Дверь в подвал

- Так кто теперь держит ситуацию под контролем?





Глава 17

Болезнь.




Макенна.



Нож в моей руке кажется тяжелым, рукоятка слишком велика для моей ладони. Несмотря на то, что это незнакомое мне оружие, я держу его крепко. Я знала, что в следующую секунду Люк потеряет бдительность, и воспользовалась этим. Я действовала.

Теперь я уже не могу колебаться.

- Контроль всегда был у тебя, - говорит Люк. Его взгляд скользит по моему лицу. - С той самой секунды, как ты посмотрела мне в глаза в том переулке, ты завладела всем.

Я с трудом сглатываю. Моя рука дрожит.

- Я не запирала саму себя в этом подвале, - бросаю я вызов.

- Нет. Но ты хотела получить ответы. И это был единственный способ заполучить их, - каждый раз, когда он произносит слова, лезвие дергается, прочерчивая красную линию там, где сталь касается его кожи.

Его бедра покоятся между моими. Ощущение тяжести его тела на мне и давление затвердевшего проявления его желания, все еще прижатого ко мне, делают эту ситуацию еще более опасной.

В моих ли руках контроль?

У меня есть оружие. Все, что мне нужно сделать, это провести лезвием по его шее. Но угрожающее и болезненнее ощущение, которое перетягивает мое внимание на себя, заставляя задаться вопросом, почему я тяну время.

Я же не убийца.

Когда пришло время, я могла нажать на курок на складе. Я была разбита. Слаба, напугана и жаждала мести.

Но после всего, что я обнаружила...чего же я жажду сейчас? Справедливости? Возмездия? Кто же должен заплатить за всю эту боль?

- Я просто хочу уйти, - говорю я. - Вот и все. Просто позволь мне уйти.

Взгляд Люка блуждает по моему лицу, медленно и осторожно.

- Дверь прямо там. Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь.

- Я не могу.

- Почему?

Я хочу закрыть глаза, чтобы не видеть его лица... этого прекрасного лица, испещренного шрамами. Но я не могу отвести от него глаз, я не могу колебаться.

- Потому что ты придавливаешь меня сверху.

- Так убей меня.

Ключ. Я протягиваю руку к его карману, и он перехватывает мое запястье, прижимая его к матрасу. - Твой выбор говорит за тебя, Макенна. Точно также ты могла бы с легкостью украсть ключ и сбежать в любое время. И все же твоя жажда правды победила. Разве мы чем-то отличаемся? Как ты можешь быть менее чудовищной, чем я? Сделай это. Ты хотела отомстить. Отомсти сейчас.

Я крепче сжимаю рукоять ножа.

- Я не такая, как ты.

Его улыбка - знающая и прекрасная - пронзает меня насквозь.

- А ты не хочешь подбросить монетку? Орел - ты перерезаешь мне горло. Решка - я тебя трахаю.

Я смещаю лезвие на миллиметр, наблюдая за тем, как оно окрашивается красным.

- Я могу сделать и то, и другое.

- Я могу обещать, что и то, и другое доставит тебе удовольствие. Даже вызовет привыкание. Есть тонкая грань между похотью и ненавистью, - его бедра упираются в меня, и пульсация глубоко внутри моего тела лишает меня рассудка. Я делаю глубокий вдох, и он останавливается. - Мне любопытно ... если бы я трахнул тебя достаточно сильно, если бы я мог разорвать тебя пополам, разрешило ли бы это мою дилемму.

- Дай мне ключ, - с трудом выговариваю я.


- Для этого тебе придется убить меня.

Я пытаюсь высвободить зажатую им руку, ведь мне нужны обе руки, чтобы держать нож, но он лишь крепче сжимает мое запястье.

- Ты сможешь. Просто двигайся дальше. Пройди сквозь кожу. Надави достаточно сильно, чтобы повредить хрящ и перерезать сонную артерию. Я обещал тебе, что ты заберешь мою жизнь. Она твоя. Но ты должна пообещать мне, что не остановишься на этом. Отомсти, вступи в схватку с Дженнифер Майер. Если ты прикончишь меня здесь и сейчас, то будешь мне должна. Заставь ее заплатить за то, что сделали с моей сестрой. Если ты мне это пообещаешь, я не буду сопротивляться. Тебе с легкостью удастся меня убить.

- Как вообще убийство может быть легким, ты, ублюдок? - я чувствую, как наворачиваются слезы, и сдерживаю их. Мои эмоции не соответствуют тому, что я чувствую... но я уже не знаю, что чувствую.

