Король шрамов

Несколько секунд спустя в дверь гостиной постучали, и вошедший слуга подал горячий чай и поднос с завтраком в накрытых крышками блюдах. От Зои не укрылся взгляд, который он исподтишка бросил на нее перед тем, как шмыгнуть прочь. Может, не стоит обращать внимания на слухи? Пускай себе болтают, что она любовница короля. По крайней мере, это избавит ее от необходимости каждый день еще до рассвета топать из Малого дворца в Большой – ночевать можно будет здесь.

Николай неторопливо вошел в гостиную: золотистые волосы аккуратно причесаны, сапоги начищены до блеска, мундир, по обыкновению, сидит безупречно.

– Выглядишь отдохнувшим, – кисло заметила Зоя.

– Я почти не спал, а проснулся от того, что спину скрутило так, словно Толя молотил по ней теннисной ракеткой. Но королю не пристало охать, драгоценнейшая Зоя. Лопаешь мою селедку?

Зоя закинула в рот последний ломтик.

– Не лопаю, а слопала. А теперь приступим…

Ознакомить короля с насущными вопросами она не успела: дверь распахнулась, и в комнату влетела Тамара, а следом за ней – Толя, оба при полном вооружении. Золотистые глаза близнецов сверкали.

– Говорите, – приказал Николай, и его расслабленный настрой моментально улетучился.

– Неприятности с паломниками, разбившими лагерь возле городских стен. Апрату очень не нравятся проявления нового культа. Он отправил к воротам Святую стражу.

Зоя вскочила. Апрату полагалось служить духовным наставником монарха, однако он оказался предателем, доставлявшим массу проблем.

Николай наспех глотнул чая и тоже поднялся.

– Наши люди на месте?

Толя кивнул.

– Сердцебиты, переодетые в штатское, смешались с толпой, снайперы заняли позиции на стенах и ближних холмах. Правда, прикрытие не слишком серьезное.

– Ты знал, что это случится? – спросила Зоя Николая, пока они с близнецами быстро шагали по дворцовым коридорам.

– У меня было предчувствие.

– И ты не предпринял мер, чтобы его остановить?

– Что именно я должен был сделать? Замуровать его в церкви?

– Я слыхала и более радикальные предложения. У Апрата нет никаких полномочий!

– Зато есть возможности, и он знает, что на вооруженное противостояние я не пойду.

Зоя с досадой поморщилась.

– Святую стражу давным-давно следовало упразднить. – Апрата охраняли боевые монахи – книжники и солдаты одновременно. В том, что они преданы священнику, а не королю, сомневаться не приходилось.

– К несчастью, это вызовет беспорядки в народе, а нам сейчас только бунта и разгула страстей не хватало. Разгул мне по душе только тот, что с танцами, но его, кажется, именуют балом. Так что за бал у нас намечается, Тамара?

– Наши агенты снуют среди паломников каждый день. Согласно донесениям, пилигримы в основном ведут себя мирно, но сегодня один из проповедников «завел» толпу, и Апрата, видимо, возмутили его речи.

У фонтана, имевшего форму двуглавого орла, выстроился отряд королевских солдат. Позади стояли запасные лошади.

– Чтобы ни один солдат в форме не выходил за городскую стену без моего приказа, – скомандовал Николай. – К толпе отправьте гришей, но и они должны действовать только по сигналу. Снайперы пускай останутся на стенах. Повторяю: ни шагу без моего прямого приказа, ясно?

Зоя понимала, что король имеет полное право командовать войсками по собственному усмотрению, верила, что близнецы прекрасно сумеют организовать сердцебитов для защиты короны, однако при мысли о том, что они угодили в подобную ситуацию, внутри у Зои все клокотало. Николай чересчур любит компромиссы. Апрат предавал всех и каждого, кто хоть раз имел глупость ему довериться. Священник – коварный змей, и, будь воля Зои, после гражданской войны она поставила бы и Апрата, и его холуев из Святой стражи перед выбором: казнь или изгнание.

Все четверо сели на лошадей и уже подъезжали к дворцовым воротам, когда Николай произнес:

– Зоя, нужно, чтобы ты успокоилась. Прежде всего, священник недолюбливает гришийский Триумвират.

– Ой, я сейчас расплачусь.

– Твоя неприкрытая враждебность делу не поможет. Апрату разрешено оставаться в Ос Альте, и ты против этого, знаю.

– Отчего же, держи его рядом. А лучше в виде набитого чучела у меня над каминной полкой.

– Образ, бесспорно, волнующий, но мы не можем допустить, чтобы он превратился в мученика. Его влияние на народ слишком велико.

Зоя скрипнула зубами.

– Он лжец и предатель. Апрат сыграл ключевую роль в свержении твоего отца. Он пытался удерживать Алину и меня под землей, а во время войны не оказал тебе ни малейшей поддержки.

– Все так. Если мне когда-нибудь потребуется репетитор для экзамена по истории, я знаю, к кому обратиться.

Почему король ее не слышит?


– Николай, священник опасен.

– И будет представлять еще большую опасность, если исчезнет из виду. У него очень широкая агентская сеть, а вес в обществе настолько огромен, что мне нечего этому противопоставить.

Миновав ворота, всадники въехали в верхнюю часть города.

– По окончании войны Апрата следовало предать суду, – проговорила Зоя. – Нужно было обнародовать все его преступления.

– Ты вправду считаешь, что это имеет значение? Даже если бы сама Алина Старкова в ореоле солнечных лучей восстала из Тенистого Каньона и прилюдно разоблачила священника, он все равно нашел бы способ выкрутиться, в этом его талант. Зоя, будь добра, изобрази набожность. Еретичка из тебя прелестная, но сейчас надо принять благочестивый вид.

