Ее телохранитель

Я не хочу останавливаться. Я хочу, чтобы мой рот постоянно был на её груди. Я хочу, чтобы мой язык касался её кожи, пробуя на вкус.

Когда я целую живот принцессы, её мышцы дрожат. Я вдыхаю аромат Александры, сладкий и мускусный, как будто я никогда в жизни ничего такого не чувствовал. Я хочу погрузиться в неё, взять каждый дюйм её тела и сделать его своим.

Я останавливаюсь между её ног, разглядывая в таком виде. С расставленными ногами для меня. Мокрая для меня. Тяжело дыша для меня. Связанная вот так для меня.

Александра смотрит на меня из-под полуопущенных век тяжёлым взглядом, опьянённая похотью, желанием и предвкушением.

— Скажи мне, — говорю я, мои пальцы медленно скользят вверх по внутренней стороне её бёдер. Мой член снова возбуждённый, твёрдый и прижатый к моим штанам, когда я смотрю на её идеальную киску, блестящую от влажности. — Скажи мне, как сильно ты хочешь почувствовать мой язык на своём клиторе.

— Пожалуйста, — всхлипывает Александра. — Я хочу твой рот на мне.

Этого достаточно.

Даже не произнося моего имени, достаточно услышать, как она просит меня об этом. Откуда-то из глубины моей груди доносится низкий рокот. Я хотел бы сказать, что не тороплюсь с ней, что я дразню её дольше, или что я провожу языком по её клитору снова и снова. Я хотел бы сказать, что облизываю каждый дюйм сладкой киски принцессы, прежде чем засунуть язык в её вход.

Но я ничего этого не делаю.

Я не пытаюсь ничего растянуть. Я не могу.

У меня просто больше не осталось такого контроля.

Мои руки сжимают ягодицы девушки, чтобы удержать её, я подношу рот к её киске. Как только я чувствую её сладость, я не могу думать ни о чём другом.

Я, блядь, пожираю её.

Я ем её, как будто умираю с голоду. Я ласкаю языком её клитор и вход, и Алекс стонет, всё громче и громче, пока почти не начинает кричать. Её бёдра упираются в моё лицо, когда я просовываю в неё язык, не важно, как сильно я сжимаю её ягодицы и прижимаю к себе. Она трахает меня в ответ, как, если бы я прижал её под собой в постели.

Когда я раздвигаю ягодицы, плотно прижимая палец к её сморщенной дырочке, она кончает. Принцесса кончает с громким криком, мой язык прочно засел в ней. Её бёдра дёргаются, и мне кажется, я слышу, как она зовёт меня по имени — Макс, а не Джеймс, — но я не уверен, потому что, возможно, я сошёл с ума.

Одной рукой я тянусь между ног, неистово поглаживая свою длину, пока она кончает. Я потерял над собой контроль, внезапно превратившись в похотливого подростка, и прошло несколько мгновений, прежде чем я кончил снова, растекаясь по земле между нами.

Когда я перевожу дыхание, я смотрю на Алекс с того места, где стою на коленях между её ног с расстёгнутыми штанами. Она всё ещё связана, её волосы выпадают большими прядями из беспорядочного пучка, который был завязан на голове, но теперь съехал в сторону. Её грудь поднимается и опускается, и она задыхается, пытаясь отдышаться. Руки принцессы, грудь и живот блестят от пота, а воздух между нами пахнет сексом, грязью, сеном и летом.

Я вдыхаю его. Я вдыхаю её.

Она самое сексуальное существо, которое я когда-либо видел.

Когда я ослабляю путы на её запястьях, мои пальцы касаются светло-красных отметин на её коже.

— Я не думал, что так крепко их связал, — говорю я, внезапно почувствовав себя ужасно из-за того, что связал девушку. Не знаю, что на меня нашло.

— Мне не больно, — тихо говорит она.

Я прижимаюсь губами к её губам. На этот раз поцелуй такой нежный, что удивляет даже меня. Язвительная, резкая, стервозная Принцесса Александра практически тает на мне, и мои руки обнимают её, крепко прижимая к себе.

Моё сердце бешено колотится, и больше всего на свете я хочу забрать Алекс, отвезти обратно в летнюю резиденцию и, отвести прямо в свою спальню. Я хочу, чтобы она была в моей постели, и я не хочу, чтобы она уходила.

— Кажется, я слышал своё имя, когда ты кончила, — говорю я ей.

Она отстраняется, смущённо заправляя волосы за ухо.

— Думаю, тебе послышалось, Джеймс. Возможно, ты захочешь провериться. Я была бы счастлива, если бы королевский врач навестил тебя.

— Я знаю, что слышал, милая.

Она отворачивается, внезапно сосредоточившись на поисках своей одежды.

— Я… Мы… не должны быть здесь в таком состоянии, — говорит Алекс дрожащим голосом. — Голыми. Кто-то может прийти в любую секунду.

Вот так, она снова сбегает.



25



Александра



Я никогда не была хорошим бегуном. Я имею в виду, не буквально. Образно говоря, я всегда им была. Ну, может быть, даже в буквальном смысле, если посчитать, сколько раз я убегала от своих телохранителей. Эти инциденты в основном связаны со спринтом.


