Хозяйка Кладбища

— И последний на сегодня пункт! Епископ Енох подал прошение о занятии должности Тайного Советника!

— Но позвольте, это же моя должность! — тут же возмутился Тайный советник.

Соверен опять объявил пять минут обсуждения, но дальше в регламент было внесено изменение: голосовать мог только он и архиепископ. Придворный советник был отстранен, а остальные были равны по должности с избираемым и участвовать не могли.

Епископ Енох успешно сменил должность, и теперь все три тела Игрока–без–фамилии заняли места в высшем совете города. И думаю, что очень скоро Енох займет должность если не Соверена, то как минимум Придворного Советника — ведь эта должность как раз будет пустовать к завтрашнему заседанию.

Заседание Высшего совета закончилось одновременно с заседаниями церковного и городского советов, которые записывали два моих коллеги. Рауль и присоединившийся к нему второй Письмоводитель собрали всех нас, и теперь мы устроились на собственный небольшой совет.

— А разве еще не должен присутствовать Помощник канцелярии? — уточнил один из моих коллег.

— Его избрали в церковный совет только что, он больше не может присутствовать на наших собраниях, — ответил Рауль. — И у нас вопрос простой — кто займет его должность?

— А какие есть варианты? — оживился второй коллега.

— Я, Письмоводитель Джанни Родари и Капитан стражи Ши Сюэсинь, — перечислил Рауль. — Бывший начальник канцелярии должность покинул, и за него нельзя голосовать. Даю пять минут на обсуждение!

Письмоводитель Родари неожиданно повернулся ко мне и протянул небольшой мешочек денег.

— Госпожа Аджаи, примите этот небольшой подарок, как знак моего самого глубочайшего расположения, — промурлыкал он.

Ого, мне взятку дают! Ну надо же. Поколебавшись несколько секунд, я все–таки приняла деньги — лишними не будут, а вот голосовать я могу все равно за кого хочу.

— Время истекло, пожалуйста назовите выбранных кандидатов! — пророкотал Рауль.





Глава 26





Единственное, о чем я сожалела — это то, что не догадалась до заседания подать на должность, которую занимал Рауль. Потому что он, естественно, избрался «наверх», заменив ушедшего еще выше начальника канцелярии.

Но после заседания я ознакомилась с требованиями должности и поняла, что зря расстраиваюсь — нужен как минимум следующий титул, «гражданки». Что–то игра последнее время меня прямо тыкает в необходимость его повышения.

И поскольку Никко успел отвезти все Софии, а она — продать, то мне хватило денег на новый титул, и еще изрядно оставалось. Надо подкопить, ведь кладбище требуется улучшить. Через несколько минут игра возвестила что я получила следующий титул, и я тут же пристроилась обратно в очередь — теперь надо было подать заявление на должность Письмоводителя.

Рауль тем временем куда–то исчез, так что я отправилась домой — и нашла там новое «письмо счастья», где мне предлагалось отправить жениху подарок, что я тут же и сделала.

Ваши ухаживания увенчались успехом! Ваша драгоценная половина наконец согласилась сочетаться с вами законным браком, завтра в 9:00 утра в соборе! — сообщила подсказка.

Я посмотрела на свой игровой профиль, и с удовольствием отметила как рост своего богатства, так и изменившуюся строчку Отношений. Теперь там значилось, что я помолвлена с Раулем Ульфбертом.

Довольная, я отправилась на кладбище. Где уселась переписывать найденные листки. Нумерации на них не было никакой, но это не слишком мешало — каждая страница одержала адрес и примерное расположение тайника, и если имелось — ловушки. Единственное, не было решения загадки, поскольку Меррир Аджаи не вскрывал их, а только фиксировал у себя в дневнике. И теперь я переписывала это все себе в дневник, окуная перо в присланную цирковой ведьмой чернильницу. Едва я закончила писать, как село солнце, и надо было двигаться домой. Но перед этим я собрала листки в кучку и сожгла их за часовней, запалив от самовозгорающихся свечей часовни.

