Другие правила

– Чтобы узнать это, адмирал, нам придется выкупить наших пленных. Наверняка кто-то из гарнизона крепости уцелел.

– Что бы вы ни говорили, Олстон, но этот ваш князь Бодров, он – не человек! Он дьявол во плоти! Он реальный Князь Холод из старых сказок!

– Да бросьте, Вильсон! – Джон поморщился от этого детского лепета оконфузившегося флотоводца. – Он человек из плоти и крови. Однажды я имел возможность лишить его жизни, но упустил ее. В следующий раз не упущу!

– Князь Бодров, конечно же, человек, – усмехнулся контр-адмирал, – но нужно быть самовлюбленным глупцом, чтобы охотиться на дичь, превосходящую вас умом и силой. Поверьте, эта игра не может закончиться хорошо!





19


В Чистяково я проторчал еще две недели и использовал это время отнюдь не для выслушивания дифирамбов в свою честь и не для празднования исторической победы. Я работал сам и заставил работать всё местное «сонное царство». Посредством кнута и пряника. В качестве пряника выступали представления к наградам и обещания «пробить» дополнительное финансирование для города. В качестве кнута – мой личный гнев и запугивание скорым возвращением фрадштадтцев.

Строители трудились в три смены, Шепель дневал и ночевал в форте, Зимину было велено выделить постоянный гарнизон для морской крепости, и отобранным солдатам пришлось работать вместе со строителями, чтобы знали каждый квадратный сантиметр своего будущего места службы.

На окраине порта я велел насыпать временный земляной бастион – на случай прорыва вражеских кораблей в бухту пристань окажется под прикрытием этой огневой точки. В долгосрочной же перспективе на правом песчаном берегу чистяковской гавани можно было возвести небольшой форт или устроить полноценный бастион. Над этим еще предстояло подумать.

Полковнику Петровскому предстояло в ближайшее время заняться устройством армейского полигона – качество стрельбы местных канониров меня не устраивало. Пусть постоянно тренируются, как это делают северные полки.

Бухту очистили от результатов сражения, «защитные» баржи с песком убрали, обломки и человеческие тела по возможности выловили. Линейный корабль «Южный лев» сильно обгорел, но не желавший взлететь на воздух экипаж сам избавился от запасов пороха, так что после капитального ремонта судно сможет пригодиться молодому таридийскому флоту. «Короля Якова» скоро поднимут со дна и тоже отправят в ремонт. Таким образом, Таридия еще получит в качестве бонуса от этой победы два линейных корабля. Всё же ремонтировать дешевле, чем строить с нуля.

Что же касается самой победы в сражении, то я не был склонен переоценивать ее значение. Слишком уж многое было отдано на волю случая. Если бы не удался трюк с табаком и опием, то пришлось бы либо полноценно штурмовать форт, заплатив за это большим количеством жизней, либо стирать недостроенную крепость с лица земли, чтобы потом строить ее заново. Да и в последующих пунктах моего плана было слишком много ошибок, так что гордиться особенно было нечем. Правда, все окружающие в унисон заявляли, что полторы сотни погибших – это ничтожная плата за шикарную взбучку, устроенную главной морской державе мира, но я-то знал, что многих жертв можно было избежать. Потому-то все эти восторженные возгласы и обожающие взгляды лишь раздражали меня и побуждали спешить с отъездом. Тем более что даже в отсутствие Григорянского до моего слуха с завидным постоянством доходили обрывки разговоров типа: «Князь Холод принес с собой на берег Южного моря зимнюю погоду», «вызвал снегопад, не дававший клубам дыма рассеиваться, отчего фрадштадтцы не знали, куда плыть и куда стрелять» и так далее, в том же духе, тому подобный бред. В общем, уезжал я из Чистяково с радостью и большим облегчением.

