Как не слететь с катушек

Виталий Николаевич, как всегда, колдовал над шашлыком, и все глотали слюньки от ароматного, чуть горьковатого запаха жарящегося мяса. Яна и Ася резали салаты, а Агриппина Павловна кружилась над тортом, который она испекла собственными руками и сейчас украшала затейливыми шоколадными штучками. Мария Алексеевна, восседая в плетёном дачном кресле, снисходительно наблюдала за весёлой дачной кутерьмой.

Агриппина Павловна повернулась к Яне:

– Как думаешь, может быть поставить только одну свечку? Чисто для проформы. А то придётся испортить все кремовые розочки, понатыкав бог знает сколько свечек.

Яна согласно кивнула:

– Конечно, лучше одну. И задувать, загадывая желание, удобнее, – пошутила она.

Агриппина воткнула в торт свечку и выпрямилась.

– Жаль, Яночка, что твой сыночек не с нами сегодня.

– Ничего, – отмахнулась Яна. – Подумаешь, какое событие – обычный день рождения. Он сейчас у Ричарда за границей.

– А красавчик твой не приглашён? – поддел Яну Виталий Николаевич.

Яна нахмурилась.

– Нет, – сказала она. – У нас с ним сейчас недопонимание. Временное, – уточнила она, увидев, как обрадовался Виталий Николаевич.

– Нет ничего более постоянного, чем временное, – буркнул Лебедев, сбрызгивая шашлык пивом.

Но Яна его не слышала, она наслаждалась своим положением царицы бала. В программе были пышное застолье и купание в реке. Река в этом дачном посёлке была чистая и глубокая, в ней даже водилась рыба. Над камышовыми берегами трещали прозрачными слюдяными крылышками голубые стрекозы, на листьях жёлтых кувшинок надували пузыри зелёные лягушки, а солнце пускало по воде яркие блики. Было решено сразу после застолья отправиться купаться.

Перед тем как сесть за праздничный стол, который накрыли в саду в прохладной тени старой груши, Яне стали преподносить подарки.

Ася подарила шикарное модное платье яркой расцветки от известного дизайнера – как любила Яна.

– Мексиканские девушки рыдают от зависти, – одобрила подарок Яна, заглянув в пакет.

Агриппина Павловна презентовала набор косметики – тон, румяна, блёстки, тушь – самых модных оттенков нынешнего сезона.

Яна счастливо ахнула и прижала подарок в красивой косметичке к груди.

Лебедев протянул Яне дорогие французские духи и небольшой футлярчик.

– Это тебе. Поздравляю. Надеюсь, что подарок понравится, – сказал он.

Яна открыла футлярчик и увидела изящное колечко, усыпанное разноцветными камешками. Она надела кольцо на палец и помахала рукой перед носом.

– Чудесно! Прелесть какая! – сказала она. – Огромное спасибо!

Виталий Николаевич просиял.

– Цветик-семицветик для Цветковой, – сказал он.

– Буду носить и тебя вспоминать.

– Зачем меня вспоминать. Я всегда тут, рядом с тобой, – запыхтел Лебедев. – Побрякушка для любительницы побрякушек.

К Яне подошла Мария Алексеевна и подала на ладони туго стянутый шёлковый мешочек.

– Что это? – подняла брови Яна.

– Открой и оцени. Вещь старинная, дорогая. Но ты её достойна.

Яна вынула из мешочка брошку-муху, украшенную драгоценными камнями. С минуту она молча рассматривала подарок, а потом подняла глаза на Марию Алексеевну.

– Замечательная брошка, – сказала она. – А откуда она у вас?

– Зачем тебе это знать? Просто прими подарок. Дарю от чистого сердца.

– От чистого? Из-за такой брошки погибли ни в чем не повинные люди.

– Я ничего такого не знаю! Не нравится, не бери! – И Мария Алексеевна попыталась забрать свой подарок из рук именинницы.

Но это оказалось не так-то просто. Яна зажала драгоценную муху в кулаке и спрятала за спину.

– Вечер перестал быть томным, – сказала она и посмотрела на следователя Лебедева. – Виталий, это украшение связано с убитыми в соседнем сарае. Я слышала об этой брошке от убийцы. Он очень точно описал это украшение.

Мария Алексеевна молча опустилась на стул и прикрыла глаза ладонью.

– Что вы молчите, – настаивала Яна. – Вам есть, что рассказать. Давайте, облегчите душу, а мы послушаем.


Мария Алексеевна не шевелилась и никак не реагировала на слова Цветковой.

Яна тряхнула волосами, собранными в «лошадиный хвост».

