Янтарь на снегу

— Гинта! — воскликнул кузен. — Слава богам! Ты пришла в себя!

Он осекся, но в порыве чувств встал с кресла и подошел к постели.

— Так… я вроде и была в себе, — ответила немного неуверенно совершенно севшим голосом.

Интересно, с чего бы это?

Видимо, вчерашние переживания, едва не закончившиеся летальным исходом, сильно повлияли на мое состояние. Привыкай, дорогая, наверное, это и есть скучная жизнь вельможной дамы?

— Эх, дорогая кузина, напугала ты нас не на шутку, — задумчиво молвил Легарт, присев ко мне на постель. Делать замечание родственнику и говорить, что неприлично плюхаться в койки к незамужним леди (да и к замужним дамам тоже), отчего-то показалось совершенно неуместным.

— Это из-за портала, наверное. Я после него… как будто меня через сито просеяли!

А еще из-за нервного перенапряжения, дикой скачки, усталости, недоедания и вмешательства в мою тихую размеренную жизнь. Список претензий не вместился бы и на пергаментный лист, даже если писать мелким почерком, но его составлением я займусь позже, не последний же раз меня втравили в неприятности!

— Прости, — тихо произнес Легарт, чем окончательно сбил меня с толку.

Это из-за недосыпа у него переживания обострились? Ну, ничего, сейчас успокоится и войдет в свою вечную властную и высокомерную колею. Даже представила, как меня сейчас вытряхнут из постели и сразу же отправят готовиться к предстоящим смотринам. В моем состоянии это тяжелее, чем нарядить половую швабру в знатную даму. Но Легарт и тут проявил удаль — невесту будет выбирать сам король, а не какой-нибудь занюханный лордик вроде Чаплиса, а значит, все должно пройти идеально. Ага, примерно как наш легкий и приятный променад к здешним чертогам.

— Я был непозволительно груб с тобой, — продолжал виниться кузен. — Измотал тебя безвестностью, даже толком не объяснил ничего. А в итоге вышло не очень хорошо.

Я бы даже сказала, что вышло очень плохо, и лорд Вардас, коли он пережил нашу первую встречу без ущерба для своего телесного и душевного здоровья, сам одумается и не подпустит меня к королю, а то и вытолкает такую умелицу взашей. Но чего-то мой родственник недоговаривал, не стал бы он со своей бесцеремонностью виниться за такие «мелочи». И тут неприятная догадка кольнула в сердце.

— Людя! — воскликнула я.

Преисполненный самых благородных дум лорд Браггитас посмотрел на меня. Видимо, ожидал чего-то более значимого, нежели беспокойства за судьбу не пойми кого.

— Девушка, которую вы забрали из обители вместе со мной, — пояснила непонятливому братцу. — Ее Людвикой зовут! Где она? Она жива? С ней все в порядке?!

— Успокойся, с твоей подругой все в порядке, — расслабившись, произнес Браггитас. — Они, правда, тоже попали в небольшой переплет, но выбрались и уже давно тут.

— Давно… — Вот это было непонятно. — Мне казалось, что еще утро, а не день.

— Э-э, понимаешь, — осторожно начал пояснять мой кузен. — Я действительно очень виноват перед тобой, Гинта. Была причина, по которой тебя столь спешно выдернули из обители. Жрец предупреждал об опасностях, но мы пошли на это сознательно…

— Да не томи уже, — не выдержала я увиливаний родственника, они меня стали раздражать. — Ты можешь объяснить нормальными словами, что происходит?

— Это была идея Вардаса — явиться и забрать тебя без лишних приготовлений и предупреждений, чтобы слухи не поползли.

«Излишних», значит! Ну-ну. Это было заметно.

— С нами отправили несколько человек из состава безликих.

Ух ты! Глаз не подвел. Значит, я была права.

— Но это не помогло.

— Почему? — глупо спросила кузена.

Видимо, тайны дознавателей не для всех были тайнами.

— Потому что среди нас затесался предатель. И этот предатель — кто-то из моих людей.

— Мне жаль.

— И мне, но теперь предстоит выяснить, кто этот несчастный, который дерзнул сдать своих братьев по оружию.

— А Чаплису что-нибудь будет за его выходки? — как бы между прочим поинтересовалась я.

— Ареста и изгнания с конфискацией имущества не жди. От него уже пришло письмо с извинениями за самоуправство его людей.

— Какая чушь!

— Да, — согласился кузен. — Но открыто лорд Чаплис против короля не выступал, исправно платит налоги, а сами мерзавцы мертвы, потому некому подтвердить или опровергнуть его слова.

А в народе твердят, что дознаватель и из мертвого слово вытянет. Ситуация казалась совсем абсурдной, но не мне судить. Пусть сильные мира сего занимаются проблемами этого самого мира. Только бы в эти проблемы не втягивали меня.

— И все-таки как Людя?

— Надо сказать, твоя подруга довольно быстро тут освоилась. — Легарт слегка улыбнулся, по-настоящему, без иронии. — И уже вовсю раздает указания остальной прислуге, каким должен быть уход за будущей невестой короля.

— Вот как? И это терпит тетушка Рената?

Кузен снова помрачнел, лицо его сделалось серьезным, без тени былой улыбки.


— Гинта, ты была так измотана, что потеряла сознание, не дойдя до своих покоев, а потом…

— Что потом? — внутри стало зарождаться неприятное предчувствие.

