Любовь и опасность

– Ничего, будешь жить, – пообещала она, и Мердок ответил слабой улыбкой:

– Это был сущий кошмар. Я видел столько крови и мертвецов, что мне хватит до конца жизни. Понимаю, мужчина должен быть сильным, но я рад, что не остался там. Только не проговорись братьям о том, что я сказал. Не хочу, чтобы они стыдились меня. – Глаза Мердока наполнились слезами.

Адэр ласково обняла его за плечи.

– Все в порядке, Мердок. Я никому не скажу.

– Я ровесник короля. Но он так храбр, – вздохнул Мердок.

– Полагаю, он тоже плачет в уединении своей спальни, – заверила Адэр. – Как и все мужчины. Хотя они ни за что не признаются в этом. Я видела, как мой дядя страдал по своей жене и маленькому сыну. Скорбь – это вовсе не порок для сильного мужчины.

Зал быстро наполнялся мужчинами, и женщины принялись разносить еду и напитки, сначала на высокий стол, потом – на все остальные.

Адэр ждала, пока Конал все ей расскажет – где Иен Армстронг и почему Дункан так печален.

– Где лэрд Даффдура? – выпалила она, наконец потеряв терпение.

– Сидит слева от тебя, – коротко ответил Конал. Адэр вопросительно уставилась на Дункана.

– Мой брат убит при Сочиберне, – ответил тот. – И поскольку он был не женат, Даффдур теперь мой и я его лэрд. Завтра я покидаю Клайт.

– Мне очень жаль, что твой брат погиб, и все же эта потеря дала тебе власть и землю, – пробормотала Адэр.

– Мой настоящий дом – Клайт. Я был всего лишь маленьким мальчишкой, когда приехал сюда. И почти не помню Даффдур. Я не слишком часто навещал Йена. Он не любил принимать меня, считая мое присутствие умалением его власти. Он любил Даффдур. А теперь его даже не похоронят там! Как большинство тех, кто пал при Сочиберне, он был погребен на поле брани.

– Мой дядя погиб в сражении при Босуорте, – тихо сказала Адэр. – Вместе с моим вторым мужем, Эндрю Линбриджем, Темным Уолтером, командиром нашего гарнизона, и многими добрыми жителями Стентона. Прости, Дункан, мне очень жаль, и я все понимаю.

– Спасибо, Адэр. Я буду скучать по тебе, – пробормотал Дункан.

– Отныне, милорд, вам следует прекратить свои похождения, – посоветовала она. – Теперь вы лэрд Даффдура и должны взять жену, чтобы продолжить род Армстронгов.

– Но где мне найти столь же здравомыслящую женщину, как ты, Адэр? – поддразнил он. Своей мягкостью и рассудительностью она помогла снять тяжелое бремя с его плеч. И она права: ему необходимо жениться.

– Она где-то рядом и ждет тебя, Дункан, но ты не найдешь ее в коттедже Агнесс Карр, – отшутилась Адэр.

Мужчины, слышавшие их разговор, засмеялись. А когда Конал повторил их разговор всем, кто сидел за раскладными столами, зал взорвался добродушным хохотом, поскольку все члены клана Брюсов и довольно много Армстронгов хорошо знали прелестную Агнесс.

Вкусный обед и шутки в адрес деревенской шлюхи словно рассеяли тьму последних недель. Жизнь снова брала свое.

Адэр и братья уселись на привычные места у очага. За окном стояли сумерки, которым предстояло продлиться почти всю ночь. Собравшиеся в зале разделились на компании и тихо беседовали или бросали кости. Бейст положил большую голову на колени хозяйки и Преданно смотрел ей в глаза, пока та чесала ему за ушами.

– Расскажи о коронации, – попросила Адэр мужа. – Она была очень роскошной?

– Скорее убогой, – вставил Дункан.

– Верно, – кивнул Мердок.

– Конал? – удивилась Адэр.

– Что тебе известно? – спросил лэрд.

– Только то, что убийца зарезал старого короля. По крайней мере так сказал Херкьюлез Хепберн, когда приехал сообщить, что ты жив.

– Да, его зарезали. Известие достигло замка Линлитгоу, где находился принц, нынешний король. Говорят, он был вне себя от горя, ибо считал, что все будет иначе. Никто не знает, кто это сотворил. Убийцу, несомненно, нанял кто-то из знатных лордов. Или он просто надеялся заслужить благоволение своего хозяина.

Адэр кивнула, вспомнив молодого пажа, приехавшего искать защиты в Стентоне и рассказавшего об убийстве ее братьев. Ни один правитель, претендующий на трон, не потерпит соперника.

