Лето мечтаний

Ева вздохнула. Они уже спорили об этом раньше.

– Ты рассказала ему о том, что чувствуешь? – поинтересовалась Лорел.

– Он знает. – Ева на миг прикрыла глаза, поежившись при мысли о вчерашнем вечере. – Я была… не совсем трезва вчера вечером и предложила ему заняться сексом.

– Ох, Ева, – в голосе тети не было осуждения или оценки, а только сочувствие к племяннице, попавшей в неловкую ситуацию.

– Не сказала бы, что это не было взаимным.

– Он тоже предложил тебе секс?

– Нет, он отказался. Я просто говорю, что почувствовала его симпатию – и были кое-какие обнадеживающие знаки. Он тоже ко мне неравнодушен.

– Тогда что вы медлите?

– Тор не хочет, чтобы между нами что-то произошло, все время твердит о профессиональной этике. И еще, если бы это случилось, потом нам пришлось бы нелегко – нам еще несколько недель быть вместе в поездке. Но мне кажется, что это отговорки, а на самом деле когда-то у него был болезненный опыт и он боится вступать в отношения.

– Как и ты.

– Не как я, меня отношения не пугают.

– Но ты никогда и не пыталась их начать.

– Что мне делать, Лорел? – спросила Ева, решив развернуть разговор в другую сторону.

– Я не уверена, что нужно что-то делать. Если он не хочет идти дальше, а сама ты тоже не уверена, что это хорошая идея, то, по-моему, надо оставить все как есть в рамках приличий.

– Мне так неловко.

– Конечно, еще бы, сейчас между вами все так наэлектризовано, что искры летят во все стороны. Но, по моему опыту, такие вещи могут оставаться в рамках приличий лишь до поры до времени. Особенно учитывая, что вы с ним постоянно и очень тесно контактируете. Ночевки в одной постели тоже положения не улучшают. Рано или поздно ситуация достигнет критической точки, так или иначе.

– И что мне делать тогда?

Ева почти услышала, как на том конце Лорел с улыбкой качает головой:

– Просто слушай свое сердце.

Ева не знала, пугаться ей или радоваться.

– А у тебя как дела? Ты еще не купила «Порше»? – поинтересовалась Ева, чувствуя, что ей необходимо переключиться на что-то другое.

– Купила, – сообщила Лорел. – Он прекрасен. Ему уже пятнадцать лет, так что вышло совсем недорого. Я теперь везде на нем езжу, даже в супермаркет. Хотя Джеймс от этого, кажется, не в восторге.

– Нет? А почему?

– Не знаю, в последнее время он вообще какой-то… странный.

– В каком смысле странный? – улыбнулась Ева, повторив слова самой Лорел.

– Очень нервный. Позавчера мы ходили в ресторан, и он был на взводе, как-то суетился. Практически ничего не ел, раз десять сбегал в туалет. Я никогда раньше его таким не видела.

– Может, ему нездоровилось? – предположила Ева.

– Не знаю. В конце концов мы поскандалили из-за пустяка, и это ужасно. Я никогда ни с кем не скандалила. У меня такое чувство, будто все у нас идет к концу.

Лорел вдруг так сникла, что Еве захотелось немедленно лететь домой, чтобы обнять ее. После смерти Майкла Лорел твердо решила, что больше у нее никогда никого не будет. Потом встретила Джеймса и долго сопротивлялась, не позволяя себе сблизиться с ним. Наконец Ева уговорила ее дать ему шанс. Он был симпатичный и нравился Лорел, даже очень – это было видно невооруженным глазом. Будет ужасно, подумала Ева, если Джеймс оставит ее тетю сейчас, когда у них все так хорошо.

– Вы помирились?

– Да, он извинился за ссору, и мы разговариваем, общаемся, так что все как будто неплохо… но все равно какой-то он дерганый. Что-то не так, но я не могу догадаться, в чем дело.

– Ой, Лорел, я даже не знаю, что сказать. А что, если тебе с ним поговорить? Спросить напрямую? Может, это никак не связано с тобой, а причина совсем в другом.

