Камея из Ватикана

– Да ладно, – сказала Тонечка и махнула на батюшку рукой. – Валюша – жена преступного авторитета?!

– Так ведь он по молодости-то никаким авторитетом не был, – сказал Илларион грустно. – Обыкновенный парень. Это уж потом… понеслось да в распыл пошло. И она обыкновенная девица, вот и поженились.

Тонечка вдруг стала быстро думать. Сценарист в ее голове встряхнулся, подтянул рукава кафтана и принялся изо всех сил строчить.

– А сын? У нее же сын Коля! Который шофер на «скорой»!

– Так он на отца и записан, на покойного Диму Бензовоза. Николай Дмитриевич Буров он.

– Господи, – пробормотала Тонечка. – Так не бывает.

– Это доподлинно известно. Все записи сохранились.

Тонечка встала и принялась ходить туда-сюда.

– Нет, а как же? – спросила она отца Иллариона, остановившись. – Он им ничего не оставил?! Совсем ничего?

– Мало ли, как у людей бывает.

– У людей как раз так не бывает, батюшка.

Илларион вздохнул и покачал головой:

– Вот уже и осудила! Все судят, все рядят, все знают, как правильно жить! А того не помнят, что в каждой избушке свои погремушки. Как они жили, хорошо ли, плохо ли, нам неведомо. Как расстались, из-за чего?

– Да скорей всего, расстались потому, что Диме королева красоты понадобилась! Которая после его смерти все и получила, а первая жена и сын ни с чем остались!

Отец Илларион опять вздохнул:

– А может, он их уберечь хотел от худшего, когда понял, чем его дела могут обернуться? И не желал, чтоб на деньги его, кровью политые, сын жил?

– Батюшка, – сказала Тонечка с досадой, – вы же умный человек. Вы же понимаете, что вряд ли Диму Бензовоза волновали философские вопросы! И уж точно никаких нравственных законов он в себе не искал.

– А почем ты знаешь?

– Я так думаю.

– Ты про людей, матушка, хорошее думай, а не худое. Так и тебе жить легче, и им поддержка.

Тонечка опять стала ходить, и через некоторое время отец Илларион взмолился:

– Да присядь ты, ради бога, что ты мечешься? В глазах рябит!..

Тонечка плюхнулась на стул:

– А вас сюда служить направили после того, как убили того священника, первого? Да?

– Какой же он первый, – улыбнулся Илларион. – С четырнадцатого века множество отцов здесь служило! Но предшественника моего убили, это точно, да я и рассказывал…

– А тайник? В котором ковчежец хранился?

– Что тайник?

– Его когда… оборудовали?

– Матушка, – удивился отец Илларион, – да кто ж теперь скажет! Должно быть, когда храм ставили, тогда и оборудовали.

– А откуда вы о нем узнали? Когда приехали сюда служить?

– Так от отца дьякона! Он знал, ему предшественник мой показывал. А тот от своего предшественника узнал. Как же иначе?..

– А отец дьякон у нас в Новороссийске, – проговорила Тонечка. – Спросить его мы не можем…

– О чем спросить-то?

– Кто еще знал о тайнике? Нет, не так, – остановила себя Тонечка, и сценарист у нее в голове густо зачеркнул написанное. – Знала ли о тайнике первая жена, Валюша? Если Дима при ней ковчежец подарил, а получается, что при ней, она тогда была его женой, выходит, знала!

– Так и что с того?

– А у нее сын, – продолжала Тонечка. – Которому от отцовских богатств ничего не досталось. Он в Дождеве шофером работает вместо того, чтоб отдыхать в Гонолулу!.. И вполне может считать отцовские дары своим наследством, так сказать!..

– Господи помилуй, – пробормотал отец Илларион.

– Я никак не могла понять, откуда грабители знали про тайник в алтаре, – зачастила Тонечка. – Вы сами тогда сказали, что почти никогда его не открывали, а уж при посторонних точно!


– Не открывал, – согласился Илларион.