Никко отсутствовал, так что я сначала отправила существ на сбор костей, а затем отправилась по дороге в город.

На дороге не было уже никого, поэтому я расслабилась и не включила череп–фонарь, укрывавший меня от чужих взглядов. А зря. Недалеко от поворота на город я услышала за спиной быстрые шаги.

И тут же мою голову накрыл черный мешок. Меня повалили, а затем куда–то поволокли, держа так крепко, что я не могла отбиваться.

Волокли долго, похоже, куда–то в город. И только втащив меня в пропахшее сыростью помещение и усадив на стул, стянули мешок.

— Как же так получается, госпожа Аджаи, что вы решили расторгнуть со мной контракт? — поинтересовался граф де Конти, Принц Воров.

Я восстановила дыхание и осмотрелась по сторонам.

— Граф, разве не вы первым прекратили закупки? — удивилась я, пытаясь стряхнуть путы. — Я к вам отправляла своего человека, но он возвратился с отказом.

Граф прошелся туда–сюда передо мной.

Бить не стал, даже удивительно.

— То есть это моя вина?

— Ну уж точно не моя! — открестилась я.

— Но вы все равно должны были соблюдать контракт!

— Каким образом? Мне нужны деньги, а вы отказывались их платить. Я поневоле должна была найти новый канал сбыта!


Де Конти разозлился. То ли от того, что я права, то ли от того, что сопротивляюсь.

— Отведите ее в камеру, пусть поразмышляет, как вернуть мне неполученные доходы! — распорядился он своим подручным.

Вот и работай с такими…

Камера ничем особо не отличалась от комнатки, где меня запирали у Милисенты. Такая же клетка, ящики непонятно с чем, в углу бочки.

Руки мне связали за спиной, но обыскивать не стали, только впихнули в клетку и заперли на замок. Когда работники де Конти вышли, прихватив с собой факел и оставив меня в кромешной темноте, я кое–как нащупала свой ножичек.

И еще через несколько минут уже потирала саднившие запястья.

Следующим из кошеля на поясе был извлечен череп–фонарь, слегка разогнавший тьму. С помощью ножичка удалось отковырять небольшую щепочку от ящика поблизости, и я тут же засунула ее в замок клетки. И ничего не произошло — мини–игры, как в прошлом заключении у Милисенты, не появилось. Плохо. Как же выбраться отсюда?

Я бросила щепку и покрутила в руках фонарь. Когда его свет упал на замок, тот вдруг подсветился, и оказалось, что в нем отсутствует небольшая деталь на задней стороне. Весьма похожая на одну из плашек, которые прислала мне ведьма из цирка. Я покопалась в мешочке, пока не нашла нужную. С едва слышным щелчком плашка встала на место, а подсказка тут же пропела мне:

Вы решили еще одну загадку. Ваше Тайное знание повышено на 1 уровень.

И теперь, стоило воткнуть импровизированную отмычку, как все заработало. Еще через несколько минут я водила светом фонаря по стенам каморки, силясь найти выход. И ничего!

Ну что ж, если вас съели, то у вас все равно есть два выхода. А здесь, в запертой комнате, как минимум есть дверь. Пойду через нее. Еще одно вскрытие замка, ознаменовавшееся мурлыканьем подсказки — на этот раз она сообщила о поднятии Хитрости на один уровень (первый раз за игру!). Это сколько же придется взломать замков, чтобы улучшить ее на максимум?

Я включила фонарь в режим невидимости и шагнула за дверь. Вот даже обидно — никакой охраны у двери. А может они услышали, как я ковыряюсь в замке и побежали к де Конти на доклад? Тогда мне стоит поторопиться.

