Гармоника. Пенталогия

Обе бронемашины были колёсными, с небольшой открытой башенкой. Один был с дугами — радийный, вооружен пулеметом. У второго в башенке стояла 28 мм короткоствольная пушка «Маузер», а пулемет «нашёлся» внутри боевого отделения. Там же был найден фотоаппарат и один из бойцов Кривошеева тут же начал все фотографировать.

— Игорь карта у тебя есть?

— Нет.

— Вот бери, — и протянул ему только что затрофееную немецкую карту 3-х километровку которую тут же расстелили, — смотри мы вот здесь, — указал место на карте, — эта колона была нацелена на вот эти мосты черед Днепр. Мы ее задержали, но ненадолго. Сегодня они точно никуда дальше не поедут, завтра их ожидает еще один сюрприз, так что будут они у Вас, я так полагаю не раньше чем послезавтра.

— Ясно, — глядя на карту произнес сержант Кривошеев.

— Так же артиллерийскому обстрелу будут подвергнуты еще две колонны вот здесь и вот здесь, — продолжал он и указывал пальцем на карте где, — Вот это ты и должен доложить своему командиру.

— Понятно. Илья, я тебя спросить хочу, чем это Вы их?

— Этих, — улыбаясь спросил «лохматый» Илья указывая на уничтоженных немецких разведчиков, — или тех, — кивнул на еще горевшие останки авангарда.

— И этих и тех, и воон тех…

— Ну этих «шмелями» с трубадуров, — и указал на висящую у одного из бойцов за спиной трубу, — тех из трофейных немецких шестиствольных минометов, — и заметив непонимание на лице сержанта Кривошеева уточнил, — есть у них такой. За звук издаваемый «ишаком» зовется. Основную же колону наша артиллерия обрабатывает.

— У Вас и артиллерия имеется?

— У нас всё есть.

— А где же эта артиллерия и «Ванюши»?

— Хе хе, много будешь знать — скоро состаришься. В общем забирай броневики и нам пора.

— Илья, дай еще мотоцикл, — просительно произнес Кривошеев, — нас шестеро, а броневики двухместные.

— Тебе нужен мотоцикл?

— Ну один водитель у меня еще есть.

— Бери, — согласился тот, — когда к своим будешь подъезжать вышли кого вперед — предупредить, что это ты с трофеями возвращаешься, а то… люди на нервах.

— Учту.

Разведгруппа сержанта Кривошеева к своим добралась с комфортом. Бронемашины в ложбинку. На максимально возможной скорости двое на мотоцикле, размахивая красным флажком умчались к своим… если не считать лёгкого «дружественного огня», но быстро разобрались, «ошибчивого» бойца стрелявшего без приказа тут же отыскали и примерно наказали. В этот же день данные разведки об артиллерийском обстреле трех вражеских колон были подтверждены авиаразведкой, а на утро в Москве уже было известно, что группа осназ товарища Пронина организовала артиллерийский обстрел трех вражеских колон.





* * *


— А почему бы тебе в 41 году хотя бы немного не легализоваться? — говорил Александр Николаевич Валерию, — ведь помогаем все равно, а так глядишь и нам помощь какую оказали бы.

— Какую помощь? Они сейчас в таком состоянии, что им самим нужна помощь… хотя сама мысль интересная.

— Вот и я о том же. А помощь она ведь разной бывает. Например приобрести в 90-х предприятие и наладить на нем выпуск нужных для СССР изделий. Тех же радиостанций, прицелов, приборов ночного видения. Их тогда в америке закупали.

— Хорошо, я подумаю.

— Подумай, — и продолжая смотреть на Валерия медленно продолжил, — Мы там достаточно засветились. К полку Ефремова и Строева, точнее там к Пряхину и Лютикову — особый интерес. А уж когда у первых появились усовершенствованные «Фокеры», а у вторых т-34-85. Да и фокус с 148 дивизией, когда в ней оказались бойцы и вооружение с 6 и 12 армии, — скривил лицо и медленно помотал головой, беззвучно говоря «нет», — так что ты подумай хорошенько, — сделал небольшую паузу, — Тобой точно заинтересовались. Я не могу предугадать ход их мыслей, но на всякий случай у тебя должен быть предусмотрен запасной вариант.

— Я всегда с собой ношу маячок.

— Этого может оказаться недостаточно. Потому я и предлагаю тебе частично легализоваться. Выйди на связь с Панфиловым коль представляешься, что с его ведомства.

— Мне больше нравиться Судоплатов.