Поскольку после той самой снежной ночи погода волшебным образом восстановилась и больше подобных сюрпризов не преподносила, то грязь на южных дорогах за две недели уже успела подсохнуть. А вот севернее, на подходах к Титовице, весна с ее распутицей была в самом разгаре, так что неприятных ощущений на обратном пути мне хватило с лихвой. Нужны хорошие дороги, нужны. Впрочем, у меня уже голова пухнет от мыслей о том, что здесь еще нужно. И если в первый год жизни здесь я откровенно мучился от того, что никак не могу реализовать свои знания в этом откровенно отсталом мире, то сейчас кое-что уже начало получаться. Какие-то процессы запущены, даже кое-какие результаты есть, что-то уже идет по накатанной. Да еще враги не дают расслабиться и стимулируют мозг к генерированию идей, а потом уже я выстраиваю логическую цепочку «от идеи до модели».

Я по-прежнему многого не знаю и многого не умею, но мой нынешний авторитет и положение в обществе позволяют подбирать перспективных людей, которые с небольшими подсказками начинают тащить процесс в нужном направлении. Так что не такая я уж бездарщина, какой казался самому себе еще пару лет назад.

Даже думаю, что неспроста всё именно так получилось. Начни я с самого начала плодить идею за идеей, слишком бы резкой, слишком заметной для постороннего глаза была трансформация прежнего князя Михаила Бодрова в князя нынешнего. Скушали бы меня инквизиция с Сыскным приказом, как пить дать, скушали бы. А так я обжился, «встроился» в местное общество и могу теперь без особого риска для жизни подавать свои идеи. Главное – знать, под каким соусом их подавать, всегда иметь убедительное обоснование, чтобы не записали в предатели или еретики.

В столицу мы въехали во втором часу ночи через Восточную заставу, и вскоре я уже был в своих покоях царского дворца, где меня ждали горячая ванна, обильная женская ласка и теплая супружеская постель. Хорошо всё-таки дома, соскучился. А работенка-то у меня тяжелая и вредная, всё чаще мечтаю об отдыхе и спокойной жизни. Выпросить, что ли, месяцок на поездку с Натальей в Холодный Удел, погулять по лесу, подышать свежим воздухом, парного молока попить, свежих овощей из теплиц покушать. В общем, восстановить нервную систему, а заодно и с женой время провести, а то всё мотаюсь с одной войны на другую…

Ну, про взаимосвязь своих планов и хорошего настроения Бога, думаю, все наслышаны. То есть мне даже выспаться как следует не дали.

– Миха! Миха, бродяга ты северный! Просыпайся! – внезапно ворвался в мой сон восторженный голос царевича Алексея.

– Чего? – пробормотал я недовольно, с трудом продирая глаза и силясь при этом сообразить, откуда в моей спальне взялся Алешка и куда исчезла Натали.

– Просыпайся, Миха, война вот-вот начнется, а ты дрыхнешь!

– Иди к черту, Алешка! Я только вернулся ночью с войны, а ты тут с утра с новой войной!

– С утра? Да уже полдень миновал!

– В самом деле?

– А ты в окошко-то взгляни!

– Слушай, Алексей Иванович, – я недовольно поморщился, поскольку никак не мог смириться с Алешкиными методами моей побудки, – перестань орать. Можно подумать пожар во дворце!

– Так война же, Миха! Вот-вот начнется!

Я продрал-таки глаза и обнаружил у своей постели сияющего младшего царевича в своем любимом уланском мундире. Стоявшая у входа в комнату Наталья только беспомощно развела руками, мол, любого другого остановила бы, но это ж Соболев-младший!

– Алешка, у меня такое чувство, что состояние войны у нас ни черта не заканчивается. Не успеешь отойти от одной, как уже нужно бежать на другую. Так что радость твоя мне совершенно непонятна!

– Так с Фрадштадтом же, Миха! Двести лет с ними не воевали! Ух!

– Да какая разница, с кем? – возразил я. – Любая война – это плохо!

– Ха! И это говорит человек, наводящий ужас на Тимланд, Силирию и Улорию и только что вышвырнувший островитян из Чистяково! Война – это весело, это – занятие для настоящих мужчин!

