Квантовый волшебник

– Это лучшие изображения Архоны, которые нам удалось найти, – сказала майор Барейль.

Они находились в резидентуре Барейль, на грузовом терминале на поверхности Олера. Несколько ее сотрудников работали с программами поиска закономерностей, освещенные голографическими дисплеями вспомогательных ИИ. Другие помогали ей в докладе «Пугалу», и в воздухе медленно вращались несколько голографических изображений Архоны.

Не слишком хороших изображений. Снято издалека. Похоже, у Архоны была привычка ходить в местах с плохим освещением. Также было похоже, что камеры слежения, которые могли бы сделать снимки получше, загадочным образом временно выходили из строя. Проблемы с камерами происходили до появления Архоны и продолжались после его ухода достаточно случайным образом, так что автоматические системы не связывали его с ними статистически. Здесь действовал ИИ, возможно не один, который одновременно взламывал сразу несколько систем наблюдения.

– Мои люди поработали в бывшей галерее искусств Архоны, – продолжила майор Барейль. – Там не просто все вычистили. Добавили ДНК людей и Кукол. Что сбило с толку экспертов. А потом гидролизирующие вещества разрушили остатки ДНК, разбив их на фрагменты. Генетический анализ ничего не дал.

– Подозрительный профессионализм, – сказал «Пугало».

– У нас есть материалы по Белизариусу Архоне и нескольким его легендам с разными именами, полученные служащими правопорядка, – сказала Барейль. Некачественные изображения с камер наблюдения сменились отчетливыми снимками, сделанными в полиции и официальных инстанциях. – Он получил от Англо-Испанцев все разрешения на покупку и продажу по всей территории Плутократии, однако биометрическая информация во всех случаях различается. А в разрешении, полученном от Кукол, конечно же, надежной информации нет. Вероятно, он торговец предметами искусства, нарушающий блокаду. У нас есть несколько его контактов за последнее десятилетие, сведения о некоторых местах, где были совершены незначительные преступления, которые так и не были раскрыты. Мы работаем с этими записями. Фото сделаны при арестах, под разными именами, но он ни разу не попал в заключение.

– Следовательно, мы имеем генетическую информацию, полученную при этих арестах? – спросил «Пугало».

Барейль покачала головой.

– В ходе каждого ареста он платил дополнительный сбор за то, чтобы вся информация из его файла, кроме самой основной, была стерта.

«Пугало» презирал Англо-Испанцев. Пустые люди, существующие лишь ради денег. У них на все цена назначена.

– На период до получения им разрешения на торговлю у нас нет ничего, – сказала Барейль. – Ни сведений о рождении, ни контрактов на работу, ни сведений об образовании. Он будто из ниоткуда появился.

– Следовательно, он заплатил за то, чтобы начать новую жизнь, и позаботился о том, чтобы аресты никак не связали его с его прошлым, – сказал «Пугало». – Однако вся эта жизнь напоказ и столкновения с законом не похожи на стиль жизни шпиона. Так что же он делал с этой информацией об оперативниках разведки Срединного Царства и зачем он сделал так, что Куклы ее перехватили?

«Пугало» двинулся вперед, приглядываясь к снимкам, сделанным при арестах.

– Пока мы этого не знаем, – ответила Барейль. – Однако у меня есть еще одна возможная зацепка. Один из наших политкомиссаров в консульстве Союза в Свободном Городе наткнулся на донесение, о котором ему не было сообщено, в котором упоминался Архона. Встреча. Правда, мы не знаем, тот же самый это Архона или нет.

У политкомиссаров был полный допуск ко всем записям, сообщениям и приказам, издающимся нацией-клиентом. По большей части это обычно простая болтовня, которую пытаются скрыть от слежки. Мелкие, ничего не значащие предательства, которые редко доходили до уровня «Пугала». Но майор Барейль – не тот человек, чтобы выдавать ненужную информацию.

– Этот Архона встречался с майором Иеканджикой, – сказала она.

