Гамбит предателя

 * * * 


Пролог




На том свете

Выплавленное при помощи колдовства кресло по виду имитировало десятки сплетенных между собой корней. Они ветвились так, словно действительно когда-то были растениями, а уже потом кузнец покрыл их тонким слоем металла, сохранив изначальную форму. Однако вблизи становилось ясно, что это вовсе не переплетенные корни молодых деревьев, а жилы, кости, мышцы. Омерзительная пародия на человеческое тело с содранной кожей. На месте подголовника находилось неровное углубление, выделяющееся белизной. Затылочная часть черепа, вопреки законам природы не сереющая со временем, была намертво влита в железо. Присмотревшись, можно было разглядеть на кости едва заметную надпись на языке человеческой расы, волнистым почерком с сильным наклоном:

«Череп богини Никс. В память о падших в бою с богиней, дабы ее дух вечно помнил одолевших смерть! А мы помнили, кто и во имя чего принес жертву. Чтобы нам было за кого сражаться. За мертвых, нас покинувших, и за живых, нас ненавидящих.

Кристиан Цирас, Анника Цирас – вечная вам память.

В вечном долгу перед вами – Джарт Корхус, Слайт, Люмен, Гарри Уголек».

Кресло одиноко стояло на огромном пустующем балконе и казалось абсолютно здесь неуместным. С балкона открывался вид на потолок, который в мире людей называют небом. Сплошной черный фон был испещрен тусклыми линиями с фиолетовым и зеленым сиянием. Паутина вен обвивала весь потолок до самого горизонта, и лишь по едва заметному сиянию линий можно было разглядеть его.

Не мертвые поля, просто ничто. Пустоши, ровная, покрытая пеплом земля, уходящая в бесконечность. Будто чугунная сковородка, пригоревшая со временем. Лишь изредка можно было наткнуться на чьи-то истлевшие останки или архаичное проржавевшее оружие. Местами потолок нависал угрожающе низко и создавал пугающее впечатление чего-то грозно надвигающегося, неодолимого и необъятного. Казалось, вот-вот нужно будет поднять руки, дабы удержать его от падения.

Башня, откуда открывался столь мрачный вид, располагалась в центре гигантского города. Главный некрополь, Вне, столица мира мертвых. Даже мертвые, умирающие и воскрешаемые заново проклятой магией этого места, теряющие память и обреченные вновь и вновь проходить один и тот же путь безвольного и бесцельного существования, – никто из них не мог вспомнить, кто и почему дал городу это название. Что он имел в виду? Вне времени? Вне жизни? Вне надежды? Все это подходило под описание некрополя. Лорд Слайт шутил, что по такой логике более подходящее название – Без.

И хотя город казался огромным, еще бо́льшая его часть покоилась под землей. Множественные неосвещаемые уровни, населенные чудовищными созданиями. Катакомбы уходили глубоко вниз, куда существующие на поверхности не совались с незапамятных времен. Если изобразить схему города на пергаменте, он более всего напомнил бы улей или муравейник. Однако точную глубину и протяженность подземных путей никто не знал. Некрополь полон геометрически четких фигур и линий, но не ради симметрии. Отсутствие лишнего прослеживалось во всем. Только вместительные и практичные многоэтажные каменные дома. Ни намека на памятники, фонтаны, магазины. Фабрики, кузницы и мастерские создавали хоть какой-то вид деятельности. Фонарики освещали фиолетовым сиянием совершенно чистые городские улочки. По ним не спеша и бесцельно бродили сутулые фигуры. Времена, когда нужно было куда-то торопиться, остались позади, в прошлых жизнях.

Дворец не подчинялся общей стилистике местной архитектуры. Каждый выступ, каждый элемент кладки и обрамлений был во много раз крупнее, чем в людских городах. Идеально ровное кольцо высоких монолитных стен окружало дворцовую территорию. Эти укрепления были подобны скалам, столь прочными и вечными они казались, хоть и блестели так, будто только вчера великаны составили их из множества исполинских блоков.

