэнди и Пилар всегда были предельно осторожны, но в один прекрасный момент совершили ошибку, неправильно рассчитав дату возвращения Патрика из деловой поездки в Коста-Рику.

В тот день Патрик вернулся и застал своего сына и свою молодую жену, страстно обнимающимися на их с Пилар супружеском ложе. Именно в тот момент и началась цепь событий, приведших к моему появлению на свет.

Разъяренный Патрик запер Пилар в кладовке и избил Рэнди до полусмерти, а потом вышвырнул из дома. Потом Патрик изнасиловал мою мать в той же кровати, где он обнаружил ее со своим сыном. К тому времени Рэнди удалось вломиться в дом через окно, но было уже слишком поздно.

Что случилось потом, не совсем ясно, потому что мать не вдавалась в детали, рассказывая мне эту историю. Единственное, что я знаю точно — Патрик так и не вышел из спальни живым.

Мама утверждает, что он упал и случайно ударился головой во время драки с Рэнди. Подозреваю, Рэнди вполне мог убить его, но мать никогда этого не признает, даже если это и правда. Я знаю, она будет защищать Рэнди до самой смерти, даже несмотря на его предательство.

Полиция так ничего и не заподозрила, купившись на историю, согласно которой Патрик упал и разбил голову.

Так как он жил на широкую ногу и вкладывал значительные суммы в образование Рэнди и Пилар, большого состояния он им не оставил. Рэнди пришлось уйти из колледжа и отказаться от своей мечты, перебиваясь случайными заработками.

Но самое ужасное время для Пилар наступило, когда она узнала, что беременна. Она прекрасно понимала, что это не мог быть ребенок Рэнди, потому что они всегда очень тщательно предохранялись.

Они не сомневались, что это был ребенок Патрика.

Рэнди любил ее и винил себя в сложившейся ситуации.

Он умолял Пилар сделать аборт, но она отказалась.

Он знал, что никогда не заставит себя полюбить ребенка, появившегося на свет в результате той ночи, когда отец изнасиловал Пилар.

И он был прав. Он так и не смог этого сделать, но не стал от меня отказываться и признал своим сыном, всю жизнь потом вымещая на мне всю свою ненависть и недовольство жизнью.

Вот таким образом Рэнди стал моим отцом, а я приемным ребенком собственного единокровного брата.






* * *


Это был лишь пролог к книге, но он, словно пронесшийся в моей голове ураган, смешал все мои мысли. Я никак не могла поверить в то, что прочитала. Мой разум и тело находились в состоянии конфликта — сердцу требовался длительный отдых перед тем, как я решусь продолжить, а разум настойчиво требовал перевернуть страницу. Но я знала, если я начну читать, то не смогу остановиться и будут сидеть за книгой всю ночь напролет.

Первую половину книги я одолела к рассвету. Очень больно было читать про те словесные оскорбления, которые Рэнди обрушивал на маленького Элека. В детстве мальчик прятался в своей комнате и читал книги, погружался в их выдуманный мир, чтобы убежать от жестокой реальности. Иногда Рэнди наказывал его без причины и отбирал у него книги. Однажды, когда это случилось, Элек принялся сам сочинять историю и записывать ее на бумаге, обнаружив, что сочинительство позволяет еще лучше спрятаться от действительности. Он мог контролировать действия своих персонажей, при том что не имел ни малейшего контроля над своей собственной жизнью, которую вынужден был вести в доме Рэнди.

Когда он был маленьким, он еще не знал настоящую причину необъяснимой ненависти Рэнди к нему. То, что Пилар защищала Рэнди, было совершенно неприемлемо для меня, и, пока я читала, мне не раз хотелось ее придушить. Единственное, что она сделала хорошего, пойдя против воли Рэнди, это купила Элеку собаку. Лаки стал утешением для несчастного ребенка и его лучшим другом.

Элек подробно описывал время, когда он узнал о неверности Рэнди. Он испытывал чувство вины из-за того, что именно он обрушил эту новость на Пилар. После этого Рэнди вскоре от них уехал.

А у Пилар случился нервный срыв, и это создало Элеку кучу новых проблем. Теперь она зависела от Элека, как в свое время от Рэнди. Вдобавок ко всему Элек узнал правду о Патрике, а потом умер его любимый пес Лаки. Все это породило своего рода порочный круг — ситуация казалась совершенно безвыходной.

Парень начал курить и пить, чтобы справиться со стрессом, увлекся татуировками, как средством самовыражения, и начал вести беспорядочную половую жизнь. Невинность он потерял лет в пятнадцать с тату-художницей, которую он убедил, что ему уже восемнадцать.

Мне было действительно трудно продраться через некоторые фрагменты книги, но грубоватая честность автора не могла не вызвать восхищения.

Я продолжала читать, пока не дошла до момента, перед которым мне точно захотелось остановиться.

Это была глава, посвященная мне.





Глава 18





Грета


Месть.

Именно месть стала моей единственной целью, только она могла помочь мне пережить вынужденное пребывание с Рэнди и его новой семьей в течение следующего года, пока мама «находилась в отъезде».

Единственным утешением будет удовлетворение, которое я испытаю, сделав их жизнь невыносимой.

Этот негодяй заплатит за то, что мать угодила из-за него в психушку, и за то, что мне пришлось собирать осколки нашей жизни.

Я заранее решил, что возненавижу ее — дочку разлучницы. Я никогда с ней раньше не встречался, но представлял, что это, вероятно, весьма неприятная личность, особенно, судя по имени, которое по иронии рифмовалось со словом вендетта.

Ее звали Грета.

Это имя казалось мне просто отвратительным.

Я готов был поспорить, что и физиономия у нее соответствующая.

В ту же секунду, как я сошел с трапа самолета, смог и вонь Бостона сказали мне, что меня ждет большая задница. Я конечно, слышал песню про грязные воды Бостона[8], поэтому ни чуточки не удивился при виде здешнего пейзажа.

Когда мы подъехали к дому, я не хотел выходить из машины Рэнди, но было слишком холодно, а мне не к чему было отмораживать себе яйца, поэтому в конце концов я сдался и, делая вид, что еле волочу ноги, вошел внутрь.

Моя сводная сестрица сидела в гостиной в ожидании меня с широкой улыбкой на лице. Мой взгляд тут же привлекла ее шея.

Твою ж мать.

Вы, наверное, помните, что я готов был поспорить, что ее лицо будет таким же уродливым, как и имя? Так вот, я на фиг проиграл это пари, потому что Грета… вовсе не была уродиной.

Я сразу понял, что это обстоятельство может несколько замедлить осуществление моих планов, но был полон решимости не дать этому случиться.

Я напомнил себе, что надо сделать серьезное лицо.

Ее светлые с рыжеватым оттенком волосы были собраны в узел. Она подошла ко мне, чтобы познакомиться.

— Меня зовут Грета. Рада с тобой познакомиться.

От нее исходил такой упоительный запах, что я готов был ее съесть.

Я тут же одернул себя, изменив формулировку: готов был ее съесть и выплюнуть. Нельзя терять самообладание.

Ее рука повисла в воздухе, она стояла в ожидании, когда я ее пожму. Я не хотел ее касаться, ведь это могло сбить меня с толку еще больше. В конце концов, я взял ее руку и сжал слишком крепко. Не ожидал, что она будет такой мягкой и тонкой, словно птичья лапка (тьфу, какая только гадость не придет на ум). Рука ее слегка дрожала. Я заставил ее нервничать. Это хорошо. Это было отличное начало.

— А ты выглядишь совсем иначе, чем я себе представляла, — произнесла она.