— Он нынче в другом наркомате. В общем подумай, — немного помолчал и продолжил, — ты уже закончил с «колонами Гудериана»?

— В общем да.

— А артиллеристов когда и куда думаешь передавать?

— На базе полка Строева создают мотострелковую дивизию, вот к нему и отправлю.

— И каково будет пополнение?

— Два полностью укомплектованных артиллерийских дивизиона трех батарейного состава.






* * *


Исполняющий обязанности начальника Разведывательного управления Генштаба РККА генерал-майор Панфилов Алексей Павлович так же, как и Лаврентий Павлович Берия получал сведения о действиях «товарища Пронина» и так же пришёл к выводу, что Пронин не тот за кого себя выдает. Об этом он и решил поговорить с Берией, как с наркомом внутренних дел (НКВД):

— Мы несколько раз перепроверили всю картотеку, аккуратно провели беседу с сотрудниками, но с таким позывным у нас никого нет и никогда не было, — говорил он наркому НКВД, — по всей вероятности это кто то, достаточно ловкий и информированный выдает себя за человека с осназ Разведывательного управления.

— Мы тоже пришли к такому выводу, — согласился с ним Берия, — И заметь Алексей Павлович, достаточно умело и грамотно это делает, — медленно проговорил он, протер очки, незаметно, как бы сам для себя что то решая сдвинул плечами, — непонятно откуда взялся, но как говорит товарищ Сталин, он нам нужен и мы его найдём.

— Лаврентий Павлович, а будет ли правильно его арестовывать?

— Кто решил его арестовывать? Я такое решение, без согласования с товарищем Сталиным не принимал. К тому же при всей своей таинственности в нынешних обстоятельствах он нам союзник. С ним мы будем работать осторожно и никаких провокаций. Для начала нужно оповестить всех кто с ним контактировал, чтобы при очередной встрече сообщили ему, чтобы он срочно связался с руководством. С Вами или со мной.

— Сам он вряд ли появится, для этого у него было много возможностей, но… — усомнился Панфилов, — Полагаю, что ему нужно передать частоты и время, когда будем ожидать на связи. Считаю так больше шансов.

— Интересная мысль. Подготовьте.

— Лаврентий Павлович, а если это все же белогвардейские эмигранты?

Берия задумался. Угадывалось, что ему нелегко принимать какое то конкретное решение:

— Пока он приносит нам пользу мы его трогать не станем, — сам же решил поговорить об этом со Сталиным.

На очередном докладе Берия доложил товарищу Сталину о разбитых немецких колонах и разговоре с Панфиловым, их совместном подозрении:

— Так значить ты говоришь, что он нанес удар по танковым колонам Гудериана, — Сталин не спрашивал, Сталин утверждал.

— Да, нанес им значительный потери, — и как бы в подтверждение достал из папки фотографии и передал Сталину, — свидетелями разгрома одной из колон были разведчики из 45 стрелкового корпуса.

Тот не спеша рассматривая фотографии произнес:

— Лаврентий, даже если он белогвардейский офицер сейчас он нам союзник. Своими правильными действиями он нам говорит на чьей стороне, — сделал паузу и как бы добавил, — В борьбе с фашизмом, когда стоит вопрос о самом существовании первого государства рабочих и крестьян нам важны любые союзники. Для победы над врагом мы ведем переговоры с нашим идеологическим врагом английским капитализмом, — взял из пачки папиросу, не спеша подкурил, — Почему же мы должны отталкивать протянутую нам руку помощи? Есть мнение, что нам нужно продолжать с ним сотрудничество, — посмотрел на Берию, — Лаврентий ему ненужно препятствовать. С «товарищем Прониным» необходимо установить связь. Пусть Ваши люди подумают об этом.

— Товарищ Сталин, мы работаем…

— Плохо работаете товарищ Берия, — настойчиво, но беззлобно возразил ему Сталин, — сколько времени Вам нужно, чтобы отыскать этого человека?

— Товарищ Сталин, мы приложим все усилия, чтобы в течении месяца установить с ним связь.

— У нас нет столько времени, — пугающе спокойно проговорил Сталин, даже не глядя на волнующегося Берию, — две недели, — и пристально посмотрел, — Мы полагаем этого времени вполне достаточно.





