Голос, зовущий в ночи

– Ну… кто-то ведь должен этим заниматься. Сейчас черт знает что творится… наркотики даже в школах продают. У меня двое детей, и я боюсь за них, как любой нормальный отец. Ну, и в меру сил я охотно помогал Фонду.

– А помимо Фонда вы с Ольгой встречались?

Малышев откинулся на спинку кресла, пожал плечами.

– Пару раз я приглашал ее на обед. Ольга мне нравилась, она очень хороший человек. Все, кто ее знал, это подтвердят. Ну, и мне хотелось сделать ей приятное. Я имею в виду… необязательно всегда говорить о проблемах. Хотя во время наших встреч мы все равно о них говорили, – усмехнулся он и тут же посерьезнел. – Ее гибель – огромная потеря, как в личном смысле, так и в общественном. Брат Ольги и Екатерина Юрьевна пытаются продолжать ее дело, но… боюсь, их организаторские способности невелики. К тому же Олег – инвалид и сам нуждается в помощи. А Катя – отличный исполнитель, и только…

– То есть вы считаете, Фонд недолго протянет?

– Надеюсь, что я ошибаюсь, однако…

– Возможно, этого убийца и добивался? – не дал ему договорить Владан. Малышев вновь пожал плечами.

– Мне трудно судить. Но такая вероятность существует. У следователя, правда, своя версия. Гибель Ольги – случайность. Какие-то типы влезли в дом… впрочем, Екатерина Юрьевна наверняка вам все рассказала.

– А вы с версией следствия не согласны?

– Почему же… На самом деле я просто не знаю, что думать. Я хорошо относился к Ольге, ее гибель потрясла меня… Поэтому, когда Екатерина Юрьевна предложила обратиться к частному детективу, я согласился. Прошло несколько месяцев, убийца не найден, возможно, она права и дело это действительно спустили на тормозах…

– Довольно странно, вы не находите? – сказал Владан.

– Вы имеете в виду ее обращение к президенту? Учитывая, сколько людей к нему обращается, сомнительно, что он всех помнит. А ее настойчивость многим была не по душе. Я уж молчу о полиции. Мне кажется, у их начальства при упоминании Ольгиного имени начинался нервный тик…

– Иными словами, ее смерть вызвала у них вздох облегчения?

– Я этого не говорил, – выставил ладонь вперед Малышев. – У меня нет повода кого-то в чем-то обвинять. Если следователи остановились на версии ограбления, значит, для этого наверняка имелся серьезный повод. Поначалу все решили – это заказное убийство. Следователи были у меня, разговаривали с другими спонсорами, допросили всех сотрудников Фонда. По-видимому, зацепок не было. В общем, я не знаю, что и думать, если честно. Разумеется, профессиональная деятельность Ольги тут же приходит на ум, но и ограбление… У района, где она жила, на редкость дурная слава. Не понимаю, почему она оттуда не уехала, – горестно покачал он головой.

– Что ж, – кивнул Владан, – спасибо, что уделили нам время.

– Прошу прощения, что, так сказать, напрасно вас побеспокоили… – начал Малышев, приподнимаясь, но тут же плюхнулся назад в кресло, потому что Владан произнес:

– Не напрасно. Гонорар будет чисто символическим. Я уверен, вы его потянете.

Марич взял со стола лист бумаги, карандаш, написал несколько цифр и подтолкнул листок в сторону Малышева. Лист скользнул по столу и замер прямо возле его ладони. Взглянув на цифру, Евгений Сергеевич кивнул, после чего в замешательстве уставился на Владана.

– Почему вы приняли такое решение, я могу узнать? – спросил он.

– Скажем так: мне небезразлично, что происходит в этом городе. По крайней мере, Екатерине Юрьевне удалось меня в этом убедить. Я пришлю вам договор и номер счета, – поднимаясь, заявил Владан.

Малышев в легком обалдении проводил нас до дверей. Надо полагать, я выглядела ничуть не лучше, если не хуже, – поступок Марича меня прямо-таки потряс, оттого, как только мы оказались на улице, я полезла с вопросами.

– Почему ты согласился?

– А не надо было?

– Я-то думала, мы приехали сюда, чтобы заставить Малышева раскошелиться.

– Деньги – прежде всего, – кивнул Владан.

– Ага. И, не получив их, ты с радостью должен был сбежать.

– Думаешь?

– Ты всячески отлыниваешь от работы. И никогда не работаешь даром.

– Кое-какие деньги нам все же причитаются.

– Уверена, ты бы без них обошелся.

– Курочка по зернышку… – философски заявил он.

– Марич, объясни, что происходит.

– Ты же слышала, – распахивая передо мной дверь машины, сказал он.

