Конец крымской орды

Бордак погладил бороду и сказал:

– Кажется, я начинаю тебя понимать, Дмитрий Иванович.

Хворостинин продолжил:

– Мы заставим крымчаков зайти в овраг и тем самым обречем их на погибель. Да, так и поступим. Таково мое окончательное решение.

Парфенов пожал плечами и заявил:

– Ты среди нас старший, это твое право. Определяй задание.

– Поначалу высылаем в Белую рощу троих ратников. Им следует прибить там басурман, встать в начале оврага и не выпустить крымчаков, если тем удастся прорваться. Потом слева пускаем семь человек из десятка, который отправит людей в рощу, справа – полный. Они подойдут к лесным дозорам с обеих сторон, но так, будто выискивают не противника, а место для стоянки. Сотник подумает, что эти отряды могут быть только дозорами большого войска, поднимет своих людей и поведет их в овраг. Нам же надо будет заранее вывести к нему третий десяток, в который собрать лучников и пищальников. Им встать на склонах, разойдясь друг от друга на пять шагов. Получится, что на каждой стороне у нас будет по пять стрелков, еще трое воинов из рощи, мы с вами и Василь Гурдин. Так разведочный отряд крымчаков окажется в капкане.

– Смелое решение, – проговорил Парфенов.

Бордак кивнул и добавил:

– И неожиданное. Особенно для крымчаков. Не напрасно тебя, князь, называют воеводой, умеющим принимать непредсказуемые решения.

– Это общие соображения, теперь давайте быстро составим разряд. – Хворостинин повернулся к Гурдину. – Пройди, Василь, до десятников, передай, чтобы дали тебе оружие, какое у всех, и пришли их сюда.

– Слушаюсь, воевода! – Проводник метнулся к десятникам.

Вскоре к вельможам подошли Огнев, Рубач и Грудин.

Второй воевода передового полка разложил на траве карту.

– Садитесь вокруг, десятники.

Он объяснял задание недолго, изложил общий план, наказал определить людей в десяток стрелков и в группу по уничтожению постов крымчаков в роще, обозначил сигналы для одновременных действий, расписал все по времени, особо заметил, что сотника надо взять живым, да и других, кто бросит оружие, не добивать.

– Кому что не ясно? Спрашивайте сейчас, позже не до того будет.



Игнат Тернин, Данил Кузьмин и Андрей Хорин прошли через поле, овраг, оставаясь незаметными для южного дозора крымчаков. Они обогнули рощу с восточной стороны, забрели в нее и разошлись, но оставались на виду друг у друга. Сабли и ножи воины держали в руках.

Вскоре Тернин остановился и поднял руку. Кузьмин и Хорин тут же легли на землю, подползли к нему.

– Что тут, Игнат? – спросил Кузьмин.

– Смотрите вперед.

Опричники глянули перед собой и увидели двух крымчаков, лежавших под кустом.

– Басурмане не ждут гостей, да и за округой не особо смотрят. Им не до того. Глядите, зашевелились они, на поляну выбрались, разматывают пояса, молиться собираются, – проговорил Тернин и распорядился: – Оружие к бою! Вылетаем прямо отсюда и рубим обоих. Главное, чтобы они шума не подняли. А то завизжит кто-нибудь, выбежит в сторону леса, там дозор у оврага услышит. Этого допустить никак нельзя.

– Кто кого бьет? – спросил Хорин.

– Я левого, Данил правого. Ты, Андрей, держись позади. Если что, подсобишь.

– Уразумел.

– Ну тогда с Богом, ребята.

Опричники мигом оказались рядом с крымчаками. Те, завидев русских, ринулись к оружию, оставленному в канаве, но не успели. Тернин и Кузьмин порубили их. Тела опричники оттащили в сторону, спрятали в зарослях.

Тернин повернулся к Хорину и распорядился:

– Знак, Андрей!

– Не рано? Мы его подать должны, когда в овраг спустимся.

– Подавай. Пока дойдет, мы будем в овраге.

– Ну смотри. – Хорин трижды крикнул кукушкой.

Ратники спустились в овраг, осмотрелись и укрылись за валунами, которых тут было довольно много.

Воеводы услышали крик кукушки, донесшийся из рощи, и Бордак проговорил:

– Так, басурман в роще опричники Огнева порубили, ушли вниз.

Тут же кукушка прокричала с востока и с запада, чуть позже – с поля, от того же оврага. Это означало, что опричники заняли рубежи, определенные воеводой Хворостининым, и готовы к действию.


Бордак крикнул кукушкой пять раз.