– Не хотите говорить? Ладно… Тогда я кое-что расскажу честной компании. – У каждого человека своя правда того, что с ним произошло. Это как в семье при разводе – следует выслушать обе стороны. Помните, вы рассказывали мне о своей несчастной жизни? И проституткой-то вас сделали, и ребёнка отобрали?.. Стефания Сергеевна не человек, а зверь в женском обличье. Я решила кое-что разузнать и у нее. Та мне поведала, что давным-давно дружила с одной девушкой, Машей. Человеком та Маша была своеобразным – всегда радовалась, когда другим гадости делала. Не так, чтобы сразу в лоб, а обязательно исподтишка, так что и не сразу догадаешься, откуда к тебе такая напасть привалила. Нрава она была свободного – гуляла направо и налево, не чуралась чужого парня увести – это Машке особенно нравилось. Любила она подружкам такую подлость преподнести, показать, какая она крутая и неотразимая. Чужого парня соблазнит, да и подружке расскажет, какие мужики сволочи. Мол, она это сделала специально, чтобы та потом целую жизнь не мучилась с таким гадёнышем, как её Виталик или Игорёк. Долго так продолжалось – в юности люди дружат крепко, в отношениях разбираются плохо – жизненного опыта маловато. И тут выясняется, что Машка беременная и беременность прерывать не собирается. С одной стороны, вроде бы – положительно, но, зная Марию, все понимали, что бедный ребёнок точно попадёт в беду…

Лебедев поднял руку, прерывая рассказ Яны:

– Прости, что вмешиваюсь. Я должен дать пояснения по поводу этой беременной дамочки. В пансионате для пожилых проживает один старичок. Лет ему много – плохо слышит, плохо видит, ходит с трудом. А раньше был он крутым бизнесменом – снимал порнофильмы и имел с того кучу денег и особняк в Подмосковье – настоящий трёхэтажный дворец с бассейном и гектаром леса. Но, как говорится, бог шельму метит, всё его богатство пошло прахом, а сам он оказался на казённой койке без семьи и родных. И вот этот самый дедуля поведал мне интересную историю. Оказывается, специализировался он в своём творчестве на теме «Беременные киски». Сами понимаете, найти беременную женщину, добровольно желающую сниматься в подобном дерьме, крайне затруднительно, но была у него одна порнозвезда, которая вытворяла такое, что и сказать стыдно, и с большим энтузиазмом. И этому есть правдивое доказательство… – Виталий Николаевич положил на стол старую видеокассету. – Жаль, что у тебя, Асенька, эту кассету сейчас посмотреть невозможно, техника той поры давно уже у всех оказалась на помойке. Но при желании можно этот фильм посмотреть и увидеть одну молодую особу за весьма пикантным занятием. На будущего ребёнка ей, сразу видно, глубоко наплевать – главное бабки срубить. Не так ли, Мария Алексеевна?

Все посмотрели на биологическую мать Мартина.

Та презрительно скривила губы:

– Это моя жизнь. Я что, убила кого или ограбила? Каждый выживает, как умеет. Прежде чем другого соринкой в глазу корить, надо у себя бревно разглядеть. Можно подумать, что здесь одни святые собрались – самосуд устроили. Да кто вы такие, чтобы осуждать меня, что вы знаете и понимаете о моей жизни? Да, я снималась в порнофильмах – это что, уголовно наказуемое дело? Кто по молодости не делал глупости? И не такие уж я большие деньги получала, как ты здесь расписываешь, Виталий Николаевич. Насочинял целую бочку арестантов! На себя посмотри, ангел с хвостом! – Мария Алексеевна встала и гордо выпрямилась. – Идите вы знаете куда?

– Нет, постой! – встал Лебедев. – А то, что ты своего ребёнка продала, забыла? А это уже статья!

– Это еще доказать надо! И срок давности давно вышел. Нашёл чем пугать!

Лебедев аж раскраснелся от злости:

– Ну, за доказательствами далеко ходить не придётся. Стефания Сергеевна, которая купила у тебя, спасая от верной гибели, малыша, всё прекрасно помнит. В лучшем случае мальчика ожидал дом малютки, но ведь ты могла его и просто в овраг кинуть – с тебя станется. Твоя подруга собрала на выкуп малыша, по тем временам, колоссальную сумму. Ты ведь с неё клятву взяла, что никто никогда не узнает, кто его настоящая мать, иначе она сама всё мальчику расскажет. И всю оставшуюся жизнь деньги с неё тянула без стыда и совести. Как только земля таких тварей носит!

Мария Алексеевна звучно сплюнула на землю.

– И что? Думаете, испугали меня? Да никого я не боюсь. Только троньте меня – увидите, что получится. Не обрадуетесь!