– Может быть. Ох, заболталась я, а пора идти, мы сегодня встречаемся с Джеки – решили посидеть в кафе. Беги, наслаждайся отдыхом, а обо мне не волнуйся. Но обещай, что скоро позвонишь и расскажешь, как дела.

– Обязательно, – пообещала Ева. – Я тебя люблю.

Не успела Ева дать отбой, как увидела Тора, пробирающегося к ней сквозь толпу с бумажным пакетиком в руке.

– Эй, – радостно улыбнулась Ева, заставив себя отбросить тревожные мысли о том, как будут развиваться их отношения. Если надо, чтобы все вернулось к норме, значит, и ей нужно вести себя как ни в чем не бывало. – Я уж испугалась, что ты пропустишь парад.

– Да ни за что на свете.

Ева с улыбкой опустила глаза. Хотя, возможно, цветы были не по его части, но за все годы, пока Тор путешествовал по миру, он так ни разу и не увидел цветочный парад – здорово, что они оба увидят его впервые.


– Я купил подарок, – сообщил Тор.

– Кому?

– Тебе, – он протянул ей пакет из коричневой бумаги.

– Да? – Ева заглянула внутрь и увидела… луковицу. – Спасибо, это очень мило.

– Это тюльпан, – Тор протянул ей открытку с фотографией изумительного, синего как небо тюльпана. – А точнее, тюльпан Ева Блу.

Ева недоуменно захлопала глазами.

– Я назвал в твою честь тюльпан. Пятьдесят луковиц этого сорта на будущий год высадят в парке, так что ты сможешь приехать и увидеть их своими глазами. А этот ты можешь послать домой по почте, а там сама его посадишь. Я уже проверил, их можно ввозить в Великобританию.

Ева переваривала услышанное.

– Ты… ты назвал в честь меня тюльпан?

– Ну, помнишь, мы говорили о том, как хорошо оставить после себя память, какое-то подтверждение твоего здесь пребывания. Я решил, что тебе бы это понравилось. И еще он красивый, вот я и… – Тор замялся и умолк, запустив пятерню в волосы. – Не подойти ли нам поближе, чтобы не пропустить начало парада и лучше все видеть?

– Это… так приятно. Никогда еще никто для меня такого не делал. Спасибо тебе.

Тор отмахнулся:

– Пустяки.

И зашагал к подъездной дорожке.

Ева только вздохнула. Как, интересно, он собирается поддерживать нейтральные отношения, если совершает такие вот поступки – чудесные, но совсем не нейтральные?

Толпа вдруг заволновалась, звучавшая вдали музыка стала приближаться. Парад начался.

Она догнала Тора, и он, предложив ей руку, подтянул к себе – из-за угла как раз в это время выезжал на велосипедах духовой оркестр. Под общий смех и аплодисменты музыканты выписывали фигуры, разъезжаясь в разные стороны и снова съезжаясь, одновременно каким-то чудом умудряясь играть на своих инструментах. А следом за ними плавно выкатилась первая платформа, на которой вздымалась фигура тигра высотой футов в двадцать и длиной никак не меньше пятидесяти. Изготовившись к прыжку, зверь прятался в высокой траве. Он был выполнен целиком из цветов – тысяч тюльпанов. Это было просто невероятно. Далее следовала высокая разноцветная ветряная мельница, и ее крылья крутились по-настоящему. Между платформами шли музыканты, приплясывали танцоры, одетые в эффектные яркие костюмы. Мимо проплыл колоссальный фиолетовый осьминог, протянувший щупальца к толпе. Ева без устали фотографировала – чудесную ярмарочную карусель с лошадками, китов, выпрыгивающих из цветочного моря, дракона, который изрыгал настоящий огонь, воздушный шар – монгольфьер, гигантский саксофон, из которого неслась музыка, гору с заснеженной вершиной и чайник-переросток, окруженный такими же огромными чайными чашками.

Представление было просто феерическое, и Ева не могла поверить, что ей повезло увидеть все это своими глазами.

Из-за угла показалась последняя платформа, при виде которой у Евы округлились глаза. Ошибки быть не могло – композиция изображала мужчину и женщину, слитых в любовном экстазе. Никаких интимных частей видно не было, пару частично скрывали сделанные из цветов покрывала – но женщина запрокинула голову, а мужчина страстно целовал ее в шею, так что не оставалось никаких сомнений в том, чем они занимаются.

