Конец крымской орды

Девлет-Гирей повысил голос:

– Он только раздул пожар, который пустили наши воины. Они тогда захватили часть окраин. Огонь же, напротив, остановил нас.

Дивей-мурза не стал спорить. Он понимал, что хан возомнил себя непобедимым. Лесть сделала свое дело. Сейчас Девлет считал, что сжечь Москву удалось только благодаря его военному таланту. Он уже видел себя на русском троне. Это худо. За такую самонадеянность можно сильно поплатиться.

– Прости, хан, вырвалось. Значит, мы не трогаем Тулу и выходим к реке?

– Да, но посады сжечь. Пусть русские со стен смотрят, как горит их добро.

– Нам надо два места для переправы. Одно известно, это Сенькин брод. Какое выберем вторым?

Девлет-Гирей с удивлением посмотрел на советника.

– Это спрашиваешь ты? Тот самый человек, который и должен определить места переправ и ход дальнейших действий? Я пока думаю о Серпухове.

– Прости еще раз, хан. Я свое дело знаю. Просто… но это не важно.

– Что не важно, Дивей? Договаривай! Не люблю, когда мои люди вдруг прерывают речи.

– Хорошо. Скажу, не желая вновь вызвать твой гнев.

Хан покачал головой.

– Тебе ли его опасаться? Говори. Посмотрим, чего ты надумал.

– Надо бы Теребердея-мурзу позвать.

Девлет-Гирей трижды хлопнул в ладоши. Появился нукер.

– Теребердея-мурзу ко мне, быстро!

– Слушаюсь! – Нукер исчез за пологом шатра.

Скоро объявился мурза Теребердей. Он зашел в шатер, поклонился хану.

Девлет-Гирей указал ему на место справа от себя, слева сидел Дивей-мурза.

– Садись, мурза, думать, говорить будем.

Теребердей оживился и осведомился:

– Пойдем на приступ Тулы?

– Ты, мурза, не спрашивай, а слушай. Но на вопрос твой отвечу, дабы все было ясно. Тулу брать не будем. Пожжем посады и двинемся дальше. А вот как и куда, скажет Дивей-мурза.

– Извини, хан, а кого ты намерен пустить на посады?

– Сам хочешь пограбить?

– Да нечего там грабить, все ценное местные в крепость занесли. Кровь разогнать у воинов после продолжительных переходов.

– Ладно, посады твои. Но больше ни слова, пока не скажет Дивей.

– Да, хан.

Девлет-Гирей повернулся к советнику:

– Говори!

Дивей-мурза достал из-под халата свиток, развернул его. Это была карта тульских, калужских и части московских земель.

– Пройдя Тулу, нам надо будет разделить войско. Часть пустить на Сенькин брод. Понятно, что русские будут ожидать нас там. Они наверняка приготовились к обороне. Но много их быть не может, от силы полк. Насколько мне известно, брод этот воевода Воротынский поручил прикрыть князю Шуйскому, возглавляющему сторожевой полк. В нем четыре с половиной тысячи ратников. Он должен защищать Каширу. Думаю, что Шуйский сможет выставить у Сенькиного брода не более полутысячи человек, в запасе держать столько же. Больших сил там разместить негде. Мешает река Лопасня. На Сенькин брод предлагаю послать войско уважаемого Теребердея-мурзы.

Ногайский воевода кивнул.

– Хорошо. Я перелезу там через Оку и разобью рать Шуйского. Надо будет, возьму Каширу.

Девлет-Гирей взглянул на него и заявил:

– Тебе, мурза, следует делать то, что скажу я.

– Да, хан, прости.

– Продолжай, Дивей.


– Остальной части рати, дабы выйти к Серпухову, надо перелезть Оку вот здесь. – Мурза ткнул пальцем в карту.

– Почему именно там? – спросил Девлет-Гирей.

– Если основные силы перейдут Оку там, а Теребердей-мурза – Сенькиным бродом, то мы зайдем к главной русской рати с двух сторон, возьмем ее в клещи. Мы ударим по ней и сразу выбьем около десяти тысяч ратников. Это половина тех сил, которые выставлены неверными на берегу. На помощь Воротынскому пойдут другие полки. Даже если они прибудут к Серпухову одновременно, нам не составит труда разгромить их и двинуться на Москву. Действуя стремительно, мы лишим царя Ивана возможности своевременно подвести подмогу, разобьем всю русскую рать, займем Москву, Рязань, Тулу, Козельск, Калугу, Коломну. Это станет непоправимой бедой для русских. Сопротивляться дальше они не смогут. Тогда ты сможешь въехать в Кремль и занять царский трон. Ивану же придется бежать как можно дальше на север или на восток, забыть о том, что он недавно правил большим государством. У меня все.

Девлет-Гирей был весьма польщен этими словами советника, но все же испытывал сомнения. Что-то не давало покоя. Он смотрел на карту и думал. В шатре наступила тишина.

Наконец хан понял, в чем причина его сомнений. Ведь на берегу у серпуховской переправы окажутся значительные силы русских, которые могут не дать ему охватить крепость.