– Алешка! Меньше общайся с тещей, это она и ее окружение дурно влияют на тебя! – я действительно не раз слышал высказывания в подобном духе от прибывших из Силирии гостей. – Или тебе молодая жена успела надоесть, если ты так войне радуешься?

– Тьфу на тебя! – Алексей бесцеремонно уселся на край кровати, за что тут же получил дружеский подзатыльник, но в ответ только беззлобно рассмеялся и заявил: – Я всё равно никуда не уйду, потому что батюшка тебя ждет!

Пришлось мне срочно приводить себя в порядок и отправляться с царевичем на очередной Малый совет. По дороге выяснилось, что войны пока нет, но угрозы из-за моря уже раздаются. Островитяне разъярены унижением, приключившимся с их флотом в Чистяковском сражении, грозно бряцают оружием и жаждут мести.

– Можно подумать, это мы напали на их порт где-нибудь в Кемнице или Ньюри, – усмехнулся я, – еще немного – и я услышу обвинения в вероломстве!

– В вероломстве? А в колдовстве не хочешь? – хохотнул царевич. – Они же до сих пор гадают, каким образом ты форт за четверть часа штурмом взял!


– Курить меньше нужно!

– Это точно! – рассмеялся Алексей. – Здорово ты придумал! Но до Фрадштадта эта весть еще не дошла.

– Посмотреть бы на лица их лордов в тот миг, когда они впервые узнают о вреде курения, – схохмил я с высоты цивилизации двадцать первого века, но мой друг только недоуменно взглянул на меня и пожал плечами.

Малый совет начался с моего чествования. Сам государь таридийский Иван Федорович обнимал меня, жал руку и хлопал по плечу. После отца тем же занялся наследник трона Федор, а после уже пришел черед жать мне руку Глазкова, Григорянского и Арбенина. Алешка ограничился хлопком по плечу, он считал, что свою часть восхищения моими подвигами уже выразил своим громким вторжением в мои покои.

Но это было еще не всё. Меня прилично премировали и присвоили звание генерал-лейтенант. Было приятно, но почести никогда не являлись для меня самоцелью и не были способны вскружить мне голову, потому я воспринял их более чем сдержанно. Кто-то может считать это черствостью – люди стремились приятное сделать, вознаградить по заслугам, а он не визжит от радости, не прыгает до потолка, а кто-то сочтет чрезмерной скромностью. А мне всё равно, кто что думает, я такой, какой есть, и уж в чем, в чем, а в этом меняться не собираюсь.

Что же касается сложившейся международной ситуации, то она действительно была весьма напряженной, и война вот-вот должна была вспыхнуть. Именно этим объяснялось присутствие на Малом совете главы Посольского приказа. По дипломатическим каналам каждый день приходили тревожные вести. Как всегда, фрадштадтцы не стремились остаться со своим противником один на один. Во всех столицах континента нажимались все возможные рычаги в попытках сколотить против нас враждебную коалицию. Но дело шло туго, поскольку всегда и во всем согласная с Островами Арниания была слишком ничтожным противником, Уппланду традиционно было мало дела до происходящего за пределами его территории, Рангорн неприязненно относился к Фрадштадту за явную поддержку Криола в не такой уж давней войне между этими восточными странами, а сам Криол только начинал зализывать раны после жестокого морского поражения от своего недавнего «партнера» – островного королевства, и ни о каком союзе пока не могло быть и речи. Не говоря уже о том, что все вышеперечисленные страны не имели с Таридией общей границы. Так что важнейшими объектами уговоров являлись наши ближайшие соседи: Тимланд, Силирия и Улория.

Но и здесь всё было непросто. Тимландцы были сыты по горло прошлой войной, когда весьма удачное начало кампании завершилось для них разгромом, денежной контрибуцией и потерей части провинции Нижний Нарис. Да им вообще проблематично вести войну против нас, поскольку перейти границу можно либо под Бобровском, либо на самом Крайнем Севере, вдоль побережья Северного океана. Основная же часть пограничной линии шла по труднопроходимым отрогам Верейских гор, а своего Суворова, способного протащить через горы армию, у Тимланда не наблюдалось.

