Гортензия в огне

 * * * 




Предисловие




На старой планете людей, Клервинде, собрались разные виды человекоподобных. Кроме обычных людей с красной кровью, там появились фиты, крылатые и перевёртыши. Каждый вид обнаружил своих гениев, магов, лидеров, лихих героев и древнейших представителей.

Амбиции и ненависть заставляли их уничтожать друг друга, но однажды война Севера и Юга прекратилась. Святой Брайан именем Единого бога основал город Ньон и короновал Эрика Бесцейна на владение всей планетой. Древнейшие назвались принцами и объединились в принсипате для того, чтобы помогать императору избегать ошибок и повести империю к процветанию.

С тех пор прошло 118 лет. Планетарная империя Бесцейна отразила множество нападений враждебных перевёртышей извне, но ясновидящий предсказал нападение армии, которая ещё не знала поражений.





1. Возвращение домой




Крылатый Уоррен Келли Мэйн, герцог Элайн, отчаянно моргая, оторвал щёку от тёмной обивки жёсткой софы.

– Хочешь есть? – услышал он.

Сел относительно прямо и с трудом ответил:

– Кажется, я всегда хочу есть.

– Я не об этом. Сколько, по твоим ощущениям, тебя не было?

– Не больше дня. Почему ты задаёшь мне такие вопросы? – невнятно поинтересовался Уоррен, убрал от лица локон золотых волос и принялся рассматривать Брайана, голос которого до сих пор слышал.

Друг изменился. Красные волосы на макушке и чёрные шипы на плече торчат как прежде. Но одежда невыразимо иная, взгляд строгий и серьёзный, черты лица заострились, а вот в плечах будто раздался. Брайан выглядит чуть крупнее, сильнее. Больше похож на древнейших или перевёртышей. Его это, как и прочих крылатых, не сделало привлекательнее. Подчёркнутая мощь ещё никого не сделала привлекательнее.

– Меня что, опять долго не было?

– В этот раз тебя не было семнадцать лет, – с нажимом проговорил Брайан.

– Семнадцать!.. – у Уоррена Мэйна, герцога Элайна, перехватило дыхание.

Он точно знал, что не спал, не цепенел и не терял сознания до возвращения на Пенрин, и древнейшие, силу которых он направлял в последней экспедиции, действовали быстро и весьма бодренько – даже суток не могло пройти с тех пор, как они втроём покинули планету. Но вот… прошло семнадцать лет.

– И опять меня никто не предупредил, – покачал головой Элайн. Прошлая экспедиция заняла около ста двадцати дней, но, вернувшись в империю, Уоррен узнал, что за время его отсутствия минуло сорок четыре года. В тот раз феномен сумел красиво и гладко объяснить названный отец Уоррена, принц Рональд Мэйн, но принять естественным образом случившееся перемещение во времени оказалось не так-то просто. Ещё сложнее принять тот факт, что снова придётся побыть идиотом, которому всё надо объяснять.

– Ты бы всё равно согласился, – сказал друг и поджал губы. – На собрании принсипата, семнадцать лет назад, принц Санктуарий прозрачно намекнул, что защита дальних подступов к империи – наш долг. А ты, ко всему прочему, ещё числишься генералом дневных летящих. Джулиан посчитал это длительной командировкой.

Уоррен едва не застонал вслух, услышав такое.

– За две экспедиции… шестьдесят один год прошёл, – подсчитал он. – И всё ещё числюсь офицером?!

– Ты числишься в запасе, но до нападения алмазного варлорда остался почти год, и тебе не удастся избежать участия в защите Пенрина.

– Ясно, – глубоко вздохнул Элайн. – Но это плохо.

Это не плохо, это скорее ужасно. Уоррен ненавидел проводить защиты планет в командирском составе. Куда ближе по духу ему было тесное боевое братство в построениях, разящий меч в руке и уверенность в том, что рискуя, подвергаешь опасности только свою жизнь… и в меньшей мере пятерых товарищей.

Но Брайан возразил, даже прекрасно всё зная:

– На мой взгляд, уж прости, несколько хуже то, что Роджер не готов. Ты знал, что старик-провидец сделал на него ставку в битве с алмазным варлордом?

Уоррен ответил не сразу. Алмазные варлорды перевёртышей всегда были и будут самыми смертоносными бойцами этой вселенной. И поражал даже тот факт, что обычного крылатого, разве что умопомрачительно ловкого и быстрого, каким был Роджер, близнец Брайана, кто-то считает способным не только выжить в схватке против алмазного, но и победить.

