Логово змея

Они бросились прочь от шума охоты (или облавы?), в сторону от реки. В этот момент ни Глеб, ни Анна не предполагали всерьез, что встреча с неизвестными в тайге, которой они старались избежать, может грозить им реальной опасностью. Они оба просто подчинялись смутному, почти инстинктивному чувству, побуждавшему поскорее очутиться подальше от тревожного и непонятного.

Однако случиться этому было не суждено. Одна из групп загонщиков с собаками вышла на место их ночевки. Не успевшее остыть до конца кострище, свежие следы ясно указывали, что те, кто был здесь только что, не могли уйти далеко. Загонщики немедленно начали погоню, не слишком утруждая себя раздумьями о том, кого именно они сейчас преследуют. Сбежавших конечно же следовало догнать и примерно наказать, но, в сущности, будет совсем не обидно, если вместо них попадется кто-нибудь еще. Подземный рудник постоянно требовал притока свежей рабочей силы.

…Анна и Глеб останавливались лишь на короткие мгновения, только для того, чтобы убедиться: лай собак становится отчетливее. Теперь уже не было сомнения в том, что их действительно кто-то преследовал. Глеба злила и угнетала невозможность просто подождать преследователей, чтобы спокойно спросить: в чем, собственно, дело. В тайге совсем иные законы, в чем он смог уже не раз убедиться на собственной шкуре. Но абсолютная неясность ситуации раздражала. Почему он снова должен бежать без оглядки? От кого? Зачем? В чем его вина? Впрочем, вопросы эти звучали сейчас риторически, углубляться в поиски ответов на них пока что не было ни времени, ни сил.

Прорвавшись через густой кустарник, они очутились на краю галечной осыпи, язык которой спускался между скал в долину. Глеб первым ступил на гальку, которая немедленно ожила под его ногами, начав движение вниз, что заставило Глеба вспомнить пережитое совсем недавно: почти такая же осыпь помогла ему избежать пули Семена…

Он не удержался и мешковато сел, пытаясь хотя бы в таком положении сохранить равновесие и не покатиться вниз кувырком. Рядом с ним точно так же шлепнулась Анна. В туче пыли они скатились вниз, по счастью, без малейшего для себя ущерба. Забежав за огромные валуны, остановились. Поднятая ими пыль успела осесть, но преследователи не показывались. Лай собак явно стихал, отдаляясь, сейчас он раздавался где-то в стороне. Загонщики потеряли их или по каким-то причинам прекратили преследование. Ни Анна, ни Глеб пока не догадывались, что в их судьбу вновь вмешался случай. Собаки просто подняли новый, более свежий и более отчетливый след, оставленный Драчом со спутниками, и сейчас вели своих хозяев по нему.

Ущелье, по которому двигались сейчас Анна и Глеб, разделилось надвое. Правый отросток, тесный и темный, уходил между высоких отвесных скал и вновь сворачивал направо уже в нескольких десятках метров. Чем и где заканчивался этот проход, понять было невозможно. Левый, более широкий и ровный, поднимался вверх. Постепенно сужаясь, он упирался в невысокую гранитную гряду, над которой шумела плотная и мощная стена леса. Глеб, не раздумывая, выбрал именно этот путь. Анна без возражений последовала за ним. Они почти достигли гряды, когда позади – совсем близко – вновь загремели выстрелы. Глеб и Анна тут же укрылись за камнями, приготовив оружие, но в следующие секунды поняли, что мишенью для стрелков служат не они.

По ущелью, сильно прихрамывая, бежал безоружный человек. Он то и дело падал, вновь вскакивал, прыгал из стороны в сторону, пытаясь сбить преследователям точность прицела. Пока что эта игра ему удавалась: пули вздымали фонтанчики пыли справа и слева от него, не достигая цели.

Еще через минуту Глеб и Анна увидели тех, кто гнался за жертвой. Несколько бородатых мужиков двигались цепью, изредка останавливаясь, чтобы прицелиться для выстрела. Они не торопились, видимо, совершенно уверенные в том, что жертва их далеко не убежит и никуда не денется. Их было человек восемь. Еще один, с двумя возбужденными охотой собаками на сворке, остановился поодаль, не принимая участия в преследовании. Он сделался просто зрителем, дожидаясь неминуемой и скорой развязки.

– Мажары! – воскликнула Анна. – Это мажары! Бежим, Глеб!

Но бежать-то уже было некуда. Преодолевая отделяющую их от леса гряду, они тут же становились легкими мишенями для загонщиков. Глеб понял это чуть раньше Анны.