К тому же после заключения мира Таридийское царство не стало вести себя высокомерно по отношению к побежденным, потому и сотрудничество в приграничных областях быстро восстановилось.

Силирию можно было вообще вычеркнуть из списка ввиду продолжающейся внутренней смуты. Кто-то из претендентов на престол мог чего угодно пообещать фрадштадтцам за их поддержку, но по факту никто из них не был способен причинить нам никакого беспокойства. Тем более что пограничная крепость Злин до сих пор находилась в наших руках.

В итоге всё опять сходилось на Улории. Улорийское королевство имело с Таридией протяженную сухопутную границу, массу обид и территориальных претензий, еще недавно грозную армию и большой денежный долг перед Фрадштадтом. Просто идеальный кандидат на роль союзника, а по совместительству поставщика пушечного мяса на поля будущих сражений во славу короля Георга Второго. Было понятно, что король Янош еще не оправился от оглушительного поражения близ Грушовки, но также понятно было и то, что он не откажется от реваншистских планов.

– Хватит ли у нас сил воевать сразу на две стороны? – справедливо вопрошал Иван Иванович Арбенин. – Партия войны в Раеце необычайно активизировалась. Улорийцы считают ситуацию очень удобной для реванша, а обещания островитян отстрочить выплату долга еще больше подстегивают сторонников решительных действий.

– Как нам быть? Чего ожидать от наших возможных противников? К чему готовиться? – государь озвучил вопросы, занимающие в данный момент головы каждого из присутствующих.

– Если бы Дарко уже сидел на троне, силирийцы могли бы оттянуть Яноша на себя, – совершенно не к месту ляпнул Алексей.

– Нам это сейчас никак не поможет, – задумчиво протянул Григорянский.

– Да, но ход мыслей правильный, – поддержал младшего брата царевич Федор, – на Силирию надежды нет, а вот Криол мог бы встать на нашу сторону. По крайней мере, строящиеся корабли нам обещали отдать, не забирать в свой флот.

– Корабли-то уже проплачены, – проворчал Глазков.

– Проплачены-то проплачены, Никита Андреевич, – возразил Арбенин, – но после такого фиаско на море криольцы судорожно пытаются закрыть дыры в своем военном флоте. Тут уж не до денег. Но в войну Криол втягиваться не станет, нет у них сил сейчас. Поостерегутся.

– Что насчет Рангорна? – поинтересовался Иван Федорович.

– У нас там не очень сильные позиции, как-то так исторически сложилось, что нам проще с Криолом найти общий язык, – покачал головой главный дипломат, – сейчас пытаемся прощупать ближайшее окружение королевы, но это дело не быстрое.

– Про Тимланд и спрашивать нечего, – подал голос я, – эти против Фрадштадта ни за что не пойдут.

– Ну, вот мы и выяснили всё о возможных союзниках, – подытожил Федор.

– Может, предложить Яношу денег? – эта мысль пришла в мою голову внезапно, но, едва высказав ее вслух, я уже понял, что звучит она слишком бредово. Потому продолжил я уже не так воодушевленно, как начал. – Ну, если под меньший процент или вообще без процентов.

– Как-то нехорошо получается, – Глазков состроил постную физиономию, – супостату деньги предлагать. Вроде как откупиться от него хотим.

– С другой стороны, – возразил Федор, – лучше платить деньгами, чем кровью своих людей.

– Лучше-то оно лучше, – тяжело вздохнул Иван Шестой, – да денег таких нет. Вернее – есть, но чтобы их собрать, придется несколько проектов останавливать.

На минуту в кабинете воцарилась тишина. По всей видимости, каждый из присутствующих пытался родить хоть какую-то умную мысль, но ничего не получалось. Лично я спросонья вообще никак не мог заставить себя мыслить в соответствии с новыми реалиями международной обстановки. Не то чтобы я раньше не задумывался о дальнейших действиях фрадштадтцев, просто тогда всё это еще было гипотетически, а сейчас превратилось в реальность. А хуже всего был тот факт, что решения этой задачки я так и не нашел и втайне надеялся, что не придется ее решать вообще. Зря надеялся. Никуда от этих островитян не денешься.

