Хозяйка Кладбища

— Эй, эй, молодой человек. Не стоит так торопиться! — Я даже замахала руками, выражая несогласие. — Я не по этой части! То есть… У меня уже есть жених.

Он наконец осознал, что стоит слишком близко и отодвинулся, залился краской и смущенно уткнулся взглядом в землю.

— Простите, леди… Я вовсе не про это! Я… Мне… Мне нужен ваш череп!

Как я не кинула в него молнией сразу — и сама не пойму. Наверное, только потому что находилась на чужой территории, днем и при свидетелях. Тот же Эмиль стоял буквально в двадцати шагах и, несомненно, все слышал.

— Мне и самой он нужен, — я отказалась.

Юный маг был неумолим.

— Но может у вас еще еще? Их же можно много сделать… Можно ведь, да?

Вот он о чем, а я уж напугалась.

— Так вы хотите фонарик–череп? Это можно.

— Да! Да! — он снова лучился счастьем, едва не разбрызгивая его в стороны.

Мы вышли на улицу, и несколько минут ожесточенно торговались, пока наконец я не уступила все три Воровских фонаря за шестьсот шестьдесят шесть монет каждый. Неплохо, но мало. Не хватило даже покрыть штраф.

Вернувшись в город, я снова прошлась по торговым рядам, тщетно пытаясь найти Софию Като. Но она как сквозь землю провалилась. Я даже прошлась к тому месту, где раньше была лаборатория «Синий Вереск», но и там ее не было. Зато на участке крутился тот самый юноша–маг, подгоняя строителей. Похоже именно он стал новым владельцем участка и строил новое здание. Подсказка здания гласила, что скоро здесь откроется «Коллегия магов «Замок Зимы“».

День уже клонился к вечеру, и я попробовала вернуться к дому травницы. В этот раз мне повезло. Она как раз вернулась проверить детей и пригласила меня войти.

Я достала из кошеля значок, который вчера срезала с зомби в подвале лаборатории, и показала его Софии.

— Что это? — спросила она.

— Это я нашла в вашей бывшей лаборатории. Разве это не ваш герб?

— Нет. Наш был зеленый, зеленый лист на темно–зеленом фоне, — уточнила она. — А такой я раньше никогда не видела.

— София, это очень серьезно. Чем все–таки занимался ваш муж?

Она покачала головой. Не хочет отвечать? Или не может?

— Я не знаю. Амир всегда выгонял меня из лаборатории. Но он вел записи, я уверена. Там, в лаборатории, он держал свой дневник — и в нем собирал рецепты.

— Его дневник был украден. Когда я пришла туда, там на столе был только след от пыли. И в подвале — зомби, такое же как мои существа, но управляемое этой штучкой — я покачала значком.

Глаза Софии расширились, губы задрожали.

Отношение семьи Като улучшено на 5%.

— Клянусь, я ничего не знаю! Но… по ингредиентам, которые требовал муж, могу сказать — это должно было быть что–то весьма ядовитое. Если вы позволите, я бы хотела взять эту штуку. Я найду того, кто это сделал и отомщу!

— София, не стоит торопиться. Я ведь не знаю, как этот зомби оказался в вашем подвале. Что–то мне подсказывает, что он не снаружи пришел. В лабораторию были еще входы?

София разрыдалась.

— Я говорила ему не связываться с ними… Говорила!

Выяснилось, что Амир Като подрядился разработать для архиепископа Адама очень необычный яд. Этот яд должен был воздействовать на организм отравленного так, чтобы тот заражался любыми заболеваниями, какие есть в городе. И эти заболевания должны были протекать в самой тяжелой форме, убивая жертву. Ход в подвале был односторонним — и открывался с другой стороны. А куда вел — София не знала. Знала только, что именно через этот ход Амиру доставляют самые редкие и опасные вещества для зелий.

Видимо, кто–то узнал про этот ход и заслал туда зомби. Кто–то, кто может создавать их, и управлять ими. И кому очень не нравилось занятие Амира Като. А может, есть и еще причины.

— София, у меня есть еще просьба. И помочь, кроме тебя, мне наверное больше никто не может.

— Что такое? Как помочь?

— У меня все еще нет лицензии на торговлю. Зато у тебя есть. Ведь есть?

— Пока еще есть, — вздохнула травница. — Но за место в гильдии надо платить, иначе выгонят. И тогда торговать можно только из лавки, а не на рынке. А лавки у меня теперь нет.

Прежде чем она опять начал рыдать, я поспешила изложить свою идею: я делаю фонари и браслеты, а она продает их на рынке, и имеет пять процентов от суммы проданного.

Конечно, ее такая маленькая сумма не устроила — ведь у нее трое детей на руках.

Я упиралась, все–таки с де Конти у меня был очень выгодный контракт. С другой стороны, если его так и будут сажать в тюрьму, что при его способе работы вовсе не должно быть редкостью, контракт с ним становился на редкость нерентабельным. Я могла опять в любой момент оказаться в такой же ситуации, как сейчас.

Но мы с Софией договорились. Два умных человека всегда договорятся к взаимной выгоде.


Хотите заключить Союз с семьей Като? Да/Нет, — выскочило предложение.

Конечно «Да». Такими предложениями не стоит разбрасываться, пусть мы всего лишь две бедные женщины.

Не успели мы ударить по рукам, как мой счет перемигнулся цифрами и вышел в положительный баланс. И это не было поступлением денег от продажи фонарей, София еще не успела ничего сделать. Кто–то не поленился дойти до кладбища и выкупить себе место.

— Кстати, София, еще такое дело… — я посмотрела на свое платье, — а где здесь можно привести одежду и заодно и себя в порядок?

Она тоже с заметным сочувствием посмотрела на мою одежду.