– Тело старого короля привезли в Стерлинг и поместили в королевскую часовню, где оно лежало под королевским штандартом, пока не сколотили гроб. Король вместе с Хоумом, Ангусом и Патриком Хепберном приехал из Линлитгоу. Яков вошел в часовню один, а выйдя, протянул всем троим руку для поцелуя, после чего покинул их. К нему привели братьев, герцога Росса и принца Джона, опасаясь, что кто-то из противников короля захватит одного из мальчиков и попытается поднять мятеж его именем. Старого короля похоронили в Камбаскеннете, рядом с королевой, которую он любил. После похорон мы вернулись во дворец в Сконе, на коронацию принца. Он приказал всем одеться в черное, но священник упросил его надеть цветной короткий плащ. Яков выбрал алый, а герцог Росс – голубой. Поднялся скандал, потому что кузен короля хотел надеть зеленый, но ко-д7о роль не позволил. Так что плащи, его и герцога Росса, были единственными цветными пятнами в море траура. Ничего не скажешь, король искренне любил своего отца.

К коронации почти ничего не было готово. Северные лорды, те, кто выжил и не принимал участие в сражениях, так и не приехали. Даже не все епископы собрались. Не было установлено… как ты это называешь… порядка, в котором лордам полагалось входить в церковь.

– Первоочередности, – подсказала Адэр.

– Нуда, именно. Потому что парламент еще не назначил чиновников для нового короля. Ангус выступал в роли регента, и решил, что у Хоума дурные манеры. Впрочем, по правде говоря, так оно и есть. Но королю пришлось успокаивать их и просить помириться. Однако Хоум разбушевался всерьез. Поссорился с братом, настоятелем Колдингема. Аргайл и лорд Грей не разговаривают, а какой-то проклятый епископ из захолустья попрекал нас грехами прошлого. Огромную помощь королю оказали герцог Росс, еще совсем молодой парень, и Роберт Блекейдер, добрый епископ Глазго, который поддерживал его с самого начала. Остальные лорды препирались и ссорились как дети.

– Были ли на коронации знатные люди из других стран? – спросила Адэр.

– Если и были, я все равно бы их не узнал, – пожал плечами Конал. – И вся церемония была очень короткой и убогой. Хотя Скон – традиционное место коронации шотландских королей, после битвы прошло всего две недели и подготовиться просто не было времени. С трудом отыскали на чердаке дворца побитый молью балдахин из золотой парчи, который держали над головой короля. Когда настал миг помазания, он допустил в часовню только братьев и священнослужителей. Остальные теснились в дверях, стараясь что-то разглядеть. Я, стоя позади, ничего не видел. Хепберн умудрился пробраться вперед. Хотя он не слишком знатен, всем известно, что король – его близкий друг. Он рассказал, что король во время коронации стоял на коленях, но золотая, усыпанная драгоценными камнями корона то и дело соскальзывала ему на лоб, поскольку так ему не понравилась, что он накануне не пожелал примерить ее, дабы подшить бархатную подкладку. Пришлось измерять его шляпы, и мерку сняли неправильно.

Позже я стоял в парадном зале Скона, в длинной очереди тех, кто приехал на коронацию Якова Четвертого. Стены зала были увешаны знаменами всех кланов, представленных в Сконе в тот день. На почетном месте висел флаг клана Брюсов, ибо наш предок когда-то сидел на троне Шотландии. Хоум сказал, что корона, которую надел Яков, принадлежала Брюсу, и поскольку у него была очень большая голова, остальным королям пришлось вставлять бархатную подкладку, чтобы корона кое-как держалась. Я ждал вместе с остальными, чтобы принести клятву верности от имени Брюсов. А Дункан клялся от имени Армстронгов из Даффдура.

– Король выразил мне свои соболезнования, – вмешался Дункан, – и пообещал молиться за моего брата. Он очень добр.

– А потом? – допытывалась Адэр.


– Накрыли столы, но еда была довольно скудной, – признался Конал. – В моем доме готовят куда вкуснее.

Дункан и Мердок согласно кивнули.

– И никаких танцев? Никаких развлечений? – удивилась Адэр.

– Все было очень плохо устроено, но разве могло быть иначе? – пояснил Конал. – Отца короля убили в сражении, после которого сын занял трон. Двор в трауре, и ни о каких празднествах не может быть и речи. Нам еще повезло, что обошлось без дальнейшего кровопролития. Есть немало недовольных исходом сражения при Сочиберне. Но скоро они поймут, что Яков в отличие от своего отца намерен править страной.

– Король послал тебе привет, Адэр! – взволнованно воскликнул Мердок. – Скажи ей, Конал!

– Он просил, чтобы ты его помнила, – кисло пробормотал Конал.

– И вовсе не так! Он сказал: «Милорд Клайт, пожалуйста, напомните обо мне моей прекрасной английской кузине. И передайте, что мы будем рады видеть ее при дворе».