– Итак, всех, кто за нас, мы посчитали, кто против – тоже не забыли, оставшихся записали в разряд воздержавшихся. А также выяснили, что перекупить противника не можем. Давайте уже переходить к планам действий на основании вышесказанного, – на правах председательствующего Иван Федорович обратился ко всему Малому совету. Но смотрел при этом на одного меня. Хм. Я польщен, конечно, но подобное доверие ко многому и обязывает.

– Давай, Холод, говори, что думаешь по этому поводу? – подбодрил меня царевич Федор.

Выходя к развешенной на стене огромной карте континента, появившейся здесь с моей подачи совсем недавно, я чувствовал себя учеником, вызванным к доске отвечать невыученный урок.

– Итак, господа, что я могу сказать? – чтобы собраться с мыслями, я сделал паузу и обвел Малый совет внимательным взглядом.

Федор уткнулся глазами в свои записи, на устах его блуждала снисходительная улыбка, словно он знал всё, что я сейчас скажу, и лишь собирался проверить мои знания. Зато его младший брат демонстрирует восторженное внимание и готовность жадно ловить каждое мое слово. Григорянский и Арбенин внимательны и серьезны, а вот глава сыска, поджав свои тонкие губы, задумчиво смотрит в сторону, словно задумался о чем-то своем. Иван Федорович хмурит брови и морщит свой высокий лоб. Последнее слово всё равно за ним, и ответственность за судьбу страны в конечном итоге тоже на нем. Хоть не любит он у нас принимать решения, но иногда никуда не деться от этого. Даже если это решение будет всего лишь одобрением наших планов.

– К сожалению, я не могу залезть в головы наших врагов, чтобы прочесть их мысли, но с большой долей вероятности могу предположить, что фрадштадтцы не решатся на масштабное сухопутное вторжение. Не любят они воевать на суше, плохо это у них получается. Единственные ситуации, ради которых можно сделать оговорку, – это попытка высадиться на побережье Корбинского края примерно посередине между Чистяково и устьем Титовицы, а также в Бобровской области, если мы позволим их флоту войти в Нарис. Первый случай наиболее вероятен, поскольку напрашивается совместный удар в направлении Корбина – улорийцами с северо-востока и островитянами с юга.

– Так можно и Корбинский край снова потерять, – пробормотал государь.

– Но всё это из области слишком невероятных предположений, – продолжил я, – скорее, наши заморские друзья ограничатся действиями на море и нападениями на наши порты, а честь умирать за их интересы на суше предоставят исключительно улорийцам.

– Ну, у улорийцев и своих выгод в этом деле хватает, – проворчал Никита Андреевич.

– Совершенно верно, – легко согласился я, – поэтому я предлагаю приступить к формированию трех армий. Первую расположить близ Усолья, – моя указка ткнулась в прилегающий к названному городу район, – чтобы иметь возможность выдвигать оттуда резервы к Южноморску или Бобровску, в случае возникновения такой необходимости. Вторую армию необходимо поставить где-то в районе Грушовки. Эта армия прикроет подходы к Ивангороду и Кузнецку, если Янош вознамерится повторить свой предыдущий опыт и двинуть войска от города Коревец через Титовицу. Как только наши соседи обозначат свои планы, можно будет выдвинуться к реке и разбить их прямо во время переправы. Третью армию ставим в Корбинском крае. Думаю, этого будет достаточно, чтобы отбить у фрадштадтцев желание высаживаться на берег, и достаточно, чтобы достойно встретить Яноша и задержать до подхода других армий.

– Не слишком ли силы распылим? – осторожно подал голос Григорянский.

– Это разделение нужно только для прикрытия основных направлений предполагаемого вторжения. Будем ждать вестей от разведки и реагировать на изменение ситуации. Если направление удара будет одно, то все армии можно будет соединить, если несколько – будем отбиваться частями, противнику ведь тогда тоже придется делить свои силы.