– Кто эти мажары? – спросил он, не двинувшись с места.

– Убийцы. Они…

В этот момент одна из пуль все же зацепила беглеца. Он дернулся и схватился рукой за плечо. Глеб услышал довольные крики преследователей. И все же раненый продолжал бороться. Он вновь отпрыгнул за камень, упал наземь и упрямо пополз вперед. Сейчас от укрытия Глеба и Анны его отделяли всего метров тридцать. Преследователи – мажары, как их назвала Анна – подходили все ближе. Они больше не стреляли, в этом не было нужды. Глеб ясно увидел, что произойдет дальше. Мажары, или как их там, добьют этого несчастного, а потом непременно обнаружат их ненадежное убежище. Для этого им даже собаки не понадобятся. У них снова не было выбора. Глеб глянул на Анну и прочитал ответ в ее глазах.

Твердо установив карабин на камень, Глеб поймал в прицел грудь ближайшего мажара и потянул спусковую скобу.

Отдача толкнула в плечо. Глеб увидел, как тот, раскинув в стороны руки, начал медленно заваливаться назад, и перевел ствол на соседнего. Снова выстрелил, и его выстрел слился с выстрелом ружья Анны.

Это вмешательство подействовало на остальных странным образом. Они не залегли, не открыли ответный огонь, а неожиданно бросились бежать, прыгая меж камней, как поступала только что их жертва. Глеб выстрелил дважды вдогон, но пули не нашли целей. Анна оказалась точней. После ее выстрела дуплетом с визгом упали обе собаки, а их вожатый, громко закричал, схватился за ногу и, хромая, скрылся за камнями.

Тем временем раненый был уже рядом. Преодолев последний участок открытого пространства, повалился наземь.

– З-здорово, м-мужики! – просипел он, ощерясь яростной улыбкой. – К-как раз в-вовремя…

3 Статья 201 Уголовно-процессуального кодекса, регламентирующая ознакомление подследственного с уголовным делом перед отправкой в суд.





* * *


Внешне в доме Радзина все происходило по-прежнему. Разве что в последние дни виделся он с женой меньше, объясняя это большим количеством работы. Он видел, что Юлию его объяснения вполне устраивали, подробности ее не интересовали совершенно, и Радзину, который постоянно сравнивал ее поведение до и после своего открытия, замечая все новые признаки равнодушия и холодности, приходилось прилагать немало усилий, чтобы сохранять на лице маску спокойствия. Все это время они не встречались в постели, проводя ночи каждый в своей спальне. Радзин намеренно задерживался с возвращением домой, а входя в квартиру, старательно имитировал крайнюю усталость. Надо сказать, делать это ему было нетрудно: за эти дни Радзин заметно спал с лица, под глазами залегли непроходящие тени, он и в самом деле выглядел крайне утомленным. Юлия не выказывала ни малейшего неудовольствия, и это в глазах Радзина служило абсолютным доказательством совершенного ею преступления.

Теперь он точно знал, как ему следует поступить. Конечно же он не тронет ее и пальцем. Он ее просто вышвырнет, предварительно унизив, поставив на то место, которого она заслуживает, разъяснив предельно ясно, кто она такая на самом деле. Она вновь сделается нищей, ей никогда уже не удастся подняться, и очень скоро – не сразу, но очень скоро – она поймет, чего она лишилась, предав Радзина.

Он не тронет ее, но насчет ее ничтожества любовника Радзин подобных обещаний давать не собирался ни себе, ни кому другому. Примерное наказание этого похотливого скота должно стать важной частью разработанного Радзиным плана. Нет, он не собирался его убивать. Но урок, который Радзин ему преподаст, должен запомниться на всю жизнь. Радзин осклабился в улыбке, мысленно представив (в который уже раз!) что именно и как он сделает.

Сегодня, совершая привычные утренние ритуалы, он особенно внимательно следил за Юлией, стараясь конечно же чтобы это оставалось для нее незамеченным. Он искал в ее лице, движениях, признаки ожидания встречи c любовником и – ему так казалось – находил их. Этот необычный, чрезмерный блеск глаз, эта едва заметная беспричинная полуулыбка. Даже в движениях ее, казалось Радзину, скользило обещание того, что ему уже не принадлежало, что было нагло украдено из его дома.

– Что ты собираешься сегодня делать? – спросил он.