Рената!

Ночной кошмар вспомнился настолько остро, что впору было кричать. Или все же мне приснился сон? Меня как будто окунули в холодную воду. Вот я тешилась в теплой постели — а вот погружаюсь в холодную пучину с грузом на ногах. И натурально начинаю задыхаться. Пьяная тетка, отравленная «эльфийским сном», мне не приснилась!

— Нет.

Я даже вздрогнула. В смятении не заметила, что говорила вслух.

— Не приснилась, — подтвердил Браггитас мои опасения.

— Тогда почему ты не пришел, когда горничная отправилась звать тебя? Почему… никто не пришел…

— Потому что это была не горничная, Гинтаре, это была наемница из смертниц Гильтине.

У меня пропал дар речи. Кто так озаботился моим появлением в доме Браггитасов? Но чтобы нанять убийцу из смертниц Гильтине, надо иметь много денег и большую смелость.

Неудивительно, что под личиной прислуги я не различила оскала смерти. И эта черная змея… неужели по мою душу она была вызвана из топких болот Неймаля, где разинуты пасти омутов пропащих?

— Она должна была меня убить?

Легарт мрачно кивнул:

— Возможно, не только…

Приглядевшись, я обратила внимание на то, каким уставшим он выглядел. Бледное осунувшееся лицо, в уголках рта залегли складки, а вертикальная морщина меж бровей стала глубокой и очень заметной. Очевидно, к заботам о безопасности короны добавились еще и размышления о судьбе одной страдалицы из захудалого монастыря.

Кузен перегрузил свой мозг бесполезными размышлениями, оттого и выглядел потрепанным и изрядно измотанным. Был он таким еще до нашей исторической встречи в обители. Просто перед вайдилом хорохорился, как же, столичный экспонат в глушь пожаловал!

— И где она теперь? — спросила, хоть и знала ответ: смертница либо исчезла, либо покончила с собой, удавившись собственными волосами. Нам про таких в обители много рассказывали. Ибо если мы служили Живе и нашим призванием было — нести в мир доброе, светлое, чистое, не жалея себя, оберегать малых да слабых, лечить хворых и убогих, то служители Гильтине были просто убийцами, шпионами, изучавшими запретные техники преобразования материи. Не надо только путать со служителями богини ночной темноты Брексты, у тех жрецов цели были не всегда светлые, но намерения зачастую очень благородные.

Да, у нас поклоняются семи богам храма. А восьмой, Гильтине — повелительнице отступников — места в храме не нашлось, как и ее служителям не довелось обрести место среди людей. История эта поучительная и мрачная, и если я соберусь с духом, обязательно ее расскажу.

— Девчонка исчезла. — У кузена даже щека дернулась. — А потом ее тело нашли в овраге. Горло перерезано, а на коже проступили черные письмена мрачной богини. Сомнений нет — смертница.

Плакать о ней я точно не буду, у сострадания тоже есть предел. Если бы она исполнила задуманное, вряд ли заливалась бы слезами над моей холодеющей тушкой.

А вот подвоха в горничной я не заметила, даже ничего не почувствовала, потому что в жизни никогда не встречала специально обученных убийц.

— Ты можешь мне объяснить, что вообще случилось, Легарт?

— В питьевую воду и вино за ужином был подсыпан «эльфийский сон». Пощечина всей страже и намек дознавателям на их беспомощность. Усталость и дурман… М-да, знаешь, Гинта, мы очень оплошали.

— Ты не мог предвидеть этого.

— Не мог, но должен был. — Браггитас потер и без того покрасневшие глаза.

— Не ты один, ведь в замке присутствовали безликие. Неужели даже они не заметили странностей, не приглядели за прислугой?

— Присутствовали, приглядывали, — с досадой подтвердил кузен. — Только большую часть людей я направил на охрану внешних стен нашего замка. Да и девчонка служила у нас несколько месяцев.

Догадка мелькнула моментально.

— Прислугу подбирала Рената!

— Обычно моя мать, — кивнул Легарт. — Но эту — да, выбрала тетка… Гинта, думаю, что не тебя пытались убить сегодня ночью, потому что ты тоже была одурманена «эльфийским сном». Если бы она хотела тебя убить, то зарезала бы или задушила сразу.

— Тогда зачем она появилась в доме?

— Ренату нашли в твоей комнате мертвой. Я-то понимаю, что в этом нет твоей вины. Но будь спокойна, при дворе отлично знают историю ваших непростых отношений.

Я попыталась сосредоточится, чтобы припомнить важные детали этой ужасной ночи, но перед глазами вставал образ задыхающейся Ренаты и ее пылающие белые глаза.

— Когда вошли в твою комнату после переполоха, тетку нашли с кинжалом в шее. Пробита артерия, но крови натекло немного. Это соотносится с нашей версией. Но кинжал, кинжал…

Я похолодела и задрожала, как осенний лист. Провести целую ночь с трупом «обожаемой» родственницы, к тому же убитой таким бесчеловечным образом… Это словно ее последняя злобная усмешка — в глазах двора я превращусь в виновницу. В убийцу!

Легарт встал и подошел к окну. Он молчал, но его плечи были красноречиво опущены, а спина напряжена.

— Пойми, Гинта, это удар не столько по тебе, сколько по мне, по… Вардасу. Кому-то мы мешаем. Поэтому на тебя… на нас… станут давить.