Я же бать, или Как найти мать

— Блин. Твое счастье, Таня, что ты нетяжелая.

Бдушкина улыбается в ответ, а я разворачиваюсь с приятной ношей на руках и ничего другого не придумав, укладываю Таню на ее же кровать.

— Это не моя спальня. А мне нужно пометить территорию.

— Ты ее уже и так пометил, больше чем надо.

— Вот это что вообще значит?

— Ничего, — проведя по моей щеке ладонью, произносит Таня. — У меня просьба.

— У меня все есть с собой, в костюме Деда Мороза.

— Вообще-то я хотела попросить тебя… ну, чтобы Тимы не было в комнате.

— Господи, — выдыхаю я, уткнувшись в Танину шею. Черт, опять этот сводящий меня запах. — Тима! Бегом к Маше.

— Он не хочет, да?

— Захочет, — вскакиваю с кровати и подхожу к собаке. Хватаю Тиму за ошейник и буквально эвакуирую из комнаты.

— Я тебя очень люблю, но это мой сольный концерт, давай на выход, дружочек. Прости. Завтра я тебе все компенсирую, — закрываю дверь и подхожу к кровати, где Таня почти заливается смехом.

Ну смейся, пока смешно. Убираю корзину с цветами и сажусь рядом с Таней. Хотя надо признать, мне самому смешно, только не от Тимы, а от Таниного вида. И нет, она по-прежнему красива, в особенности сейчас, когда ее волосы разметались по подушке. Вид просто крышесносный. Улыбку вызывает Танина поза, потому что лежит она просто как… труп. Сложила руки на груди, как покойница и ждет, когда же захлопнут крышку гроба.

— Тань, ты это специально?

— Что?

— Ничего.

Разрываю ее сцепленные руки и беру одну ладонь в свою руку. Не знаю, кой черт меня дернул, но я прикасаюсь губами к ее руке. Совершенно не характерные для меня вещи-целовать чьи-то руки. И мне это, черт возьми, нравится, в особенности реакция Тани на этот незначительный с виду жест. А когда она в ответ касается моей щеки своей ладошкой, я начинаю самым настоящим образом плыть. Наверное, я все же влюбился. Кажется, это было моей последней мыслью перед тем, как в очередной раз я примкнул к Таниным губам.

* * *

Когда я последний раз засыпал не один, а в объятьях с женщиной? Хотелось бы сказать давно, да вот только я не помню, когда вообще было это «давно». Сейчас, лежа на кровати и разглядывая потолок, понимаю, что мне просто хорошо. Даже банальное слово «хорошо» тоже давно не присутствовало в моей жизни. Разве что работа. Но радость от очередного проекта давно позабыта, это все уже вошло в привычку. Просто приятно потешить свое самолюбие, что я не только еще на плаву, но и в лидерах. А сейчас совершенно другое чувство. И вроде конкуренции ни с кем нет, а чертовски приятно. Таня водит пальцем по моей щеке, переходит на губы, а я ловлю себя на том, что подавляю в себе улыбку. Не хватает еще дать ей в руки все карты, в конец обнаглеет, она и так поняла, что я поплыл. Какой бы еще дурак надевал костюм Деда Мороза?

— Паш, а где ты был прошлой ночью?

— С педиатром по имени, Оленька, — Таня тут же перестает меня гладить и убирает свою руку. — Ой, да я пошутил. С ней мы случайно встретились в баре. Врачи оказывается тоже люди. Поговорили с ней о жизни непростой и на этом все. Поехал к Решетникову.

— Это кто?

— Ну Толик. Ты его здесь видела.

— Ааа, твой дружочек.

— Я тебе сейчас в лоб дам.

— Очень романтично.

Таня садится на кровати и, натянув на себя простынь, пытается достать сорочку с пола. И ведь как-то умудряется сделать это одной рукой, еще и нацепить ее на себя. Я-то был в полной уверенности, что она обратно юркнет ко мне, но нет, встала и пошла к двери.

