Исчезновение Стефани Мейлер

– У вас с Марком в самом деле все кончено?

– Мама, мы развелись год назад!

– Ох, дорогая, ты же знаешь, нынче это ничего не значит: люди живут вместе, потом женятся, потом трижды разводятся и в итоге сходятся опять.

Анна в ответ только вздохнула, взяла свой кофе и встала из-за стола.

– С того трагического дня у ювелирного Сабара ты сама не своя, Анна, – сказала мать. – По-моему, эта служба в полиции сломала тебе жизнь.

– Я отняла у человека жизнь, мама. И я никак не могу это изменить.

– Ты что же, наказание себе придумала – жить в этой дыре?

– Я знаю, мама, тебе не такую дочь хотелось иметь. Но что бы ты ни считала, в Орфеа мне хорошо.

– Я думала, ты станешь в этом городе шефом полиции, – не отставала мать. – Что произошло?

Анна молча ушла на террасу, чтобы хоть немного посидеть в тишине.





Анна Каннер




Я хорошо помню то весеннее утро 2014 года, за несколько недель до всей этой истории с исчезновением Стефани. Стояли первые погожие дни. Было уже жарко, несмотря на ранний час. Я вышла на крыльцо взять выпуск “Орфеа кроникл” – его приносили каждое утро – и, удобно устроившись в кресле, собиралась прочесть его за чашкой кофе. В этот момент по улице проходил мой сосед Коди. Поздоровавшись со мной, он сказал:

– Браво, Анна!

– По какому случаю браво?

– По случаю статьи.

Я скорей развернула газету и в ужасе увидела на первой полосе свое огромное фото. Над ним красовался заголовок:

СТАНЕТ ЛИ ЭТА ЖЕНЩИНА СЛЕДУЮЩИМ ШЕФОМ ПОЛИЦИИ?



По слухам, осенью, после того как нынешний шеф полиции Рон Гулливер выйдет в отставку, его место займет не первый помощник, Джаспер Монтейн, но второй помощник, Анна Каннер, прибывшая в Орфеа в прошлом сентябре.



Меня охватила паника. Кто сообщил об этом в “Орфеа кроникл”? А главное, как к этому отнесутся коллеги и сам Монтейн? Я бросилась на службу. Меня тут же обступили полицейские: “Это правда, Анна? Ты сядешь на место Гулливера?” Не говоря ни слова, я ринулась в кабинет Гулливера – быть может, успею предотвратить катастрофу. Слишком поздно. Дверь оказалась заперта, из-за нее доносился крик Монтейна:

– Это еще что за шутки, шеф? Вы это читали? Это правда? Анна станет шефом полиции после вас?

Гулливер, казалось, был изумлен не меньше.

– Перестань верить всему, что пишут в газете, Монтейн, – одернул он помощника. – Это все чушь собачья! В жизни ничего смешнее не слышал. Анна – шеф полиции? Сейчас умру от смеха. Она сюда только приехала! Да и парни сроду не согласятся подчиняться женщине!

– Ну вы же назначили ее помощником, – возразил Монтейн.

– Вторым помощником, – уточнил Гулливер. – А знаешь, кто был вторым помощником до нее? Никто. А знаешь почему? Потому что такой должности вообще нет. Ее изобрел мэр, потому что желает идти в ногу со временем и везде пропихивает баб. Чтоб ему провалиться с его говенным равноправием! Но мы-то с тобой прекрасно знаем, что это все фигня.

– Это что же, значит, когда я стану шефом, мне придется назначить ее помощником? – забеспокоился Монтейн.

– Джаспер, – успокоил его Гулливер, – когда ты станешь шефом, ты назначишь того, кого захочешь. Эта должность второго помощника – чистая проформа. Ты же знаешь, Браун ко мне с ножом к горлу пристал, чтобы я взял Анну, и у меня руки связаны. Но когда я уйду, а ты станешь шефом, можешь уволить ее на все четыре стороны. Не беспокойся, я ей прочищу мозги, вот увидишь. Я ей покажу, кто здесь главный.

Через несколько минут меня вызвали к Гулливеру. Усадив меня напротив, он приподнял лежавший на столе выпуск “Орфеа кроникл” и бесцветным голосом произнес:

– Хочу дать тебе совет, Анна. По-дружески. Веди себя тихо, совсем тихо. Как мышка.

Я попыталась защищаться:

– Шеф, я понятия не имею, откуда взялась эта статья…

Но Гулливер не дал мне закончить фразу.

