Искупление грехов

— Чтобы говорить со мной, надо вернуться в старый, — парировал я. — Всё их могущество кончается на границе нового мира, который становится всё меньше и меньше.

— Это не так! Мы растём! Не в старом мире, в новом мире! Их время придёт! Ты поймёшь! — ответил голосом пророка пленник, вызвав приступ неконтролируемого смеха у окружающих.

— Когда я ем, тоже расширяюсь вовнутрь, — ответил я. — Твои хозяева творят всё что угодно в своих уютных мирках, не появляясь за их пределами. Потому что снаружи сразу получат по наглым мордам. Впрочем, мы же сейчас в малом мире одного из твоих хозяев. Что же он не приходит за тобой?

— Их мудрость безгранична! — ответил пленник.

Дальнейшие попытки разговорить его натыкались только на презрительное молчание.

— Свяжите его, а будет пытаться стянуть повязку — пришейте её к лицу. Или оглушите и позовите меня. Всё, времени нет с ним возиться. Нож, Суч, Пузо и Молчок — пошли.

В путь нас провожали всем отрядом. Пятнашка не удержалась и, судорожно сглотнув, при всех обняла меня. Мы вышли, вооружённые лучшим из того, что было при себе у бойцов. Короткие мечи, щиты, копья. По дороге, отмеченной цепочкой камней, с новым поглотителем магии на плече. Дорога извивалась из стороны в сторону, как след от проползшей в песке змеи. В итоге на середине пути мы были только через полчаса. Дорога неожиданно раздалась в стороны — образовав круг наподобие того, в котором стоял отряд. И в этот круг из облачка тумана шагнуло пять солдат гарнизона поселка. Солдат, хорошо знакомых нам по видениям в заброшенном селе.

Они молчали, разглядывая нас, мы — разглядывали их. Стоявший во главе отряда солдат, державший факел, бросил его на землю и потянул из ножен меч.

— К бою! — выкрикнул он.

Все пятеро обнажили мечи и подняли щиты.

— Ксатран, остановись! — попытался я договориться.

— Не слушайте его! Руби!

Солдаты сделали шаг вперёд из туманной дымки. Прошуршал меч Ножа, извлекаемый из ножен. Я поудобнее перехватил копьё и поднял щит. Рядом пристроились Пузо и Молчок. С краю встал Суч с топором.

— Суч, Нож, вы знаете что делать, — проговорил я, глядя на медленно подступающих солдат. — Остальные по команде — копья.

Надежды на копья было мало — воин с коротким мечом гораздо лучше чувствует себя в близком бою. Оставалось только рассчитывать на то, что солдаты, привыкшие работать в строю, не ожидают захода во фланги.

Когда до противника оставалось шагов пять, я выдохнул: «Копья!». В этот же момент Суч начал обходить солдат слева, Нож — справа, отвлекая внимание крайних бойцов, а Пузо, я и Молчок сделали шаг назад, перехватывая копья для броска. Солдаты изменение ситуации оценили криками и попыткой добежать до троих копейщиков, но получили атаку на фланги — а затем и бросок тяжёлых снарядов. Рассчитывали мы просто отвлечь, сбить атаку пехотинцев, но получилось всё удачнее — один из бойцов, который поворачивался к Сучу, получил копьё Молчка в шею и, заливая кровью соратников, начал оседать. Суч успел перенаправить удар топора и рубанул по шее его соседу. Нож схватился с бойцом на противоположной стороне, и к нему присоединился Пузо. Молчок кинулся к бойцу слева, а я вышел против командира пятёрки.

Мне не нужно было побеждать — только сдерживать, отвлекая на себя. Но это оказалось неожиданно сложно. Каждое движение Ксатрана было выверенным, чётким и быстрым. Он обрушил на меня целый каскад колющих ударов мечом, при этом умудрялся бить и кромкой своего щита. От неожиданности я ушёл в глухую оборону и посмотрел на противника другим взглядом — не задумываясь, просто привык в минуту опасности переключаться. И неожиданно стало легче. Теперь удары улавливались ещё в момент подготовки, а время, казалось, потекло медленней. Не то, чтобы я начал побеждать, но хотя бы перестал пятиться и начал парировать атаки — и даже иногда отвечать.