— Я не понял, ты куда?

— А как ты думаешь? — оборачивается у двери, с улыбкой смотря на меня.

— Я уже не знаю, что и думать. Может чистить ауру после согрешений плотского характера?

Таня лишь издает смешок в ответ на мой вопрос и мотает головой из стороны в сторону.

— Ты неподражаем.

— Вообще-то надо сказать, что я великолепен, что у тебя такого никогда не было в жизни и так далее.

— Не было. Если ты посмотришь на часы, то поймешь, что сейчас всего полдесятого. Твоя дочь привыкла кушать.

— На ночь есть вредно. Тем более, она даже не плачет, значит все хорошо.

— Интересно, а что бы ты делал, если бы тебе подсунули младенца сразу после рождения?

— То же самое, что и сейчас.

— Ошибаешься, Паша. Это совсем другие вещи. Не скучай, я быстро.


— Таня!

— Что?

— Только посмей сюда не вернуться.

— А то что? — дерзко заявляет она.

— Закатаю в бетон.

— Ловлю на слове, — тихо произносит Таня и прикрывает за собой дверь.

То ли Бдушкина испугалась моей угрозы, то ли самой хотелось вернуться, но через полчаса, когда я ее уже совсем не ждал и планировал уйти в глубокий сон, Таня таки вернулась в кровать. Сама прижалась ко мне, и стала водить пальчиками по моей груди.

— Спасибо, Паша.

— За что? — не ожидал такого.

— За то, что ты такой хороший… и не только, — стискивает меня в своих объятиях, приподнимается и легонько целует в губы. — Спокойной ночи.

— И тебе, Бдушкина, — тихо шепчу на ухо я.

Проснулся от знакомого приятного ощущения, что меня кто-то гладит. Это точно не Тима, да и явно не Маша, стало быть Таня. Открываю глаза и наблюдаю за тем, как Таня рассматривает меня, при этом поглаживая.

— А что мы сегодня будем делать?

— Надеюсь, то же, что и вчера вечером, — сонно шепчу я, приподнимаясь на кровати.

— Вообще-то я о другом, — нахмурив лоб, произносит Таня.

— Я понял, Танечка, не злись, тебе не идет. Давай поедем вместе с малой в парк. Погода хорошая.

— Нет, не хочу туда, где много людей.

— А что так?

— Не люблю толпу. Так ясно? — садясь на кровати, резко бросает Таня.

— Ясно. Чего ты так злишься? — беру ее за руку и валю обратно. — Кстати, Татьяна, у меня для вас плохая новость. В области вашей шеи я чувствую плохую ауру.

— И что, Павел, вы предлагаете мне ее отрезать и оставить за порогом?

— Нет, я не на такой зверь как некоторые, — целую Таню в губы, а самого пробирает на смех. — Слушай, а на кой черт ты тогда заставила меня это сделать?

— Я чувствовала от ботинок плохую ауру, вот и все.

— Сейчас мне хочется тебя придушить.

— Ну хорошо, что не отрезать мне голову и оставить ее за порогом. Вот тогда у меня точно не останется шансов, — смеясь произносит Таня.

— Точно. Без шансов.

— Это ты сейчас о чем?

— Да так. Тань, еще ночью хотел спросить, а ты не напомнишь мне, что это такое? Мне кажется, где-то я уже это видел, — достаю из-под простыни купленные мною трусики и приподнимаю их вверх.

— Не помню такого. А что это? — пытается сдержать улыбку Таня.

— Мое белье.

— Не думала, что ты носишь женское белье.

— Вот совсем не смешно. А ведь кто-то говорил, что не наденет его, прям с пеной у рта.

— Это была необходимость.

— А что так? Последние трусы порвались?

— Точно.

— Святые угодники, оказывается их надо было просто порвать.

— Прекрати, — смеясь произносит Таня, зарываясь пальцами в мои волосы. — Нам надо вставать.