- Ты вся дрожишь, - говорит Люк. - Это просто страх.

Я издаю презрительный смешок.

- Чего ты хочешь, Макенна?

Я качаю головой, прислонившись к койке.

- Освободиться.

- Освободиться от чего?

Я устала бояться, сомневаться в своем прошлом, сомневаться во всем. Если отказ от контроля означает освобождение от боли и страха, тогда я должна встретиться лицом к лицу со своими демонами. И теперь я смотрю прямо в одни из этих демонических глаз.

- Если я открою эту дверь, куда ты пойдешь? Что будешь делать?

Я закрываю глаза. Слеза скользит по моему лицу, стекая по виску.

- Кто-то должен заплатить.

Его большой палец скользит по нежной коже моего запястья.

- Я устал расплачиваться, - произносит он. - И я думаю, что и ты заплатила достаточно.

Я делаю неглубокий вдох, ощущая тяжесть. Его свободная рука касается моей талии, а пальцы скользят по чувствительной коже моего бедра, посылая электрический ток через мое тело, пронзая каждое нервное окончание. Чудовище все еще здесь. Я вижу его в вызывающем голубом пламени его глаз. Люк заставит их заплатить.

Моя месть... она принадлежит не мне. Она не моя собственность.

Как только я осознаю это, тяжесть отпускает мою грудь. Я не жертва, и я не позволю Хадсону превратить меня в жертву.

Я убираю нож с шеи Люка и снова поднимаю руку над головой. Давая безмолвное разрешение. Он скользит пальцами вверх по моим ребрам, осторожно касаясь кожи, пока не достигает руки, все еще сжимающей нож. Его большая ладонь накрывает мою.

- Скажи это, - его рот оказывается ниже, прямо у моих губ. Его слова, вырывающиеся с теплым дыханием, звучат как вызов. - Я не сдвинусь ни на дюйм, пока ты не скажешь это вслух.

Я знаю, что ему нужно услышать, но мое горло словно перехватило и сжало, не позволяя выдавить ни звука. Он совсем не такой, как те люди, которые загнали нас в это место и уничтожили. Превративших нас в дьяволов, и все же я не могу сказать ему это, потому что я все еще вижу его синие свирепые глаза сквозь шторм, пока он забирает чужую жизнь.

Он выхватывает нож из моей руки и подносит его к моему лицу. Лезвие не касается меня, но оно не менее опасно.

- Ты мне доверяешь?

- Нет. Никогда.

Он останавливается.

Я делаю глубокий вдох.

- Единственный человек, которому я доверяла настолько, чтобы позволить прикоснуться ко мне, был недостоин этого. Он осквернил меня. Я была молода и нетронута. Хадсон не может быть последним мужчиной, который когда-либо прикасался ко мне, - я облизываю губы. - Я хочу, чтобы память о той последней ночи была стерта навсегда.

Люк пристально смотрит на меня.

- Сначала я чудовище, а теперь святой? Ты же не думаешь, что я не хочу осквернить тебя? Я хочу сделать нечто плохое, я хочу сделать с тобой много плохих вещей, Макенна. Я же не гребаный святоша.

И я чувствую, насколько яростно его желание. Я двигаю бедрами под ним, грубый шов его джинсов цепляется за мои прозрачные трусики, и я чувствую... полный контроль. Этот чудовищный человек возвышается надо мной, доминируя во всех отношениях, все же я та, кто обладает властью над ним.

Я чувствую, что он на грани, и желание бороться с плотскими желаниями ослабевает. Я выгибаю спину, наблюдая за тем, как его зубы впиваются в нижнюю губу, пока он пытается сохранить контроль.

Я медленно подношу руку к его лицу. Он пытается отстраниться, но я все равно дотрагиваюсь до него. Я благоговейно обвожу пальцем его шрамы. Чувствуя неровность кожи и глубину порезов.

- Я ношу свои шрамы внутри, - произношу я, когда мои пальцы касаются его губ.

Его рот ловит мои пальцы, захватывая зубами, а затем мягкие губы покусывают их. Он отпускает меня и говорит:

- Как думаешь, каково это будет – отдаться мне?

Я все еще чувствую на себе руки Хадсона. Он всегда был нежным, ласковым. Я думала... потому что он любил меня. Но теперь я знаю, что, возможно, причина была в другом. Просто думая о том, чего он действительно хотел, и что проделывал в тайне, садистки и безжалостно пытая своих жертв… мои мысли уносятся в самые темные закутки сознания. В гораздо более мрачное место, чем этот подвал. И я должна сделать так, чтобы это прекратилось.