— Поблизости только Елена держит трактир. У нее всегда есть горячая вода, и она пускает местных в задние комнаты — так что там можно постираться и ополоснуться. Все не в море или реке — там запрещено. Штраф выпишут такой, особенно за обнажение в публичном месте, что вовек не отмоешься.

Все–таки хорошо иметь в союзницах женщину старше и опытнее — она и поможет, и направит. Так, она более подробно просветила меня о тонкостях принятой здесь системы ухаживаний, весьма своеобразной, надо сказать.

— А ведь Джан очень расстроился, когда ты выбрала не его, — сказала София. — Он все эти дни вился вокруг тебя, явно рассчитывая произвести впечатление.

— Джан? Джан Галеаццо, судья? Зачем ему это?

— Так ведь его невесту в самый первый день цикла отбил герцог Сенье. Причем так качественно, что у бедняжки флер влюбленности не развеялся даже за те годы, что он провел в тюрьме.

То есть, получается, пока я прохлаждалась на кладбище, пытаясь разобраться что к чему, остальные игроки первым делом захомутали себе самых перспективных партнеров. И Галеаццо засадил Сенье в тюрьму не только из–за меня, даже скорее вообще не из–за меня, а ради того, чтобы вернуть свою подружку? А когда не удалось — стал «производить впечатление» на меня? Каков!

Еще у Софии нашлась небольшая брошюрка про дуэльный кодекс, заодно поднявшая мне навык Владения оружием до первого уровня. Теперь я смогу его хотя бы взять в руки и не уронить. Хотя чем это поможет против герцога Сенье, у которого Владение оружием уже на вполне приличном уровне, я не знаю.

Остаток вечера я провела в задней комнате трактира Елены де Латури. Хотя ее самой здесь не было, а вместо нее хозяйничала толстая тетка, недобро посмотревшая на меня, едва я зашла. Но деньги, даже не слишком большие, способны творить чудеса, особенно когда при этом еще и признаешь свои ошибки.

Так что задняя комната и бочка с горячей водой были в полном моем распоряжении. На ближайшие три часа.

Платье отправилось в ведро с мыльным раствором, а я — в ту самую бочку, слегка разбавив там воду до приемлемой температуры. Вода была горячей, и я даже расслабилась в этой импровизированной СПА-капсуле. Но отдых тут же был испорчен: висящее весь день перед глазами изображение моего «жениха» вдруг подернулось красной каймой, и подсказка прожурчала:

— Кто–то чувствует себя забытым…

А в шкале добавилось одно деление — и теперь придется ухаживать аж семь лет! Мне! За ним!

Тут уж мне стало понятно, почему все в первые же дни стали искать себе пару. Иначе можно остаться вовсе без наследников. Придется срочно это исправлять.





Глава 21




Платье быстро высохло. После стирки оно стало выглядеть гораздо лучше, обнаружились даже некогда красные цветочки на корсаже — теперь я походила на собственный герб полностью. И обратно оно не растянулось, как я ни пыталась это сделать. Так и придется и дальше выглядеть заморышем.

Впрочем, это лучше, чем вызывать отвращение одним своим присутствием. Ведь «Кладбищенский смрад» меня не покинул, хоть и снизился до приемлемых двадцати процентов.

Пришло еще немного денег. Когда мы с Софией закончили разговаривать, рыночное время давно закончилось, но она забрала все имевшиеся черепа у Никко, и сказала, что пройдется по знакомым. И не обманула. Так что после стирки, сушки и купания, я азартно поторговалась с кухаркой и купила пирог. В качестве начинки предполагалось мясо. Теперь я была готова к самому странному свиданию в жизни — с игровым НПС.

Выйдя на улицу, я застыла, раздумывая, куда пойти. С одной стороны, бой часов, лениво отстукавший девять ударов, сообщил, что рабочий день долгого лета закончен. А значит, Рауль скорее всего покинет свою кузницу. С другой — идти к нему домой у меня нет ни малейшего желания. Мало ли как это будет воспринято местными горожанами.

Но игра оказалась в этом аспекте несколько проще: едва я подумала, где находится Рауль, как его изображение чуть засветилось, а рядом появились стрелки и значки тепло–холодно. Следуя им, я нашла своего возможного жениха в весьма неприятном месте.

Это был портовый паб — приют контрабандистов, самогонщиков и проституток. Даже по сравнению с кладбищем, воняло тут преотвратнейше. В одном из углов главного зала щедро раскрашенная девица крутилась в подобии танца под такое же подобие музыки, в другом двое мужиков весьма недружелюбного вида кидали кости и оживленно спорили между собой, остальные гости смотрели то на девицу, то на игроков, делая ставки, а Рауль сидел за стойкой бара с бокалом чего–то желто–пенящегося.

И маловероятно, что это пиво — его варили как раз в трактирах, там же готовили и еду.

Пройдя через зал под одобрительное улюлюканье всей местной братии и поймав несколько кинжальных взглядов проституток, я подошла к своему избраннику.

— Ты пришла. — констатировал очевидное он, не поворачивая головы и глядя в свой бокал.

— Да. — Я пристроилась на соседнем табурете.

— Зачем?

— Хочу отозвать свое предложение.

Вот теперь он повернул голову, и в его взгляде появилась сдерживаемая злость.

— Поэтому ты не приходила весь день, да? Кто–то наверняка крутился около тебя, рассказывая байки про мое прошлое, да? Этот Галеаццо — лжец и карьерист! Он мать родную продал бы ради должности, и слава богу, что старушка уже померла! Или это был тот циркач Эмиль? Он тоже вокруг тебя крутится постоянно!

А кое–кто еще и следит, и тоже постоянно. Но… Ревность? Не ожидала.