Хотя последнюю пару дней я не знаю, что на меня нашло. Я просыпаюсь рано утром и выбегаю из своей комнаты, чтобы убежать до того, как Макс придёт на смену. С одним из телохранителей, бесшумно топчущимся на почтительном расстоянии позади меня, я каждое утро по часу бегаю по окраинам большого поместья.

Я не знаю, почему я бегаю. Я просто знаю, что с тех пор, что случилось в конюшне, у меня накопилась вся эта нервная энергия, от которой я не могу избавиться. Оргазм должен был облегчить это чувство — по крайней мере, это то, что я ожидала — но этого не произошло.

Сейчас в миллион раз хуже.

Я хочу Макса всё больше и больше. Связь с ним была не тем, чего я ожидала — единожды почесать зуд и заставить желать его меньше.

Вместо этого, я продолжаю думать о нём. Я мечтаю быть с ним снова. Хуже того, я продолжаю думать о том, как сильно хочу, чтобы он взял всё под свой контроль, сделал меня беспомощной и полностью овладел мной.

Это чертовски страшно.

Поэтому я держала Макса на почтительном расстоянии, стараясь не обращать внимания на то, как он смотрит на меня и, как пахнет, когда стоит рядом. Я пыталась забыть его вкус и ощущение его рта между своих ног.

Это не работает.

Поэтому я звоню Шарлотте, чтобы отвлечься. Мне нужно поговорить с друзьями. Я не разговаривала ни с кем из них с тех пор, как мы приехали в летнюю резиденцию. Мне нужно напомнить себе, кто я на самом деле, принцесса Александра, которая веселится и флиртует с мальчиками и, совершенно беззаботна.

Принцесса Александра, которая не думает всё время об одном мужчине, которая не жаждет прикосновений одного мужчины.

Принцесса, которая не отдаёт контроль одному мужчине.

— Земля вызывает Алекс, — голос Шарлотты прерывает мои мысли. Она держит телефон перед лицом, лёжа в постели и болтая со мной через видео-приложение. Подруга вздыхает, громко хлопая жвачкой и накручивая на палец длинную прядь волос. — Не могу поверить, что твой отец держит тебя взаперти всё лето. Знаешь, это трагедия.

Я не могу скрыть смешок.

— Да, практически преступление, что он заставил меня провести два месяца в этом загородном особняке с бассейном, теннисными кортами, конюшнями, озёрами, прислугой и поварами.

— Ты защищаешь своего отца? — удивлённо спрашивает Шарлотта. — Да, это должно быть преступлением. Он практически убил тебя, знаешь ли.

— Ещё раз?

Она закатывает глаза.

— В социальном плане, я имею в виду. Он практически уничтожил твоё социальное положение. Ты станешь изгоем, когда вернёшься. Ты станешь прокажённой.

— Я принцесса. Я не собираюсь становиться изгоем. Тебе не кажется, что это немного драматично?

— Неужели?! Ты уже несколько недель нигде не публиковалась, Алекс. Это в основном социальный эквивалент годам. Ты набросилась на Кардашьян и полностью исчезла. Люди спрашивают, всё ли с тобой в порядке? — она показывает на свой висок. — С головой, я имею в виду.

— Кто спрашивает в порядке ли я? А Ким Кардашьян исчезла после того, как мужчины ворвались в её квартиру в Париже. Я уехала загород, как мы делаем каждое лето на каникулах. Вряд ли это одно и то же.

— Репортёры спрашивают, — настаивает Шарлотта. — Они расспрашивают твоих друзей о твоей психической устойчивости. Мы с Евой вчера гуляли, и они спросили нас о тебе.

Теперь я смеюсь.

— Что ж, я рассчитываю, что ты дашь им знать, что я так же психически неуравновешенна, как и всегда.

— Я не могу сказать им этого, потому что внезапно ты станешь скучной принцессой, которая скрывается со своей, в скором времени, полноценной семьёй с двумя родителями и новой сводной сестрой, наслаждаясь семейным временем.

— Ну, может быть, я наслаждаюсь семейным временем.

Шарлотта морщит нос.

— Честно, Алекс, — вздыхает она. — Твой отец устроил тебе лоботомию? Потому что ты говоришь, как Степфордский ребёнок, — подруга делает паузу, её глаза расширяются. — Оххх.

Я смеюсь.

— О, что?

— О, ты что-то принимаешь. Вот так. Ты нашла какой-то новый наркотик, который превращает вас в домоседа. Что бы это ни было, это опасно, и тебе нужно перестать его принимать.

— Я не домоседка, — протестую я. — И я ничего не принимаю.

На самом деле, это абсолютно верно.

Когда я в последний раз принимала наркотики? Или даже выпивала? Боже мой, это было на вечеринке по случаю помолвки. Это было так давно?

Я не заметила. Я был так поглощена, ну… другими вещами.

Как трахаться в конюшне с моим телохранителем.

Ты меняешься. Тебе лучше быть осторожной, или, прежде чем ты поймёшь, всё в тебе будет по-другому, и ты даже не узнаешь себя больше.

— Прошлым летом ты была занята тем, что убегала в город практически весь сезон, — возражает Шарлотта. — Ты стала настоящей домоседкой. Ты затворник. Отшельник. Ты вообще принимаешь душ?