Из медленно и монотонно движущегося потока мертвецов выступил некто, выделяющийся своей походкой. Целеустремленной, быстрой, находящейся вне влияния окружающей обстановки. Он направился к решетчатым воротам из вороненой стали в ограде дворца. Столь велики были врата, что макушкой он едва доставал до второго ряда решеток, а рядов было около сотни. При его приближении на воротах засияли руны, освещая его бледную кожу и молочного цвета волосы. Колдовское свечение отражалось в крупных белых глазах с серыми бездушными зрачками. Затронутые разложением мертвецы, полностью истлевшие скелеты, существование в которых поддерживается лишь законами этого мира, духи, привидения, разнообразные монстры всех форм и размеров, населяющие это место, имели мало общего с этим существом, столь сильно похожим на настоящую, живую женщину.

Руны вспыхнули с новой силой, и воздух разрезал оглушительный скрежет отпираемых врат. Женщина проскользнула в образовавшийся проем и направилась к единственному входу. Она проходила мимо деревьев, скамеек и лужаек, однако все они были отлиты из стали и являлись не более чем произведением искусства. Нелепой попыткой воссоздать мир из прошлой жизни здешних обитателей. Труп исполинских размеров сторожил проход. Он лишь слегка надавил пальцем, размером с человеческого ребенка, и створки дворца отворились. Внутри, как и снаружи, царил гигантизм. Потолок уходил далеко вверх и растворялся в темноте. Углубления в стенах напоминали узкие высокие окна готических соборов, а симметрично расставленные колдовские фонарики освещали зеленым и фиолетовым светом пол из темно-зеленого камня, похожего на змеевик.

Лестница, ведущая наверх, также предназначалась для более крупных, нежели люди, существ. Ступени доходили бледной женщине до пояса, но, несмотря на это, она без труда запрыгивала на них и, казалось, совсем не уставала. На пути к башне пришлось преодолеть не одну сотню ступеней, но она ни на секунду не сбавила темпа и, забравшись на последнюю с тем же отсутствующим, ничего не выражающим лицом, направилась к единственной двери.

Внутри ее ждала знакомая, изученная сотни раз обстановка. Но она все равно задержалась, оглядывая помещение. Трудно было найти на стене место, не занятое картиной или оружейной стойкой. Потолок, расписанный в мельчайших деталях, являлся копией человеческого неба. С одной стороны комнаты «всходило солнце», и эта часть была яркой, светлой, полной легких перистых облаков. Другая же часть отражала ночь, и в симметрично противоположной солнцу точке сияла луна. Множество столов полнились приборами и ремесленными инструментами. Тут можно было встретить и полный набор алхимика от простейшей ступки до кальцинаторов разных размеров, и верстаки, и даже ткацкий станок. Высокий многоуровневый шкаф был до отказа забит книгами на разных языках. Женщина вытащила из наплечной сумки толстый фолиант в золотистом переплете и вернула его на место. «Водоворот», раздел скрытой истории, автор – Люмен.

Она ожидала своего повелителя, ибо лорд Слайт всегда знал о ее приходе заранее. Впервые за десятилетие ее не встретили предложением выпить чай, не потребовали поделиться впечатлениями о прочитанной книге. Женщина осмотрела шкаф. Десятки, а может, и сотни книг уже были ею изучены. И каждый раз она обсуждала их с повелителем, но сейчас что-то было не так.

Она позволила себе пройти по коридору, ведущему на балкон, в ожидании застать его в своем любимом кресле, погруженного в тягостные думы… но и оно пустовало. Вдруг потолок-небо этого мира озарила вспышка, и новая цепь молний разорвала фон, заливая улицы зеленым светом. Мертвецы во всех концах города синхронно подняли взгляд вверх. Затем последовал раскат, но не подобный грохоту грома, а скорее напоминающий скрип ветхой двери.

В шаге от женщины внезапно образовался темный овал портала. Завихрения первородной тьмы опоясывали его границы и, словно плотный дым, скрывали происходящее по ту сторону. Однако сквозь пелену виднелись цвета: красные, желтые. Цвета пламени. Из портала пахнуло жаром, и повелитель ужаса неуклюже вылетел оттуда, ударившись всем телом о стену и упав на пол. Портал тут же закрылся, а темные завихрения растаяли.

Существо, похожее на женщину, впервые за многие годы стояло в полном непонимании происходящего. От ее повелителя, от лорда Слайта – бога, владыки мира мертвых, от существа, чью силу, по ее убеждению, было невозможно измерить, сейчас веяло лишь дымом и кровью. Лицо выражало боль и усталость, как у простого смертного. Его мантия была разорвана в нескольких местах, открыв глубокие, очень опасные раны. Ткань на рукавах прожжена, а ладони покрыты волдырями ожогов. Но, несмотря на повреждения, повелитель тьмы поднялся с пола.