Зоя постаралась расслабить лицевые мускулы, однако мысль о встрече с Апратом неизменно вызывала у нее смесь ярости и отчаяния.

После войны Николай заново отстроил королевскую часовню. Освятил ее сам Апрат – в знак примирения. Здесь короновали Николая, здесь на его голову возложили корону рода Ланцовых, а на плечи – побитую молью, но, как считалось, священную медвежью шкуру Санкт-Григория. Раскрашенные триптихи с изображением святых извлекли из-под руин и отреставрировали, щедро позолотив нимбы. К Илье-в-цепях и Лизавете-среди-роз добавилась Алина Старкова – беловолосая дева в ошейнике из оленьих рогов, так что теперь с алтаря взирали четырнадцать святых, вместе напоминавшие благостный хор певчих.

Зоя с трудом продержалась до конца коронации. Мыслями она возвращалась в ту ночь, когда рухнула старая часовня, когда Дарклинг уничтожил большую часть Второй армии – тех самых гришей, которых всю свою жизнь клялся защищать. Если бы не Толя с Тамарой, война закончилась бы к утру. Свою роль сыграли и бойцы Апрата – святое воинство, так называемые солнечные солдаты – молодые мужчины и женщины, почитающие заклинательницу Солнца. Многие почерпнули от нее магическую силу в решающей битве с Дарклингом в Тенистом Каньоне. Это небольшое чудо навеки вошло в наследие, оставленное Алиной и – к несчастью – укрепило власть Апрата. Невольно напрашивалась мысль, что священник имеет отношение к костяному мосту в Ивце и всплеску странных событий по всей Равке.

Когда они проехали по мосту и очутились на улицах нижнего города, стали слышны крики толпы, доносившиеся из-за двойных стен, но рассмотреть собравшихся как следует Зоя смогла только после того, как четверка спешилась и поднялась на парапет. Шок был внезапным, будто пощечина. Зоя изумленно ахнула. Это были не обычные паломники, путешествующие по всей стране и почитающие различных святых, и не приверженцы культа заклинательницы Солнца, которые часто приходили к стенам дворца, чтобы отдать дань уважения Алине Старковой. Нет, эти люди были одеты в черное, а их знамена украшало солнце в затмении – символ Дарклинга. Они пришли поклониться тому, кто разрушил Зоину жизнь.

На высоком камне стоял молодой монах с растрепанными длинными волосами, как у стражников Апрата, однако ряса на нем была не коричневая, а черная. Высокий, костлявый и, предположила Зоя, не старше двадцати.

– Мы приходим из тьмы, – вещал он колышущейся толпе, – и во тьму возвращаемся. Где еще богатый и бедный становятся равны? Где еще каждого из нас судят единственно по чистоте души?

– Что за бред он несет? – возмутилась Зоя.

Николай вздохнул.

– Это культ Беззвездного святого.

– Они поклоняются…

– Дарклингу.

– И много ли последователей?

– Точно мы не знаем, – сказала Тамара. – О новом культе поговаривали, но чтобы такое…

Заметив короля, Апрат направился к ним вдоль парапетной стены. Его сопровождали святые стражи в униформе с эмблемой золотого солнца, символа Алины, вооруженные многозарядными винтовками.

– Все веселее и веселее, – процедила Зоя сквозь зубы.

– Ваше величество, – Апрат согнулся в глубоком поклоне, – я счастлив, что вы нашли возможность прийти сюда и поддержать меня. В последнее время вас так редко можно встретить в часовне. Порой я опасаюсь, что вы разучитесь молиться.

– Ну что вы, – ответил Николай, – просто не могу стоять на коленях. Суставы, знаете ли, болят. Вы отправили на городские стены вооруженных солдат.

– И вы сами видите почему. Слышали эти богохульные речи, эту дикую ересь? Они хотят, чтобы церковь признала Дарклинга святым!

– Вы знаете этого проповедника? – Зоя старалась говорить ровным голосом. – Он из Святой стражи?

– Этот человек – подлый предатель!

Тебе ли не знать, мрачно подумала Зоя.

– Это значит «да»?

– Монах, – подтвердила Тамара. – Юрий Веденин. Покинул ряды Святой стражи год назад. Причину мои люди не выяснили.

– Прошлое этого молодого человека обсудим в другой раз, – сухо произнес Николай. – Если ваши солдаты и дальше станут безнаказанно покидать ряды Святой стражи, это может закончиться бойней. Мученики будут появляться, как грибы после дождя, и новый культ от этого только окрепнет.

– Вы просите меня позволить этой ереси… – начал Апрат.

– Я не прошу, – оборвал его Николай.

Восковое лицо Апрата побледнело еще больше.

– Простите, ваше величество. Однако вы должны понять – тут решают не короли. Это война за душу Равки.

– Прикажите своим людям отойти, святой отец. Очередного кровопролития в столице я не допущу. – Не дожидаясь ответа священника, Николай быстро спустился по ступенькам. – Открыть ворота, – приказал он. – Король желает выехать.

– Уверен, что это благоразумно? – вполголоса обратилась к нему Тамара. – Я слышала, о чем болтают в лагере. Паломники тебя не жалуют.

– Возможно, они просто плохо меня знают, – бросил Николай. – Держись поблизости. Толя, проследи, чтобы Святая стража не наделала глупостей. Постарайся не подпускать их к нашим солдатам. Не хочу бунта среди моих людей.

– Я с тобой, – заявила Зоя.

Николай задержал на ней взор.