Я не представлял, сколько прошло времени с начала боя. Секунд двадцать или тридцать, а может, и больше… Суч внезапно отскочил от противника, которого пытался добить вместе с Молчком — в сторону Ксатрана. Рывок был неожиданным, враги не успели среагировать, а Суч рубанул топором командира пехотинцев по голове. Ксатран чуть склонился, пропуская лезвие, но не рассчитал — получил обухом и пошатнулся. Суч добавил, сбивая шлем в сторону облака, из которого вышли солдаты. Ксатран повернулся к нему, явно дезориентированный, и в этот момент я молча кинулся к Сучу — понимая, что сейчас будет. Солдат, оставленный на Молчка, так же резко, как и Суч секунды назад, отскочил, сделал шаг к Сучу и рубанул мечом, крикнув:

— Командир, есть!

За долю мгновения до этого я успел толкнуть своего бойца, и удар пришёлся не в шею, как рассчитывал противник, а в плечо. Меч пробил доспех, оставляя глубокий порез, соскочил с наруча и резанул меня по груди. Солдат ещё не успел удивиться моему появлению, когда Молчок просто проткнул его насквозь. А я повернулся к Ксатрану, шагнувшему вслед Сучу в попытке его добить, и срубил ему голову. Поток крови не хлынул на землю — его жадно всосало в себя облако тумана. Ещё через секунду рядом лёг последний солдат, зарубленный Ножом.

— Шрам, извини, — покаянно пробормотал Суч, поднимаясь с земли.

— Бывает, — проговорил я. — Могло быть и хуже.

— Туда, в туман… — Нож указал на облако, сместившееся за границу очерченного камнями круга. — Улетел шлем и плеснула кровь?

— Да, Нож, — я устало сел на землю, зажимая порез на груди. — Та самая кровь, наверно… и тот самый шлем. Уверен, что по задумке где-то там надрывается недограф Эгона. И это странно… но нам надо поставить поглотитель. И чем быстрее мы это сделаем — тем будет лучше.

Поглотитель ставили Молчок, Нож и Пузо. Я и Суч остались сидеть в круге с наспех наложенными повязками. Мне помогли стянуть нагрудник, Сучу — наплечник, ляпнули мази, обмотали бинтом и ушли. Я сам так и приказал. Выберемся — и нас вылечат наши девушки. Не выберемся — так и нечего переживать. Но обошлось без новых приключений. Стоило только новому поглотителю засиять, нагреваясь от впитываемой мудрости, как мы снова оказались обычном мире. Расстояние сжалось, и поглотитель оказался в броске от меня и Суча. А с другой стороны, тоже всего в одном броске, находился сгрудившийся в круг отряд, от которого к нам уже спешили Пятнашка и Ладна с бинтами и мазями.





Глава 12




Нас не было пять дней. Именно столько Лента и Ос-ини выхаживали раненых бойцов в лагере, разбитом на границе участка с поглотителями. К чести оставшихся бойцов— за устройствами они следили на славу и даже заменили два переполненных агрегата. Пока наш отряд был в малом мире, властители Линга, похоже, пытались отыграть ситуацию назад.

Но главные новости нас поджидали по пути в посёлок — оба отряда, ставивших поглотители на юге, оказались заперты туманом внутри земель Линга. Эту весть нам передали два усталых егеря, которым удалось вырваться из окружения и отправиться за подмогой. Ровно пять дней назад отряд вошёл в туман и сумел поставить поглотитель, но именно в этот момент перегорели все соседние — отгородив отряд от очищенных земель почти на полторы тысячи шагов, наполненных изменёнными тварями.

Второй отряд, подошедший через пару дней, сумел пробиться на помощь, но выйти они уже не смогли — опустели амулеты, охранявшие бойцов от изменения. Последние амулеты отдали егерям, которые и отправились на прорыв. Из десяти прошли только двое. По словам егерей, у отрядов осталось несколько часов перед тем, как последний из поглотителей переполнится — и они окажутся во власти алхимиков. Встреча с нами оказалась счастливой случайностью, потому что дойти до посёлка и вернуться они бы уже не успели. А от нас до отрядов было пару часов хода. И у нас оставалось ещё семь неиспользованных поглотителей. Чтобы пробить путь к захваченным отрядам, достаточно было и трёх.