– Анна, скажу без обиняков, – властно произнес он. – Тебя назначили вторым помощником только потому, что ты женщина. Так что прекращай беситься и не считай, что тебя взяли за какие-то великие заслуги. Ты здесь по одной-единственной причине: потому что Браун с его долбаными революционными идеями хотел, чтоб в полиции у нас непременно была женщина. Он меня достал всей этой хренью про гендерное равенство, дискриминацию и черт знает что еще. Он адски на меня давил. Сама знаешь, как тут все устроено: мне не хотелось вести с ним подковерную войну за год до отставки и тем более не хотелось, чтобы он срезал нам субсидии. Короче, он во что бы то ни стало хотел женщину, а ты была единственной кандидаткой. Вот я тебя и взял. И нечего устраивать тут бардак. Ты всего лишь квота, Анна. Ты – квота, и больше ничего!


Наслушавшись попреков Гулливера, я поехала патрулировать город: у меня не было ни малейшего желания отвечать на приставания сослуживцев. Машину я поставила за большим дорожным щитом на 17-м шоссе – с момента переезда в Орфеа я пряталась там всякий раз, когда нужно было подумать в тишине и покое.

Поглядывая одним глазом на редкие в этот утренний час машины, я ответила на сообщение Лорен: она подыскала мне идеального мужчину и жаждала устроить ужин, дабы мне его представить. Я отказалась, и она опять завела свою шарманку: “Анна, если так будет продолжаться, ты состаришься в одиночестве”. Мы обменялись еще парой сообщений. Я пожаловалась на Гулливера, Лорен предложила мне вернуться в Нью-Йорк. Но туда мне не хотелось совсем. Если не считать рабочих неприятностей, мне очень нравилось в Хэмптонах. Хорошо было жить в Орфеа – мирном, уютном городке на берегу океана, в окружении дикой природы. Бесконечные песчаные пляжи, дремучие леса, усыпанные кувшинками пруды, извилистые морские заливы с их изобилием фауны – каких только волшебных уголков не было в окрестностях города! Летом здесь было чудесно и жарко; зимой – морозно, но солнечно.

Я знала, что здесь смогу наконец найти свое счастье.





Джесси Розенберг




Понедельник, 7 июля 2014 года

19 дней до открытия фестиваля



Первая полоса “Орфеа кроникл” от понедельника, 7 июля 2014 года:

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ БРОШЕН НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ



Что, если театральный фестиваль в Орфеа опускает прощальный занавес? Двадцать лет он был средоточием летней жизни города, но, похоже, в этом году оказался под большим вопросом. Впервые в истории мероприятия волонтеры проголосовали за бессрочную забастовку; причиной стали опасения за свою безопасность. В последнее время у всех на устах один-единственный вопрос: состоится ли фестиваль без волонтеров?



Анна провела все воскресенье, пытаясь отыскать следы Кирка Харви. Ей удалось найти его отца, Корнелиуса Харви: тот жил в доме престарелых в Покипси, в трех часах пути от Орфеа. Она связалась с директором учреждения, он нас ожидал.

– Ты вчера работала, Анна? – удивился я. Мы с ней ехали в дом престарелых. – Я думал, ты на выходных у родителей.

Она пожала плечами:

– Празднества прошли по сокращенной программе. Слава богу, можно было отвлечься работой. А где Дерек?

– Сидит в окружном отделении, изучает досье 1994 года. Не дает ему покоя мысль, что мы, возможно, что-то упустили.

– Что между вами тогда произошло, Джесси? Судя по твоим рассказам, выходит, что вы были лучшими друзьями, не разлей вода.

– Мы и сейчас лучшие друзья, – заверил я.

– Но в том году что-то между вами сломалось…

– Да. Не уверен, что готов об этом говорить.

Она молча кивнула и сменила тему:

– А ты что делал на праздниках, Джесси?

– Дома сидел.

– Один?

– Один. Делал себе гамбургеры с Наташиным соусом, – ответил я и сам улыбнулся ненужному уточнению.

– Кто такая Наташа?

– Моя невеста.

– Ты помолвлен?

– Это давняя история. Теперь я служака-холостяк.

Она рассмеялась:

– Я тоже. С тех пор как развелась, подружки предсказывают, что я так и помру в одиночестве.

– Это плохо! – посочувствовал я.

– Да, ничего хорошего. Надеюсь, кого-нибудь найду. А у вас с Наташей почему не сложилось?