Я пошла по коридору, чуть–чуть приоткрывая двери и заглядывая внутрь — казарма работников, комната с манекеном и мишенью, какой–то склад, в котором я тут же поживилась честно наворованным, — исключительно в качестве компенсации за моральные страдания, — еще одна каморка–камера и наконец пустая комнатка, в которой ничего не было. Ой что–то мне это напоминает…

Я посветила фонарем на стены и пол. На полу тут же очертился круг, как когда–то в логове Вампы, земля ему камнями… Вернусь, непременно подниму — тем более, что контракт с ним у меня уже скоро кончится. И как мне помнилось, рычаг расположен где–то рядом. Я провела зеленым светом по стенам, ища выступ или впадину. И нашла. Нажала.

Люк открылся.

Ожидать особого приглашения я не стала — полезла внутрь, и не зря — едва я влезла, как люк захлопнулся, а снаружи донеслись звуки торопливых шагов.

Новый день застиг меня в темной кишке тайного прохода, и довольно скоро я выбралась на теплый летний воздух. И что есть духу припустила домой. У меня сегодня весьма важный день. Нужно приготовиться.

А де Конти стоит понять, что я не райская птичка, и смирно в клетке сидеть не собираюсь.

— Никко, что ты говорил про братьев своих? — спросила я едва только мой возница явился домой. — Я улучшила дом, могу нанять одного.

— Счас я его позову, хозяйка! — отозвался Никко, и тут же куда–то убежал.

Вернулся через полчаса, сопровождаемый таким громилой, каких мне тут еще не доводилось видеть. Даже сопровождавшие Джана Галеаццо шкафообразные телохранители были меньше.

Громила мялся, трепал в руках свою шапку, пытался кланяться.

— Я это… верой и правдой служить буду, госпожа–хозяйка! — прогудел он.

Как Никко и говорил, платить пришлось не сразу всю сумму жалованья, а только за наем и за первый год. Всего получилось около пяти сотен марок, и в будущем расходы по 250 марок за год.

— Оружие и броня тоже за ваш счет, госпожа–хозяйка, — уточнил громила, которого, как выяснилось звали Клин. Фамилия была такая же, как и у Никко. И был он тоже Крепостным.

Насчет оружия он преувеличил, конечно, — базовая дубинка у него все же была, а бьется она больно, — это я помнила по тем же встречам с громилами Вампы, что б ему спокойно не лежалось.

Так что, едва занялся рассвет, как я двинула в банк к Адаму, в сопровождении Никко и Клина. Клин в телегу садиться отказался категорически и бежал трусцой рядом.

— Я ж защищать вас должен, госпожа–хозяйка! — открещивался он. — А ну как, слезая, замешкаюсь? Не положено.

Банк Адама летом начинал работу в семь утра, и мне пришлось ждать его открытия. Я даже успела немного подремать в телеге. Но едва он открылся, как я зашла и поприветствовала хозяина. Никко привез меня в самое большое отделение — еще два были меньше, и имели вывески меняльной конторы и конторы ростовщика. Там обслуживали наемные клерки. А в главном посетителей встречал сам Адам, уже достигший шестого ранга в профессии финансиста.

Я выудила из пояса те самые расписки, что нашла в тайнике на кладбище и положила их на стойку.

Адам взял их своими длинными узловатыми пальцами, пригляделся, даже несколько раз перечитал, и все–таки выплатил заявленные суммы.

— И откуда только у вас такие замечательные бумаги, госпожа Аджаи? — спросил он.

Я только улыбнулась и развела руками.

— Жаль, очень жаль. Я‑то надеялся предложить вам кредитную линию… двенадцать тысяч марок, всего под двадцать пять процентов годовых… лет на десять?

Мне ничего не оставалось, как только рассмеяться. Платить четверть суммы кредита в течение десяти лет — за кого он меня держит?

— Мой дорогой коллега Адам, такой кредит я бы точно не взяла, — ответила я, смахнув слезы, выступившие от смеха. — Я еще умею считать деньги! Вот под полтора процента, тысяч пятьдесят и лет на пять — я бы взяла. Но не больше.

— Вы просто смеетесь надо мной, — притворно вздохнул Адам.