– Неужели? Как мило со стороны короля! – бесстрастно ответила Адэр, хотя глаза ее заблестели. Конал ревнует! Судя по выражению лица, он просто сгорает от ревности. И если бы не Мердок, наверняка не подумал бы передать ей привет от короля. Значит, она права. Ревнует, и очень.

Адэр поднялась из-за стола, пожелала братьям доброй ночи и протянула руку мужу.

– Вы придете сейчас, милорд, или позже – с улыбкой осведомилась она.

– Позже, – буркнул он.

Адэр сделала реверанс и вышла из зала.

– А я бы пошел с ней, – ухмыльнулся Дункан.

– Посмотрим, как поведешь себя, когда заполучишь жену, которая только и норовит вывести мужа из терпения, – ответил лэрд.

– Что она такого сделала? По-моему, Адэр слова тебе против не сказала! – удивился Мердок.

– Она захочет поехать ко двору, – предсказал Конал. – Видел, как загорелись ее глаза, когда ты передал ей слова короля? Адэр выросла при дворе, и для нее это место как родное. Мне не терпелось покинуть Скон. А Стерлинг, говорят, куда роскошнее! Я не придворный. Я простой приграничный лэрд.

– Не знаю, прав ты или нет, – пожал плечами Дункан. – Раз ты уже дома, награди ее ребенком. Тогда ей будет не до придворных забав и она останется в Клайте.

– Да, – рассеянно кивнул Конал, глядя в огонь.

– Сидя здесь, ребенка не сделаешь, – заметил старший брат. – Иди к жене.

Лэрд поднялся и без лишних слов поспешил наверх, в спальню. Войдя, он захлопнул за собой дверь с такой силой, что петли задребезжали.

– Я ждала тебя, – выдохнула Адэр, сбрасывая камизу и оставаясь обнаженной.

Не успел Конал ответить, как она принялась срывать с него одежду.

– Мне все равно, что от тебя несет лошадиным потом и что ты не мылся две недели! Я хочу тебя, дорогой! И не собираюсь дольше тянуть!

– Иисусе, женщина! – ахнул Конал, чувствуя, как его мужское достоинство натягивает перед штанов. – Я тоже хочу тебя.

Одежда полетела на пол. Конал швырнул Адэр на кровать и без всяких предварительных ласк вонзился в гостеприимное лоно. Адэр была теплой и очень влажной.

– Вижу, у тебя не было любовника в мое отсутствие! – прорычал Конал.

– Ни одного, – поклялась Адэр. – О-о, да, Конал, да! Еще! Я хочу еще! – молила она.

Он входил в нее медленно и глубоко… еще глубже… Адэр обхватила ногами его талию, и Конал скользнул так глубоко, как только мог. Ее волосы пахли цветами, а тело словно было создано для него. Адэр принялась двигаться вместе с ним, постанывая от удовольствия, встречая каждый его выпад, пока голова Конала не закружилась. Но тут, слишком скоро, его семя наполнило ее, и Конал разочарованно застонал.

Адэр продолжала обнимать его. Он по-прежнему оставался в ней, и она вдруг поняла, что его любовное копье не уменьшилось ни в размере, ни в твердости. Он пролил свое семя, но все еще не был удовлетворен.

И тут Конал снова стал входить в нее, но через несколько секунд остановился, подождал и опять начал свою сладостную пытку. Адэр забилась в экстазе, и Конал поймал губами ее восторженные крики, по-прежнему оставаясь в ней, жадный и жаждущий.

– Ты убьешь меня наслаждением, – прошептала она. Конал тихо рассмеялся:

– Я истосковался по тебе, вот и все.

И он снова мощно вошел в нее, и совсем скоро они затерялись в пламени исступленной страсти, поглотившей обоих и оставившей их слишком слабыми, чтобы пошевелиться. Вскоре они крепко заснули, не разжимая объятий.

А лето все тянулось. Пчелы жужжали в вереске, заполонившем склоны холмов. В стране царил мир. Дункан отправился в Даффдур, где члены клана встретили его, провозгласили лэрдом и поклялись в верности. Конал, Адэр и Мердок очень скучали по Дункану. Рана Мердока зажила, но правая рука еще плохо действовала. Несмотря на отвращение к кровавым бойням, Мердок каждый день тренировался во дворе замка, пока не разработал руку. Только когда погода бывала очень уж плохой, парень оставался дома.

– Зачем ты это делаешь, если так ненавидишь войну? – спросила как-то Адэр.

– На границах никогда не бывает долгого мира, и, может, когда-нибудь мне понадобится защищать Клайт. Не забывай, Адэр, я самый младший сын у матушки и должен отрабатывать свое содержание. Ибо у меня нет ни денег, ни земель, и только благодаря доброте брата я имею крышу над головой.

– Станешь постарше – найдем тебе богатую наследницу, – пообещала Адэр, и Мердок рассмеялся.