– И?

Голографический дисплей поделил изображение надвое – на одной половине были учетные документы военной академии Союза в Хараре, на другой – учетные документы личного состава военного флота Союза.

– Майора Иеканджики не существует, – сказала Барейль. – Клан Иеканджика был политически влиятелен и представлен в военных кругах одно-два поколения назад. Однако в 2470-х семья угасла, и фамилия была забыта. В списках флота нет служащих с фамилией Иеканджика. Последний из семьи Иеканджика окончил академию в Хараре пятьдесят пять лет назад.

У «Пугала» не было ни сердцебиения, ни адреналина, ни гнева. Он знал, что такое лояльность, и знал, что нарушение лояльности является оскорблением. Здесь нет очевидных признаков нарушения лояльности, однако есть некоторые причины, по которым нация-клиент могла бы использовать ложные имена или скрывать действующих офицеров от глаз своих покровителей.

– Один из граждан нации нашего клиента с согласия консульства клиентской нации живет под вымышленным именем, – сказал «Пугало».

– Похоже на то, – согласилась Барэль.

– Следовательно, пришло время мне пообщаться с этим Архоной и этой майором, появившимися из ниоткуда.





35




Даже с роботами в качестве помощников у Мари ушло восемьдесят шесть часов на то, чтобы изготовить шлюзовую камеру высокого давления. Что самое худшее, даже на фоне того, как строить шлюзовую камеру в пентхаусе роскошного отеля, так это то, что одной из стенок этой камеры должно было стать окно, отделяющее их от океана.

Роботы доставляли с яхты новое оборудование и материалы. Двутавровые балки, чтобы сделать упор между камерой и противоположной стеной. Полосы легированной стали, чтобы укрепить окно вокруг стыка с камерой. Герметики для работы при высоких давлениях, сварочное оборудование.

Место соединения камеры со стеклом беспокоило ее больше всего. Она применила «умные» клеющие составы и биомеханику, чтобы сварить металл со стеклом, и дифракционная рентгеновская установка не обнаружила разгерметизации. Вероятно, это означало, что ее нет, однако данный проект был очень рискованным. Если в шве будет слишком много огрехов, а тут и один – очень много, вода океана под давлением в тысячу атмосфер ринется внутрь, в жалкие четыре атмосферы пентхауса.

От дель Касаля в такой работе по большей части толку не было. Здесь его умения не требовались, однако его присутствие являлось частью легенды. Одно у него получалось хорошо, это приносить ей виски. А виски в «Гранд Крестоне» был превосходный.

– Merde, Фока, – сказал электронным голосом Стиллс. – И что ты до сих пор никак не закончишь?

– Я закончу, когда закончу, – ответила Мари. – Ты, может, и переживешь взрывное повышение давления, а вот я и доктор – нет.

– Долбаные недостатки.

– По крайней мере, у меня только один.

– Архона выбрал вас за отсутствие недостатков, – предположил дель Касаль.


Мари оглядела доктора.

– Ага, точно.

– Вы знаете Архону лучше нас, мисс Фока, – сказал генетик. – Предположительно, он точно так же лишен недостатков. Как вы думаете, эта его схема сработает?

– Что? Фока уже раньше работала с этим неженкой? – спросил Стиллс.

– Немного, – сказала Мари, глядя на показания рентгеновской установки, проверяющей шов. – Он несколько раз нанимал меня в качестве защиты, но до нынешнего момента не пользовался моими талантами по полной программе.

– Вы не похожи на подходящие друг другу хрен и яйца, – сказал Стиллс.

– Я, по-твоему, хрен или яйца?

– Как пожелаешь. Обычные люди для меня все на одно лицо.

– Тогда яйца, – решительно сказала Мари. – Я с ним познакомилась шесть лет назад, в баре в казино. Нажралась хорошенько, что сложно, учитывая все те физиологические приблуды, которые вставляют во флоте в тело младшим офицерам. Все только и говорили, как какой-то мальчишка только что обыграл Толстяка Эридани в покерном марафоне без лимита ставок.