* * *





Первая часть "Книга-2 Проходимцы"





книга вторая

ПРОХОДИМЦЫ



*** 1



В середине 19 века всю Европу охватили революционные, национал-освободительные движения. Франция не стала исключением. Кризис и неурожай, безработица и голод создали идеальные условия для очередного потрясения. Актуально встал вопрос свержения старой финансовой верхушки, к тому же недовольства народа финансово подпитывали другие слои буржуазии, считавшие себя обделёнными и непременно возжелавшие очередного передела. Видели они это исключительно в своём приходе к власти. На словах они провозглашали замену монархии республикой, демократизация общества, улучшение экономического и политического положения рабочих и мелкобуржуазных слоев населения. Фактически же это была ширма для одурачивания созревших революционных масс. Формальным поводом к восстанию в Париже стал запрет собрания сторонников реформ. Король - Луи Филипп пререкался недолго и в скорости отрекся от престола и бежал в Англию. Власть перешла к Временному правительству, на которое сильное влияние оказывали вооруженные рабочие. Под давлением революционных масс Временное правительство признало право на труд и сократило рабочий день на один час. Для уменьшения безработицы и социального напряжения организовали национальные мастерские. В которые были привлечены более 100 тыс. человек. Они, за два франка в день, другой работы не было, убирали на площадях, ремонтировали улицы, сажали деревья. В то же время были предоставлены огромные финансовые льготы крупной буржуазии, финансировавшей восстание. Давление рабочих и созданных ими вооруженных дружин тяготило над буржуазными правителями, не давая им возможность в полной мере заняться грабежом народа. Тогда они начали создавать свою, набранную в основном из малограмотных и наивных крестьян, неподконтрольную революции наёмную армию. Когда же, после очередного "улучшения", объявленного буржуями-правителями народные массы всколыхнулись, 45 тысяч повстанцев сражались против 150 тысяч наёмников правительства. Обе стороны действовали безжалостно, но лучше организованные и хорошо вооруженные наемники победили. Наступил так званый период "Второй Республики". На пост президента был избран племянник Наполеона I Луи Наполеон Бонапарт, безудержно стремившийся к императорской короне, которую и захватил, силой разогнав парламент. В скорости он был провозглашен императором под именем Наполеона III. Вторая республика пала. Пользуясь неограниченной властью, Наполеон III ревностно защищал интересы крупного капитала, зажиточного крестьянства (фактически помещиков), не обижал он и банкиров. В этот же период во Франции были ликвидированы все демократические права и свободы.

В первоначальном состоянии посол России в Париже граф Киселёв по приказу из Петербурга, передал верительные грамоты принцу-президенту, а также поздравления в спасении Франции от "красной революции". Торжествовал не только Николай I, но и русский канцлер австрийского происхождения Нессельроде. Радовались не только в Петербурге, но и в Вене император Франц-Иосиф и министр иностранных дел Карл Фердинанд фон Буоля. Так же поддерживал французского принца-президента прусский посол при петербургском дворе генерал фон Рохов. Но все это было до момента восхождения Луи Наполеон Бонапарта на престол. А дальше... подговаривая Николая I, не признавать Наполеон III равным себе, сами же Вена и Берлин признали его таковым. Николая I обиду на союзников затаил, но правильных выводов не сделал. В общем, на одном из многочисленных военных парадов, проходивших в Петербурге, на котором присутствовал и дипломатический корпус он, обращаясь к послам Пруссии генералу фон Рохову и Австрии графу фон Менсдорфу произнес: "Меня обманули и от меня дезертировали!" И австриец, и пруссак не посмели ничего ответить на это неожиданное приветствие. А вот в дальнейшем Император Всероссийский сделал несколько роковых ошибок. Во-первых - призвал Англию совместно разделить Турцию, причем предлагал им Египет и остров Кандию (Крит), заверяя, что ни Австрия, ни Пруссия возражать не станут и совершенно сбрасывал со счетов интересы Франции. Ответ ему был резко отрицательный. Лорд Россель заявлял, что он не видит вовсе, почему можно думать, будто Турция близка к падению. Вообще он не находит возможным заключать какие бы то ни было соглашения касательно Турции. Далее, даже временный переход Константинополя в руки царя он считает недопустимым. Наконец, Россель подчеркнул, что и Франция, и Австрия отнесутся подозрительно к подобному англо-русскому соглашению. Николаю бы остепениться и подождать более благоприятного момента, но он попер на пролом. В этом полнейшем непонимании дел во многом были виноваты русские послы в Париже Киселев, в Лондоне Бруннов, в Вене Мейендорф, в Берлине Будберг, а также канцлер Нессельроде. Они писали не о том, что было в действительности, а то, что хотел от них услышать Николай I. При иных докладах была большая вероятность быть вышвырнутым за дверь и попасть в немилость.