– Насчет гражданского долга? Издеваешься?

– В душе я патриот.

– Но запросто выставил бы Екатерину за дверь.

– Полина, ты зануда. Не соглашаюсь – ворчишь, согласился – вопросами задолбаешь. Ты хочешь найти убийцу этой самой Ольги?


– Хочу, – растерянно кивнула я.

– Ну так давай поищем.

Машина тронулась, мне, как выяснилось, на месте тоже не сиделось.

– Может, мне это снится? – сказала я.

– Проверим? – Владан притормозил и стал меня целовать. – Ну как?

– Смотря что ты имеешь в виду, – хихикнула я. – Если поцелуй, то мне понравилось, требую продолжения. А вероятность того, что мне все это просто снится, заметно увеличилась.

– Ты точно зануда, – кивнул Марич, вновь трогаясь с места.

– Так почему ты вдруг изменил решение? Скажи по-хорошему, я же все равно не отстану, – взмолилась я.

– Хочу сделать приятное любимой девушке. Она у меня с придурью, нет бы отдых на Мальдивах пожелать, нет, ей подавай расследование. Да еще на редкость мутного дела.

– Почему мутного? – насторожилась я.

– Потому. Концы с концами не сходятся.

– Что не сходится?

– Все. Терпеть не могу, когда мне морочат голову.

– Ты считаешь, Малышеву есть что скрывать? – озарило меня. – Он был согласен на детектива, но когда выяснил, кто будет этот детектив…

– Необязательно. Мог просто денег пожалеть. Но ты права: к парню есть вопросы. Сомневаюсь, что их с убитой связывали лишь деловые отношения.

– Я тоже заметила, что он напрягся, когда ты спросил о личных встречах… Думаешь, они были любовниками?

– Может, и были. Одно ясно уже сейчас: в этой истории не все так просто.

«Может, зря мы лезем во все это?» – с опозданием подумала я, вдруг почувствовав беспокойство.

– А сейчас, если не возражаешь, поехали обедать.

Я не возражала, но тут выяснилось, что наши планы все же различались.

– Давай заедем в супермаркет, хочу приготовить одно блюдо…

– Приглашаю тебя в ресторан, – сказал Владан, не оценив мой порыв.

– А что нам мешает пообедать дома? – вздохнула я, впрочем, понятие «дом» тоже нуждалось в уточнении. Где он, этот самый дом? В квартире Владана, в моей квартире? И есть ли он вообще? Наш дом, я имею в виду.

– Женщина у плиты – пережиток темных времен, – засмеялся Владан.

– Глупости. Мои кулинарные способности, возможно, оставляют желать лучшего, но я стараюсь. И мне приятно готовить для тебя.

– Ты – гений кулинарии, – продолжил веселиться он. – Если хочешь, поедем домой. Я просто намеревался облегчить тебе жизнь.

Настояв на своем, особой радости я не испытала. Даже наоборот. Подумала, может, в самом деле лучше было бы отправиться в ресторан? Вдруг ему моя стряпня не нравится?

Однако отступать поздно. Мы поехали в супермаркет, а потом к Владану. О моей квартире вопрос даже не возник. Это почему-то тоже расстроило. Владан завалился с книжкой на диван, на этот раз отдав предпочтение Куперу. Тот факт, что Марич читает детские книжки, поначалу забавлял, пока я не поняла: его собственная жизнь была настолько трагичной и сложной, что он находил удовольствие лишь в понятных и простых вещах…

– Тебе помочь? – крикнул он из комнаты через какое-то время.

– Ты по мне скучаешь или просто очень есть хочешь? – ответила я.

– Меня мучает совесть. Мир на пороге тотальной толерантности, а у нас сплошной патриархат.

– Ничего не имею против. Но за предложение помочь – спасибо. Я ценю. Ты редкий мужчина…

– Вот это верно.

Я засмеялась, при этом пытаясь найти разделочную доску. У меня в хозяйстве их было пять, у Владана одна, да и та успела треснуть посередине.

– Нам нужно кое-что купить, – сказала я. – Тут нет самого необходимого…

– Поэтому я и предложил ресторан.

– Не можем же мы всегда питаться в ресторане.

Он ничего не ответил, а мне вдруг стало так тошно, что я едва не заревела. Пожалуй, «всегда» не совсем уместное слово, то есть Владан мог так решить. Сейчас я похожа на девицу, которая «бежит впереди паровоза», есть такое выражение, означает «опережать события». В данном случае тороплюсь обустроить наш быт. Еще немного, и речь зайдет о детской, переезде в другой район, поближе к парку… Вот только вопрос: совпадают ли наши планы? Или меня Марич вовсе не рассматривает как величину постоянную, оттого всячески увиливает от совместного ведения хозяйства?