– А сейчас все сходится! Валюша рассказывала сыну про отца, про его удаль молодецкую или, наоборот, какой он был свиньей. Храм облагодетельствовал, а их без копейки оставил! Рассказала про ковчежец цены небывалой и про то, что он в алтаре под половицей с тех самых пор и лежит! И сын решил забрать то, что отец подарил!

– Да как же можно! Он же хороший парень-то! Ну, выпивает с ребятами по праздникам, бывает, бузит маленько, но ведь все так живут, скучно.

– И работает он на «скорой», вполне мог и снотворное прикарманить! И шприцы, и халаты, все в его распоряжении!

– Страсти какие.

– Да, – согласилась Тонечка. – Только мы ничего не докажем. И товарищ майор Мурзин пошлет нас даже не в Москву, а в…

Тут она вытаращила глаза и спросила:

– А как девичья фамилия Валюши, вы говорите?

– Мурзина, – кивнул батюшка. – Она Николаю Петровичу, майору Мурзину, сестрицей приходится.

Тонечка взялась рукой за лоб. Сценарист в ее голове строчил изо всех сил.

– Батюшка, а ведь мы с Сашей, когда из Твери возвращались, сами Коле сказали про семейные сокровища! Он спросил про родственников, а мы сказали, что нашли номер телефона и сокровища! Мы так пошутили, потому что Натали стонала про крохи от семейного пирога! Джон Б. Пристли!

– О чем ты, матушка?!

– Вот почему они полезли снова! Потому что мы в машине говорили про сокровища! И они думали их забрать! А майор Мурзин все знал, потому что сразу сказал Федору, что это московские хулиганят, искать он никого не будет и дело заводить незачем! И вообще!

– Чего?

– Идея, скорее всего, как раз майора. Он наверняка считал сестру обделенной и брошенной. И Коле внушал!

– Это ж догадки только, – сказал отец Илларион, подумав. – Так ведь не придешь и не скажешь – отдавай реликвию!

Тонечка вскочила и принялась было ходить, но спохватилась и плюхнулась обратно на стул.

– Что же нам делать? – сама у себя спросила она. – Как теперь быть? Они ведь… человека убили.

– Знал бы, сказал, матушка, – признался отец Илларион. – Но ведь ума не приложу…

– Сегодня вечером обещал приехать мой муж, – объявила Тонечка, которая точно знала, что существует единственный способ решения неразрешимых вопросов. – Мы ему расскажем, и он что-нибудь придумает.

– Он у тебя следователь, что ли?

– Он просто умный и хороший человек. И очень решительный! Он нам поможет.

Проводив отца Иллариона, Тонечка немедленно позвонила «умному и хорошему человеку».

– Саша, – затараторила она, как только он взял трубку, – приезжай скорей, у меня такие новости! Я не могу тебе по телефону рассказать, но нам тут нужна помощь!

– На этот раз ты ограбила бакалейную лавку, сирота?

– Я догадалась, кто тут у нас творит всякие безобразия! И почему! Все сходится, но у меня нет никаких доказательств!

– Тоня! – перебил муж грозно. – Остановись. Прекрати добывать доказательства! Вообще ничего сейчас не делай! Ничего не делай, запри дверь и жди меня!

Тонечка немного оторопела:

– Саша, на нас никто не нападет, и вообще никакой угрозы нет…

– Я тебя знаю! И знаю все твои штучки! Я приеду не поздно. Запри дверь немедленно.

– Хорошо, – согласилась лживая Тонечка, – как скажешь.

– Не «как скажешь», а включи видео и покажи мне, что ты заперла дверь.

Тонечка вздохнула – зря она ему позвонила. Но как было удержаться?!

– Наш интернет видеозвонок не потянет, – сказала она, – но я непременно запру все двери. Что ты хочешь на ужин, курицу или утку? Хотя, может быть, утки никакой и нет, а есть только курица.

– Я тебя люблю, – признался Герман. – Скоро увидимся и обнимемся наконец-то.

Тонечка открыла дверь, выглянула на улицу и покрутила головой туда-сюда. Ничего подозрительного, все как обычно. На дороге ни души, где-то вдалеке играет радио и слышно, как бренчат велосипеды, должно быть, мальчишки катаются.

Она вернулась в дом и вышла на террасу.