Признаться, я был единственным человеком в отряде, не горевшим желанием бежать на выручку. Если бы меня спросили, то я бы объяснил, что наши амулеты тоже уже на пределе — и могут в любой момент выдохнуться прямо во время боя. Ещё бы я мог добавить, что там наверняка ждёт своего часа алхимик с ловушками и малыми мирами. Можно было бы ещё добить, что мы устали — а значит, можем допустить немало ошибок. Но ни мои десятники, ни рядовые бойцы даже и не подумали, что можно не прийти на выручку. Да, никто не радовался тому, что придётся задержаться, но и никто не отлынивал. И я не стал озвучивать своих возражений. Тяжело вздохнув, я начал отдавать распоряжения.

До нужного места мы дошли быстро. Один из егерей помчался с докладом в посёлок, а другой — вызвался нас проводить. Отряд застыл на краю туч, а я созвал десятников на телегу.

— Будет сложно, — сказал я, когда все собрались. — До границы прикрытого поглотителем участка — полторы тысячи шагов…

— Шрам, да всё понятно… — начал Ша-арми, но в этот раз я был слишком раздражён, чтобы терпеть очередные пререкания.

— Тихо! Я не договорил!.. — прервал я его под удивлёнными взглядами десятников. — Может, вам всем кажется, что это будет лёгкая прогулка, но это не так.


— Шрам, нам не кажется, — сказала Пятнашка успокаивающе.

— А я вот не уверен. Пятнадцать бойцов у нас — не бойцы. Я и Суч — ранены, ещё тринадцать человек только встали на ноги. Амулеты на последнем издыхании, и хватит ли их на прорыв — ещё неизвестно. Щиты и доспехи — надо приводить в порядок, а там — ТАМ!..

Слово я повторил, чтобы перебить очередные возражения.

— Алхимик, мудрецы и изменённые твари! И они сюда стягивались не один день! А от того, насколько точно мы будем действовать, и сколько глупостей совершим — зависит не только наша жизнь!

— Почему это мы глупости должны совершать? — спросил Хохо.

— Потому что я вижу слишком много бахвальства, — ответил я и обвёл всех взглядом. — А нам нужно не бахвальство. Нам нужно вернуться в посёлок живыми и, по возможности, здоровыми.

— Согласен, — неожиданно поддержал меня Эр-нори. — Мы что-топосле малого мира слишком сильными и могучими себя почувствовали.

— Скоро вы там? — воскликнул егерь, заставив меня заскрипеть зубами. Но я успокоился и даже получил повод собой гордиться.

— Как только мы войдём под тучи — нас атакуют, — сказал я. — Потому что там врагов как грязи. Возражения есть?

— Нет, — ответил за всех Хохо. — Атакуют.

— И как мы будем продвигаться? — спросил я, но в этот момент подал голос егерь:

— У них скоро переполнится…

— Слушай, уважаемый! — не выдержал я. — Если ты такой смелый, решительный и умный — так начинай первым! А у меня уставшие и израненные бойцы, впереди всё кишмя кишит изменёнными, где-то там болтается один из алхимиков, и мне надо дойти до цели и вытащить твоих соратников! Давай перед тем, как туда соваться, мы хотя бы решим, что нам делать и в каком случае?!

— Да я…

— Да ты уже дважды прервал меня, уважаемый! И тем самым ты только отнимаешь время! От десяти минут совещания никакой поглотитель не иссякнет.

— Простите…

— Просто не мешай, пожалуйста!

Я снова повернулся к десятникам и в этот раз наткнулся на очень удивлённые взгляды.

— Ну и что вы на меня уставились? Как будем прорываться? — спросил я.

— Да как обычно. Разве нет? — спросила Пятнашка, беря меня за руку.

— Не пойдёт, — ответил я. — Обычно мы идём, нарываемся на атаку, отбиваемся и снова идём. Здесь так не будет, вы понимаете?