Легкий поворот руки – и чарующий шепот сорвался с его губ, а потолок заискрился с новой силой. В тот же миг пропалины на его мантии затянулись, как и скрытые под ними раны, а запах дыма полностью исчез. Но взгляд оставался усталым и обеспокоенным. Она никогда не видела своего владыку в хотя бы приблизительно похожем состоянии. В часы неспешных бесед его взгляд излучал спокойствие и легкую надменность, словно он знал то, что никому не доступно. В иное время он позволял показаться озорным искоркам, и фиолетовые вкрапинки в его зрачках становились отчетливее. Иногда под спудом необъятных знаний и недостижимого для живых самоконтроля на мгновения прослеживалась тяжесть, лежащая на его плечах. Он был богом, он мог многое, если не всё. Но все же Слайт являлся человеком, единственным живым в мире мертвых, единственным способным нести эту ношу, которая для любого другого стала бы невыносимым, сводящим с ума проклятием.

Но сейчас она видела перед собой усталого человека, не на шутку встревоженного, и от этого ей самой становилось не по себе. Она и представить не могла, что за силы способны вывести бога из равновесия.

– Меланта… – Слайт хотел продолжить, но поперхнулся скопившейся от дыма горечью.

– Да, мой лорд. Что произошло?

– Так… – небрежно махнул рукой Слайт. – Заходил на чай к бывшему другу. И как-то беседа не задалась.

Слайт плюхнулся в кресло, положив голову в углубление, и тяжело вздохнул. Меланта простояла около часа, преданно ожидая продолжения.

– Знаешь. Двадцать лет назад. Я проходил через мир Якши.

– Мир архонтов?

– Верно. – Слайт специально делал паузы, позволяя Меланте вставить уточнение. – Я, наверное, задел там пару местных достопримечательностей. Возможно, даже убил кого-то нечаянно. Знаешь, как бывает – заклинание туда, заклинание сюда… Понарожают орду, куда ни пульнешь – в кого-нибудь да прилетит. А они ж ранимые. Как дети. Надменность, порождаемая иллюзией знаний, требует защищать самооценку. Вот и затаили они обиду.

– Вы разговаривали с архонтами?

– Нет. Архонты тут ни при чем. – Прошла еще бездна времени, прежде чем Слайт продолжил: – Знаешь. Я очень часто вставал перед выбором. Разрушить ветхое здание и построить новое или пытаться отремонтировать старый фундамент. Он мне надоел. Я не знаю, какой путь верный, но по пути разрушения я пошел в прошлый раз. Ради разнообразия в этот раз мы попытаемся пройти тропою спасения. Ненавижу дважды ходить одной дорогой.

– Я вас не понимаю.

– И не надо этим заниматься. В конце концов, важны будут лишь последствия наших поступков и решений. Всем будет глубоко наплевать на их мотивы. – Слайт тяжело поднялся и задержал взгляд на надписи. В его лице промелькнула новая, доселе невиданная Мелантой эмоция, и она не смогла ту охарактеризовать. – Тебе надо будет найти одного человека. Отдать долги.

Слайт сделал легкий пасс пальцами, и кожа Меланты приобрела здоровый, человеческий оттенок, волосы потемнели, а радужки глаз окрасились в карий цвет.

– А еще говорят, дважды в одну реку не войдешь… Где твой брат?


– Герберт пропал. Я думаю, он прошел через портал.

– Какая досада, – сухо заметил Слайт, но теперь Меланта отчетливо определила его состояние. Эта невидимая улыбка, когда губы не двигались, однако глаза говорили о триумфе… Меланта видела такой взгляд десятки раз, при игре в шахматы или в долгих спорах. В те моменты, когда капкан повелителя захлопывался и она понимала, что ее уверенность в своих силах – не более чем уловка его гамбита. Любые эмоции на лице повелителя были почти незаметны, но после двадцати лет постоянных свиданий она видела их отчетливо.

Слайт не спеша отправился к краю балкона и устало положил подбородок на высокие перила. Меланта последовала за ним.

– У людей есть такая традиция. У людей… – усмехнулся Слайт. – Знаешь, я говорил о людях, будто не являюсь представителем человеческого рода, еще задолго до того как взял на себя эту роль… Так вот, у людей есть традиция – присесть на дорожку перед дальним путешествием. Проверить собранное в поход имущество. Подумать напоследок. Подготовиться.