– Нет, Дивей-мурза. Мы поступим по-иному, – проговорил хан.

Советник с изумлением посмотрел на крымского правителя.

– Что не так, хан?

– Ты не спрашивай, а слушай. Твои намерения хороши, но в них имеется один недостаток, способный разрушить их. Это сама серпуховская переправа.

– Прости, хан, но никакой серпуховской переправы нет.

Девлет-Гирей побагровел и заявил:

– Я знаю, что крепость стоит на реке Наре, притоке Оки, назвал переправой то место у Серпухова, где может перелезть большая рать. Тебе показать его?

– Не надо, еще раз прости.

– Сейчас прощу, потом нет. Значит, все войско выходит к серпуховской переправе. Мы перелазим через Оку и идем на Серпухов, где вступаем в сражение с главными силами Воротынского. Если это окажется неосуществимым, то будем действовать по-твоему, Дивей. Завтра Теребердей-мурзе жечь посады, сегодня собрать мурз, беков, сотников и сообщить им мои соображения. Твои тоже, Дивей, чтобы потом в случае неудачи не метаться вдоль реки. Все тумены должны быть готовы к переправе и сражению. Все, ступайте.

Советник и Теребердей-мурза поднялись и вышли из шатра.

– Напрасно хан изменил свои намерения, – сказал Дивей-мурза. – Прямо на Серпухов нам не пробиться. У нас и при переправе в месте, указанном мной, возникли бы трудности, а тут…

Теребердей прервал советника хана:

– Девлету видней. Главное в том, что царь Иван обречен. Как и вся Русь. Скоро ее бескрайние земли станут нашими. На них не надо будет даже привозить рабов. Таковыми окажутся все русские люди. Наступит золотой век Крымского ханства, влияние которого распространится и на Казань, и на Астрахань, и на западные земли.

– Ты прав, Теребердей. Скажу больше. Если мы завладеем Русью, то и султан Великой Порты будет нам не указ.



Гонцы разведочного отряда приходили на село ежедневно и каждый раз докладывали одно и то же. Мол, татарское войско по-прежнему стоит лагерем.

Парфенов обследовал левую сторону Оки и присоединился к Бордаку. Крымчаки явно чего-то ждали.

Новости пришли от Серпухова в субботу, 26 июля. Принес их гонец князя Хворостинина. Он сообщил Бордаку, что передовые отряды крымской орды вышли к Оке. Они попытались с ходу перелезть через реку, но были отброшены пушечным и пищальным огнем укреплений, возведенных на левом берегу. Гонец доложил, что, отправляясь сюда, он видел, как крымчаки вновь пошли в атаку.

Бордак наказал станичному голове накормить его и дать отдохнуть, потом послал мужика из ополчения к Парфенову.

Тот приехал сразу же.

Бордак поведал товарищу о сведениях, полученных от Хворостинина.

– Значит, Тулу обошли и подались на Серпухов. Странно. Неужто Девлет-Гирей не знал, что именно там стоит большой полк с главным воеводой, а это значит, что береговая линия будет укреплена очень основательно?

Михайло погладил бороду и проговорил:

– Я думаю, Василь, что Девлет лишился страха. Случайная победа прошлого года вскружила ему голову, вселила в него уверенность в том, что он без труда разобьет русскую рать. Поэтому он и не стал раздумывать, двинулся по Муравскому шляху на Тулу, но увидел, что она готова к обороне. Девлет не желал понапрасну терять людей и повел орду к Серпухову. Тулу же наверняка осадил какой-нибудь ногайский бек. Худо, что мы не знаем, что будет дальше происходить у Серпухова. Устоит ли большой полк? А тут еще эта рать Галдан-бека, непонятно чего дожидающаяся. Басурмане стоят на месте, молятся по пять раз на дню, режут баранов, жарят их, жрут и спят. Кони в поле траву едят, из ручья пьют. Все это не так просто. Галдан-бек состоит под началом мурзы Теребердея. Тот со своими псами, скорее всего, находится в главной рати Девлета. Галдан имеет наказ Теребердея быть именно здесь.

День сегодня выдался жарким.

Парфенов вытер пот с лица и спросил:

– И сколько эта стоянка продлится?

– А кто знает, Василь. Наша задача – стоять здесь, на берегу. Двинет свое войско Галдан, будем биться. Долго ли продержимся, не знаю, но побьем крымчаков немало. Эх, Алену жалко. Как она станет жить, коли мне лечь тут в землю придется?

– Да не думай ты о худом. Обойдется.

– Нет, Василь, в этот раз не обойдется. Сеча будет крепкая. Но да ладно. Ты перекусишь?

– Нет, благодарствую, к себе поеду. Может, Дмитрий Иванович гонца пришлет, а то и сам явится. Интересно, передовой полк князь Воротынский к Серпухову не двинул?

– Должен бы. И передовой, и сторожевой, и правой руки, а там кто знает? Только Господь да сам воевода.