– Я слышал про ту игру, – сказал дель Касаль.

– Я увидела его, с эскортом от казино по обе стороны, – продолжила Мари. – Он тоже был пьян. Это не впечатляло. Я спросила, не он ли только что выиграл по-крупному. Его подружки принялись петь соловьями, какой он потрясающий, как еще никому не удавалось победить Толстяка. Выглядело тошнотворно. Я сказала мелкому заносчивому ублюдку, что ему просто повезло, а у меня система.

– И что у вас была за система? – спросил дель Касаль.

– Я не помню. Реально напилась тогда. Но когда-нибудь вспомню. А он, похоже, был больше заинтересован в моей системе, чем в своих сопровождающих, что я ему и сказала.

– Он рассмеялся? – спросил Стиллс.

– Он даже закончить мне не дал! – фыркнула Мари. Заговорила тише, подражая Белизариусу: – «Это не система. Это самая большая глупость из всех, какие я когда-нибудь слышал. Просто выпендреж».

Стиллс включил электронный смех, который, видимо, специально запрограммировал, чтобы потешаться над воздуходышащими. Мари швырнула в его камеру гаечным ключом.

– Не хрен выеживаться на пьяного офицера флота Конгрегации, если не хочешь, чтобы тебя по стенке размазали, – сказала Мари. – Так что я очень вежливо наклонилась к его столику, так чтобы приподнялись рукава и стали видны мои татуировки, и сказала, что он ничего не смыслит в статистике.

– И он сдал назад? – спросил Стиллс.

– «Я создан из статистики», – сказал этот паршивец, – ответила Мари.

Стиллс снова рассмеялся.

– Это уже слишком для чести флота Конгрегации. Ты научила его не болтать попусту?

– Я взяла с его столика горсть декоративных камушков, растерла их в пыль в пальцах и сказала: «Вот это – выпендреж». Швырнула ему эту пыль в глаза, опрокинула столик и замахнулась на него.

– Грязно дерешься, – с уважением сказал Стиллс.

– Это не помогло, – сказала Мари, снова принимаясь читать показания рентгеновской установки. – Он мгновенно вскочил, стал тереть глаза от пыли. Сделал шаг в сторону, увернувшись от моего удара, будто знал, где я, даже ничего не видя. Однако он тоже был пьян, поэтому опрокинул столик «Сагеней Дип Шафтс».

– Хоккейной команды? – спросил дель Касаль.

– Кого же еще, – ответила Мари. – Один из парней схватил Бела за смокинг и оторвал от пола. Остальные двинулись ко мне. Уже почти подошли, когда я увидела, как тот, что держал Бела, дернулся и рухнул на пол.

– А что потом? – спросил Стиллс. – Тебе задницу надрали?

– Шутишь? Они ребята здоровые, со спортивными приблудами в теле, но это ничто по сравнению с военной техникой. Им не стоило становиться между мной и тем, кто оскорбил мою систему.

– А что это была за система? – спросил дель Касаль.

– Не помню, пьяная была! Но очень умная система.

– И ты отколошматила головастика? – раздраженно спросил Стиллс.

– Когда я заставила хоккеистов бежать, таща за собой раненых, я увидела, что Бел стоит у бара. Он нашел единственный бокал с выпивкой, который не опрокинулся. У меня руки чесались превратить его личико «Я сделан из статистики» в пудинг.

– Но вы этого не сделали, – сказал дель Касаль.

– Он спросил меня, не ищу ли я подработку на стороне.

– И все? – гневно спросил Стиллс. – И ты его так и не отдубасила? Почему?

– Он очень хорошо платил. Я заработала кучу денег, обеспечивая силовое подкрепление его планов, – ответила Мари. – А когда попыталась строить собственные, меня разжаловали и посадили.

– Значит, вы думаете, что он с этим справится? – спросил дель Касаль.