В то время началась молитва. Тогда же пешие дозоры завидели конных русских воинов, спокойно приближавшихся к массиву с двух сторон.

Воины прибежали в лагерь, бросились к сотнику, оторвали его от молитвы.

– Господин, с нашей стороны семь русских ратников на конях, – доложил тот, что объявился с запада.

– И у нас, господин, десяток воинов.

– Мужики из местных деревень? – спросил недовольно сотник.

– Нет, похоже, ратники из служилых.

– Откуда они тут взялись?

– А шайтан их знает. Они вроде как о нас не ведают, идут открыто, оружие в ножнах, за спиной, по бокам коней. Думаю, это дозоры большой русской рати, присланной сюда из какой-нибудь крепости.

– Для чего?

– Не знаю.

– Шайтан бы побрал этих русских.

Помощник посмотрел на сотника и проговорил:

– А может, эти десятки играются с нами, показывают, что не ведают о нас, а сами готовятся напасть?

– Они что, умалишенные?

– Почему? А если вдоль болота идет крупный отряд, с сотню?

– Зачем русским показывать себя, если они имеют тут большие силы и знают о нас? Так эти неверные воюют. Знали бы, что в лесу стан, окружили бы скрытно и налетели бы во время молитвы. Однако, как бы то ни было, вступать в сшибку с этими отрядами мы не можем, должны быстро уйти. Путь у нас один, по оврагу в рощу.

– А если все же засада, Алан? – продолжал сомневаться помощник.

– В ней нет надобности, Камал. Если у русских большие силы, то они уже напали бы на нас и порубили всех. Если малые, то не показались бы, отошли, возможно, послали бы гонцов за помощью. Эти урусы о нас не ведают. Посему быстро завалить шалаши, собрать юрту и выйти к северному посту. Я буду там. Исполняй наказ, Камал!

– Слушаюсь, господин!

Крымчаки работали споро, юрту сняли, махом загрузили в одну из трех телег обоза, шалаши повалили, ветви бросили за кусты, забрали коней и повели их к северному посту.

Разведочный отряд крымчаков вышел к нему в то время, когда на елань выбрались десятки Огнева, Грудина и воеводы с проводником.

Хворостинин тут же распорядился:

– Вам, десятники, вести людей по следу татар, но по верху, не сближаясь с ними. Мы и проводник идем низом.

– Извиняй, князь, но, может, я со своими обогну овраг и зайду в него от рощи, а отсюда пойдет Яков Грудин? – проговорил Огнев.

– Я своих решений не меняю и обычно не обсуждаю их после принятия, но сейчас, пока есть время, объясню. Полной уверенности в том, что лучники и пищальники постреляют весь отряд крымчаков, у нас нет и быть не может. Те нехристи, которые прорвутся к роще, налетят на твоих опричников. Кто-то двинет на нас. Но ведь пройти можно не только по оврагу. Да, он имеет обрывистые склоны, но есть и пологие места. Что будет, если часть басурман выберется в поле? Стрелки погнаться за ними не смогут, как и бить их, потому как дела внизу много. Татары получат возможность уйти. Этого допустить нельзя. Поэтому десятки, которые изображали разведку, пойдут полем и пресекут попытки уйти верхом. Будет надобность, мы позовем на помощь. Уразумел, Лука?

– Уразумел.

– Вот и славно. Что ж, можно начинать выход к оврагу. Десятники, приступайте! И не забывайте, сотника мы обязательно должны взять живым.

Огнев с Грудиным построили конные отряды.

На коней вскочили воеводы и мужик из Ванькино Василь Грудин.

Хворостинин дал команду:

– Вперед!

Основные силы дружины пошли на выход из леса.



Отряд Алана Байтугана вышел к северному посту, забрал наблюдателей и спустился в овраг. Солнце ушло за горизонт, но еще было хорошо все видно. Сотник внимательно осмотрел поле, однако не заметил стрелков дружины Бордака, которые укрылись в канавах и рытвинах с обеих сторон оврага.

Отряд Байтугана вел его помощник. Сам сотник с двумя нукерами держался позади. Он должен был быть первым, но чутье подсказывало, что его место именно здесь. Непонятные действия русских, появившихся неизвестно откуда, путали его мысли. Как ни старался сотник убедить себя в том, что это разведчики, которые всего лишь осматривают местность и ничего не знают, тревога только усиливалась. Алан Байтуган все время смотрел на вершины склонов и чувствовал себя погано, прямо как загнанный зверь.

Однако ничего не происходило. Отряд с малым обозом спокойно продвигался по дну оврага. Спереди, сзади и на склонах никого не было.