— Не будет. Можно? — спросил Нож, и я молча и даже благодарно кивнул. — Давайте построим клин. Впереди пойдут тяжеловооружённые бойцы, в центре — телеги с лучниками, ранеными и копейщиками. Лучники и копейщики прикрывают тылы, не давая забраться на телеги. Остальной отряд давит вперёд. Доходим до точки установки, проходим её, с телеги сзади ставится поглотитель, а мы продолжаем движение.

— А ну-ка набросай, — предложил я, спрыгивая с телеги на землю.

За мной последовали все остальные. Нож схематично нарисовал палочкой три прямоугольника — и натыкал бойцов клином спереди.

— Надо тогда, чтобы часть копейщиков прикрывала борта телег, — заметил егерь, наблюдавший за нами.

— Так и сделаем, — я прикинул. — Надо десять человек на борта: по пять на каждую крайнюю телегу. Ещё по три человека на прикрытие тыла. Что получаем? Девятнадцать человек. Никого ничего не смущает?

— Не хватит бойцов, — кивнул Ша-арми. — Минус раненые, минус девушки — осталось девять человек. Они даже кавалей в упряжке не смогут окружить…

— Две телеги! — предложил я. — По одному кавалю в каждую. Раненые прикрывают тыл и борта, девушки стреляют и на перевязке. Двадцать восемь бойцов в клин. На оглобли с внешней стороны навешиваем щиты.

— Годится, — кивнул Нож. — Так должно получиться.

— Хохо, на тебе щиты на оглобли, — приказал я. — Нож, тебе собирать ударный отряд. Перекидываем всё необходимое с третьей телеги. Ты…

Я оглянулся в поисках егеря, но тот сам всё понял и кивнул, показывая, что посторожит наши пожитки в телеге и оставшихся кавалей.

— Так, раненые, запрягаем кавалей по одному на телегу! Вот эту и эту! Телеги стянуть между собой, чтобы не цеплялись колесами. Живо! У нас полчаса на всё про всё!



Через полчаса мы всё-таки выступили. И кто бы знал, как мне не нравилась эта затея, но даже с Пятнашкой таким делиться было боязно — может не понять. Вообще ловить себя на трусости и подлости — не самое приятное занятие. Я даже поймал себя на попытке выдумать что-нибудь в своё оправдание. К счастью, долго переживать мне не дали. Стоило нашему «клину» втянуться под тучу, как на нас накинулись с каким-то сумасшедшим остервенением. Мудрость следовала за мудростью, волны тварей накатывали на ряды.

В телегах нам пришлось особенно тяжело. Если клин просто пёр вперёд, прикрываясь щитами и раздвигая противников, то сзади на телеги лезли все твари, которых удалось пройти. Первый поглотитель поставили не через пятьсот шагов, а через триста — просто потому, что сдерживать атаку не было уже никакой возможности. И твари, надо сказать, попытались его свалить, но, получив обширные ожоги, оставили в покое. Да и защитникам телег выдалась спокойная минутка, пока мы не удалились от поглотителя на достаточное расстояние.

Наш прорыв напоминал пешую прогулку по Землям Боли из местной религии. Все мудрости, которые на нас летели, я развеивать не мог — просто не успевал, поэтому выбирал только самые опасные. Бойцы получали ожоги, обморожения, их било молниями, ноги проваливались в землю… На телеги поступало всё больше и больше раненых, а мы прошли только восемь сотен шагов, установив второй поглотитель.

Если бы стоял вопрос только дойти до какой-то точки — сейчас можно было бы передохнуть, успокоиться, перебинтовать бойцов, перестроиться. Но там, впереди, нас ждали бойцы из посёлка. И я точно знал, в тот самый момент, когда мы вошли под тучу, поглотитель, который их защищает от изменённых земель, начал заполняться стремительно. Я вдруг понял, что нас провели — провели как детей. Пока мой отряд на севере пропадал в малом мире, здесь, на юге, была подготовлена отличная ловушка, в которую алхимики вложили немало сил. Видимо, нужны им были бойцы — очень нужны.