Ну, можно сказать, что Роджер и вправду мог быть лучшим мечником. Но любая битва полна случайностей. Как можно гарантировать выживание?

– Санктуарий говорил об этом на Рилкое, – спокойно кивнул Элайн. – Но ещё он сказал, что Роджера подстрахует Колин Хант.

– Меня это не волнует. Меня волнует то, что Роджер может погибнуть.


– Ты умер и снова родился за эти семнадцать лет? – слабо улыбнулся Уоррен.

– Что такое? – не понял Брайан.

– Следовательно, за последние семнадцать лет вы ни разу не вылетали на защиту вместе, иначе бы ты так не нервничал. Так вот: на войне разумные гибнут повсеместно. Роджер и сам тебе не раз, наверное, говорил, что всё его мастерство мечника ерунда в широкомасштабном сражении, где раненые и трупы буквально валятся сверху. Сумма возможных случайностей адски давит на исчисление вероятности выжить… даже таких ловких парней, как Роджер. Да, ты переживаешь, потому что ты его близнец и не готов узнать, что его жизнь подкатилась к финалу, – Элайн вздохнул. Брайан смотрел на него очень мрачно. – Теперь, когда ты не отгораживаешься от мира стенами монастырей, ты словно во второй раз родился. Придурок.

Слово "придурок" будто снова запустило в Брайане механизм разговорной речи:

– Знаю, помню, говорил. Сам придурок. Советуешь набраться мужества и готовиться к худшему? А знаешь ли ты, за что так славят главкомов и ясновидящего? – в голосе Брайана появилась сдерживаемая горячечная ядовитость, которой раньше не было. – За то, что они таким образом продумывают предстоящие сражения, что гибнут нынче буквально единицы! Но, чёрт возьми, никому из них не предстоит сразиться с алмазным варлордом. И это предстоит именно моему брату! – внезапно хриплым голосом заговорил Брайан. – Всего через год! И потом, никто не будет плакать по Роджеру так, как я.

– Со своей стороны позаботься, пожалуйста, о том, чтобы ему не пришлось плакать о тебе. Это всё, что ты можешь сделать.

Серв, облачённый в пепельно-белую форму с серебром, вкатил тележку с едой.

– Когда ты успел? – Уоррен еле оторвал взгляд от подносов с едой.

Он имел в виду то, что не видел, как и когда Брайан заказал еду.

– Уоррен, неужели ты думаешь, что дворец Нью-Лайт не станет пользоваться достижениями науки и техники?

Брайан поднял руку выше, чтобы Уоррен обратил внимание на метакарту в его ладони:

– Пара движений пальцами и на кухне уже читают списки излюбленных яств герцога Элайна. За несколько свечей путешествий твои вкусы в еде, надеюсь, не изменились?

– Долго же меня не было… – пробормотал Уоррен, имея в виду изменение в технических средствах.

Серв перед уходом снял с блюд крышки, и запах еды распространился по гостиной, вызывая головокружение. Герцог даже не заметил, как дошатался до стола и сел. Брайан занял место напротив. Аппетита у рыжего друга не было – он просто хотел видеть, с каким удовольствием будет есть Уоррен.

Проглотив первый кусочек, Элайн застонал от наслаждения. Собственно всё, что бы он сейчас ни съел, казалось бы превосходной едой – так он был голоден. Но поварам дворца Нью-Лайт, наверное, платили баснословные суммы за то, что они творили на кухне. Иначе всё это не объяснить. Он ведь кушал где-то свечей десять назад, а это даже не сутки.

В гостиную, вихрем сиреневого шёлка, ворвался Роджер, темноволосый близнец Брайана, сопровождаемый побрякиванием и звоном невидимых крохотных бубенчиков:

– Я нашёл вас по звукам громкого урчания, издаваемого Элайном. Уоррен, а я слышал, что ты придерживаешься воздержания во всём, даже в еде.

– Не провоцируй его, – грубо оборвал близнеца Брайан, такой мягкий и корректный в первое тысячелетие своей жизни. – Парень заслужил немного нормальной еды.

– А я заслужил нормального секса, но я же с такой жадностью не бросаюсь на леди, не так ли? – с самым невинным видом ехидничал Роджер.