– К чему подготовиться?

Лицо Слайта на мгновение ужесточилось и преисполнилось решимости, а линии в потолке запульсировали, сменив зеленые оттенки на фиолетовые. Вкрапинки в глазах также вспыхнули, будто миниатюрные светлячки. Он выпрямился и вздохнул полной грудью. Тысячи мертвецов по всему городу переглянулись, почувствовав перемены.

– К реваншу.





Часть первая

Отплытие




Глава 1

Шестой круг




24-й год эры объединения. Первый день осени.

Арзамас – чародейский остров. Университет магов. Подвал

Плотный мрак сухого подвала нарушали лишь тонкие полоски света, пробивающиеся через щели дубовой двери. В царящем безмолвии едва слышались шаги босых ног по каменному полу. Децимус бродил в темноте, размышляя на ходу и изредка позволяя воображению создать иллюзорного собеседника. Он был подобен сумасшедшему, вечно говорящему с самим собой. Иногда присаживался на пол, прислоняясь к холодной грубой стене. В такие моменты он пытался вспомнить, понять, что же ускользает от его взора, найти недостающий кусочек мозаики. Как только новая идея или ответ приходили в голову, поднимался и вновь маячил по подвалу, упорядочивая мысли, приводя их в понятную и удобную для незримого собеседника форму…

Децимус замер, прислушиваясь к внезапно возникшему шуму. Шорох сандалий, шаркающих по каменному полу, и звон ключей казались оглушительно громкими после многих часов тишины. Гость нерешительно замер перед дверью, и прошло около минуты, прежде чем он осмелился зайти. В проеме показался юноша в робе ученика, а маленький переносной светильник в его руках затрепетал в тщетной попытке разогнать темноту. Легкая темная мантия без рукавов. Стандартная одежда всех первокурсников.

– Что случилось? – сухо поинтересовался Децимус, щурясь от бьющего по глазам света.

– Лекция в главный аудитории, явка для всех обязательна, – четко отрапортовал юноша заготовленной тирадой. Услышав незнакомый голос, аналитический ум Децимуса махом принялся составлять портрет новой личности. Осанка ровная, голова слегка опущена, кожа светлая, тело крепкое. Из чего Децимус заключил, что перед ним простой мальчишка, из бедной семьи, с севера. В четкой речи прослеживалось некое волнение. Без сомнения, он передал послание слово в слово. Исполнительный, трудолюбивый. Каждый ученик, особенно на начальном курсе, выполнял ряд бытовых задач. На службе это называют нарядами, здесь же – вольной работой.

Идиотская трактовка, обусловленная тем, что любой может отказаться от ее выполнения. Только вот смельчаков озвучить отказ, как правило, не наблюдалось. Вольные работы включали в себя любую деятельность средней прислуги, от чистки картофеля до уборки казарменных помещений. А вот почетную должность надсмотрщика кому попало не давали. Децимусу было интересно, чем мальчик ее заслужил. В иной раз он предположил бы, что перед ним очередной лизоблюд, выпросивший столь уважаемое вакантное место далеко не благородным путем. Но слишком простым и читаемым было лицо юноши, чтобы делать подобные выводы.

– Новенький?

– Да. Я первый месяц в университете, а сюда поставили только вчера.

Децимус кивнул. Идеи, как использовать юношу, уже роились в его голове, но для начала следовало войти в доверие. Децимус не являлся мастаком по части красноречия, зато прекрасно знал другие, более тонкие и слегка пугающие методы.

– Ты уверен, что данный приказ распространяется на меня тоже? Я нахожу свое пребывание здесь крайне продуктивным. Едва ли магистры заметят мое отсутствие.

– Магистр Таламон дал четкие указания. Вас он также упоминал отдельно. После лекции вам надлежит вернуться сюда и продолжить отбывать наказание, – протараторил ученик.

– Ты что, репетировал? – усмехнулся Децимус. – Как твое имя?

– Ученик первого курса Замон Юнциус.

– Замон. Ты знаешь, кто я такой?

– Нет. Мне сказали лишь, что вы как муха в супе, что у вас переизбыток мозгов и дурной характер.

Децимус громко расхохотался, и от эха, прокатившегося по подземелью, у ученика пробежали мурашки.

– Это все?

– Ну, все остальное лишь слухи…

– А ты не веришь слухам?

– Я не верю их распространителям.