Ничего подобного Ева не ожидала.

С нервным смешком она скосила глаза на Тора, чтобы увидеть, как он реагирует. Тор тоже смеялся. А вот голландцы вокруг них отнеслись к зрелищу спокойно, уделив ему не больше внимания, чем тому же осьминогу. Ничего не скажешь, люди здесь были намного более раскованными и раскрепощенными, чем она.

Ева медлила снимать этот сюжет, который почему-то смущал ее, но потом решила, что это непременно понравится Лорел. Она сделала фотографию и сразу отправила Лорел и девочкам с подписью «Осматриваю достопримечательности в Амстердаме». И хихикнула, когда от Джасинды пришел ответ: «Мотаешь на ус?»

Сунув мобильник в карман, она проводила эротическую платформу глазами. Та скрылась, и толпа начала рассасываться.

Тор смущенно откашлялся.

На Еву напал нервный смех. Она будто посмотрела вместе с Тором порнофильм – и у него явно были такие же ощущения.

– Ну, на этой радостной ноте не отправиться ли нам на ночевку на мельнице? – спросил он.

Ева кивнула. Сейчас, после такой неожиданной клубнички в финале, она порадовалась, что на мельнице их ждут раздельные спальни, иначе неловкость усугубилась бы до предела.





Глава 14




Зансе-Сханс оказался похож на целую маленькую деревушку мельниц. Когда Ева и Тор прибыли туда, солнце уже клонилось к горизонту и у всех шести стоящих по берегам озера мельниц вращались крылья. Их силуэты на фоне ярко-оранжевого неба выглядели весьма величественно.

Их мельница располагалась позади основного ряда, на берегу крохотной бухты. Крыльев у нее не было – Тор объяснил, что их внутренний механизм пришлось снять, когда устанавливали стеклянную крышу над верхней спальней. Несмотря на это, постройка выглядела ничуть не менее привлекательно.

Входная дверь была встроена в небольшой холм, на вершине которого высилась мельница, отчего Еве показалось, что они входят в жилище хоббитов. На первом этаже располагалась большая круглая кухня с длинным обеденным столом посередине. Выше обнаружилась гостиная – вдоль стен по всему периметру круглой комнаты были расставлены диваны. Две круглые спальни занимали следующие два этажа, и на каждом из них была своя ванная с туалетом. Тор выбрал себе комнату с кроватью под балдахином и настоял, чтобы верхний этаж достался Еве. Верхняя спальня была более тесной, зато сквозь ее стеклянный потолок можно было хоть всю ночь напролет любоваться звездами.

После прогулки на закате вокруг озера и отличного ужина, приготовленного Тором, они сидели некоторое время в уютной тишине – Тор читал, а Ева работала. В этой поездке она была прямо-таки охвачена вдохновением и старалась запечатлеть наиболее яркие моменты для использования в будущих своих проектах. Потом Тор помог ей поднять чемодан, и Ева осталась одна под мерцающими звездами. Несколько минут она лежала, любуясь видом, и тут, к ее удивлению, Тор присоединился к ней. И вот уже оба они лежали в темноте, глядя на раскинувшийся над ними мерцающий бархатный полог. Тор явно не собирался уходить, и Ева не стала ему ничего говорить.

– Итак, значит, завтра у нас на очереди Леголенд, Дания. Почему, интересно, твоя мама решила побывать там? – спросил Тор.

– Она обожала лего, даже когда уже родилась я. У меня было множество наборов, и она часами развлекала меня, строя дворцы и целые города. Мне кажется, она любила его больше, чем я. У мамы была артистическая натура, и лего, я думаю, давало ей свободу творчества – ведь из конструктора можно было создавать что угодно, а потом разрушать и делать все заново. Она часто рассказывала мне, как любила лего, когда сама была маленькой. Леголенд в Дании был, кажется, первым, и построен он прямо рядом с фабрикой, где производят конструктор. Вот ей, наверное, и хотелось увидеть, где все это началось.