– Так ты встречаешь друга? Наваливая на него своё чувство вины и неудовлетворённости? – Брайан встал и придвинулся к близнецу, чтобы вглядеться ему в глаза. – Никто не просил тебя хранить верность Шерил.

– Никто не просил Элайна давать Единому абсолютно все возможные обеты.

Напряжение возросло. Но Уоррен только усмехнулся, разглядывая обоих друзей детства. Когда-то знаменитые близнецы клана Си были абсолютно похожи. Похожи настолько, что оторопь брала. Но теперь они даже внешне отличались как день и ночь. Красноволосый Брайан Валери, губернатор столицы империи, стригся довольно коротко и носил искусные доспехи на куртке, слегка маскирующие посланные проклятием Церкви шипы на плече и предплечье. Роджер Кардиф, с переменной успешностью лучший мечник крылатых, так и не отстриг чёрные волосы, завязывал их на затылке на манер перевёртышей-варлордов, да и одежду носил в том же стиле – тончайший струящийся шёлк, слегка непристойно распахивающийся на груди. Впрочем, Роджер никогда не носил ничего эпатажного – не любил привлекать к себе лишнее внимание. И если маркиз Кардиф одевается именно так, то к подобному образу, скорее всего, стремится вся империя, называя его элегантным и мужественным, если не сдержанным. Видимо и Элайну придётся нацепить что-то такое. Хотя это, конечно, поражает.

Но сейчас близнецы явно планировали подраться, а заодно разнести стол с едой. Брайан всерьёз думал, что Роджеру удастся испортить Уоррену аппетит. Однако надо постараться, чтобы остановить Элайна, добравшегося до еды.

– А что, галстуки вышли из моды? – медленно спросил Элайн, дожевав и цепляя с блюда новый кусочек отбивного.

– Не полностью, – не отрывая глаз от лица брата, быстро ответил Роджер. – Галстуки хороши по случаю. Но неужели женщины могут быть требовательнее Единого в соблюдении обетов, положенных им?

– Благосклонности Единого Элайн уже добился, а вот тебе до благосклонности Шерил ещё очень далеко. Так что да, в твоём случае женщина требовательнее самого бога.

Уоррен чуть не подавился, сообразив, что Роджер до сих пор сохнет по той же леди, что и… сто… двадцать… сто двадцать лет назад!.. Возможно, снова придётся выслушивать массу жалоб на бедняжку, сушить свои жилетки от слёз Роджера и до самоубийства напиваться с другом, чтобы заглушить собственное желание помочь ему.

– Я обращусь в агентство справедливости, – отвернувшись, заныл Роджер. Невидимые бубенчики отчётливо звякнули. – И если это не в их компетенции, то я кого-нибудь там порешу.

Драка отменяется. Уоррен принялся есть спокойнее.

– Значит, мне это не показалось, – понял он. – Колокольчики.

– Император специальным указом повелел Роджеру носить эти звякалки, – пояснил Брайан. – Бесцейн был не в духе, а Роджер подкрался к нему слишком тихо, представляешь? Впрочем, дело не в императоре, храни его Единый. Это Роджер переполошил всех, пока отвоёвывал свой чемпионский титул обратно.

Но едва Уоррен заинтересовался подробностями, как близнецы почему-то встревоженно переглянулись. Уоррен услышал чью-то поступь.

– А, все трое слепых в сборе, – протянул ясновидящий предок близнецов, широко распахнув двери и встав на пороге.

Немного изменился. Всё тот же высокий черноволосый крылатый с насыщенного оттенка синими, тёмными глазами, но теперь суховатый, сосредоточенный и как будто вытянувшийся и раздавшийся в плечах. И это естественно, ведь кто же, как не Сапфир, с маниакальной настойчивостью все эти годы готовил и тренировал Роджера для встречи с алмазным варлордом?

– Трое слепых? – переспросил Роджер, явно ужаснувшись.

Будучи ясновидящим, принц Сапфир Сильверстоун, бывало, нёс невероятную чушь, но достаточно было узнать его немного лучше, чтобы понять, что всё им сказанное вполне вероятно могло или ещё может произойти. Или нет. Важно то, в какую сторону поведёт всех Сапфир или что упустит на этом пути к лучшему будущему.

– Возможно, вас будут так называть, – быстро пояснил Сапфир. – За то, что только вы трое ничего не видите, но взаимодействуете наравне с полнокровными с чем-то необычным. Есть ветвь развития событий, в которой это станет критически важным.

Друзья переглянулись.