– Но это еще не всё, – мрачно сказал Лебедев. – Как-то при передаче денег Стефания заметила, что ты, Мария, снова в положении. И пришла в ужас. Вряд ли новорождённого ждало светлое будущее, скорее ты бы швырнула малютку в мусоропровод или в речке утопила, положив в мешок с камнем.

– Что за фантазии, – фыркнула Мария Алексеевна. – Просто фильм ужасов.

– Вот и Стефания Сергеевна, представив себе дальнейшее существование малыша, пришла к Марии с предложением снова купить малютку. Ведь сама она родить не могла, а это был бы родной брат или сестричка её Мартина. Мария назначила сумму, сказала, что согласна, и Стефания Сергеевна, продав все свои драгоценности, снова заняла кучу денег у знакомых, смутно представляя себе, как она будет отдавать долги. Мария деньги взяла, но обещание не выполнила – пропала без следа. Стефания Сергеевна с ног сбилась, пытаясь отыскать вероломную мерзавку, но той след простыл. Кого она родила – мальчика или девочку, и родила ли вообще, – осталось неизвестным.

– Я не обязана перед вами отчитываться! – рявкнула Мария Алексеевна. – Всё, цирк окончен, мне пора домой! – И она направилась к калитке.

Лебедев вскочил со стула и ловко перехватил её по дороге.

– Нет, постой, голубушка! – твёрдо сказал он, хватая ее за руку. – Ты должна нам ещё кое-что рассказать.

– Пусти, больно! – Мария Алексеевна резко выдернула свою руку и потёрла ее. – Ничего я больше рассказывать не буду. Нашли дуру. Руки не распускай! – Она снова села за стол.

Яна посмотрела на нее и спросила:

– Зачем тебе потребовалось убивать свою дочь – Марину?

Все застыли. Никто не ожидал такого вопроса.

Яна продолжала:

– Двадцать восемь лет тебе дела до своей девочки не было, а потом – убийство! Чем она так тебе насолила?

Кривая улыбка тронула губы Марии Алексеевны.

– Чем насолила? Да всем! Всей своей жизнью дурацкой! Что ты понимаешь в материнском сердце? Мой сын, моя кровиночка вырос на чужих руках. Это не сын – это сокровище. А владеет им кто? Вот эта дура Стефка! – ткнула пальцем Мария Алексеевна в сторону Стефании Сергеевны. – Это меня Мартин должен любить и ублажать на старости лет, меня! А Маринка… Маринка – это сорная трава. А сорную траву с поля – вон! Проститутка не вписывается в мою новую жизнь достойной дамы. А вдруг кто узнает? Вы что, думаете, что я бездомная, что мне жить негде, если я у вас здесь, на этой дачке обитаю? Да у меня три квартиры в центре и кирпичная дача с теплицей. Просто мне захотелось быть ближе к моему мальчику. Привыкнет – полюбит. Родная кровь даст себя знать. А как ты догадалась, что Марина – моя дочь? – повернулась она к Яне.

– А что тут сложного? Женская интуиция. Да вы, между прочим, похожи очень, не замечала? А я вот заметила. Взяла волосы с расчёсок у тебя и у Марины, отдала на экспертизу, получила результат – Мария Алексеевна Долгова – родная мать Марины. А вот зачем ты мне эту брошку решила подарить – ведь на ней кровь убиенных?

– Сглупила, каюсь. Мы ведь с Михаилом давние друзья. Не зря он в этом дачном посёлке появился. Ну, а когда он завладел кладом, пришлось с ним покончить. Я делиться не люблю. А брошку подарила, потому что хотела вызвать симпатию к себе, привязать тебя покрепче, ведь ты, в потенциале, моя невестка.

– Жадность твою мы уже заметили, – вздохнула Яна. – Ума бы тебе побольше и совести.

– Насчёт ума, это еще как посмотреть, – хмыкнула Долгова, – а вот совесть – понятие растяжимое. Каждый совесть по-своему понимает, единых критериев нет. А вот ты больно жалостливая. Всех тебе жалко – и правых, и виноватых. Жалостливость – типичная русская черта. Мужик пьёт, бьёт, гуляет, а всё равно жена его жалеет, говорит: несчастный человек! Тьфу! Идиотизм!

Яна нахмурилась.

– Не надо обобщать. Но измену я бы не простила. Видно, ты это почувствовала, раз предприняла попытку вызвать у меня ревность с помощью дурацких снимков?

– Ну почему «дурацких»? Нормальные снимки. Что, не понравились? То-то еще будет, дорогуша! Мартин – парень видный. За ним следить надо в оба. Моргнёшь – и уведут, так и знай. Тебе ведь не двадцать лет, молоденькие девчонки на пятки наступают.

На щеках Яны выступили красные пятна – она разозлилась.

– Что ты тут мне лапшу на уши вешаешь? Ты – убийца и это доказано.