– Ничего особенного, – пожала она плечами. – Может быть, сходим с Викой на выставку европейского фотопортрета. Где-нибудь там и пообедаем… А у тебя какие-то планы? Почему ты спросил?

– Что же я и спросить не могу? – буркнул Радзин. – Нет у меня никаких особых планов. Работа и только работа. Дел по горло…

– Ты сегодня задержишься?

Это был обычный ее вопрос, но сейчас Радзин воспринял его совсем по-другому.

– Возможно, – сказал он. – У меня запланировано довольно много встреч. Я позвоню во второй половине дня.

– Я не возьму с собой мобильный телефон, – поспешно, как показалось Радзину, предупредила она. – На выставке им пользоваться неловко.

– Ты же там не весь день проведешь, – Радзин старался говорить очень спокойно. – Оставь его в машине или выключи, а когда выйдешь с выставки – позвони сама.

– Хорошо. – Юлия послушно взяла с полки мобильник и кинула в сумочку. – Ты едешь?

– Я хочу дождаться одного звонка.

– Тогда – пока!


Она небрежно чмокнула его в щеку уголком губ, чтобы не смазать макияж. Короткое, легкое платье взметнулось вокруг ее стройных бедер, когда она исчезала за дверью, и в этот момент Радзин испытал острейший приступ желания. Больше жизни ему хотелось сейчас догнать Юлию, втащить обратно в квартиру и сорвать, к чертям, это платьице…

Он встал, шаркающим стариковским шагом пересек комнату и открыл бар. Сейчас он выпьет немного, именно сейчас. Это было против его правил: Радзин очень редко пил в середине недели, и никогда – с утра, но теперь ему это было просто необходимо. Совсем немного, чтобы избавиться от этой унизительной для Радзина внутренней дрожи.

Он налил в стакан на два пальца и выпил одним глотком, не почувствовав вкуса. Закрыл глаза, постоял немного, чуть покачиваясь с пятки на носок. Кажется, подействовало. Стискивающие грудь обручи немного разжались, Радзин сделал глубокий вздох и вернулся в кресло.

Он не солгал Юлии. Он действительно ждал звонка Шаврова, чтобы поставить точку в этой затянувшейся и страшно мешавшей Радзину истории. Радзин не следил за временем, он просто сидел в кресле, прикрыв глаза и ни разу не шевельнувшись до того момента, пока телефон под его рукой не ожил.

– Да! – сказал Радзин.

– Они только что встретились, – сообщил Шавров. – Она пересела в его машину. Видимо, они движутся к его квартире.

– Какая у него машина?

– Красный «форд-фиеста». Номер…

– Отзови своих людей, – приказал Радзин.

– Вы не должны ехать туда один.

– Делай, как я сказал, – раздельно произнес Радзин. – Я все беру на себя.

– Я отвечаю за вашу безопасность и не могу позволить… – не сдавался Шавров, но Радзин прервал его, не дослушав:

– Это – мое дело. Ты понял? Только мое! Выполняй приказ. Ты все хорошо понял? Чтобы никого там и за километр духу не было! И пусть вообще обо всем немедленно забудут. Ты можешь мне это обеспечить?

– Да, – буркнул Шавров и отключился.

Охватившее Радзина возбуждение сейчас было чем-то сродни веселью. Так! Ключи от машины. Пистолет. Электрошокер. Еще глоток коньяка? Нет, пожалуй, это лишнее.

Он выскочил из квартиры и спустился вниз, не прибегая к помощи лифта. Машина завелась с полоборота, Радзин выехал со двора и ввинтился в автомобильный поток, не обращая внимания на скрип тормозов и протестующие гудки ошеломленных неожиданным вторжением водителей. Только бы не попасть в пробку!

На Октябрьской площади он вывернул на поворот из запрещенного, третьего ряда, услышал позади трель милицейского свистка. Плевать! На Садовом кольце сразу ушел влево, перепугав какого-то таксиста. Разворот на Зубовской почти не снижая скорости, теперь выезд на набережную. Она – полупуста, и это прекрасно! Миновать осталось лишь два светофора…

Вот он, этот дом, мимо которого Радзин за последние дни проезжал десяток раз с разных направлений. Он снизил скорость и въезжал в арку как абсолютно законопослушный водитель. Красный «форд-фиеста» прижался к тротуару у третьего подъезда. Радзин остановил машину прямо за ним, взглянул на часы. С того момента, как позвонил Шавров, не прошло и двадцати минут. Видимо, Юлия с Ковальским опередили его совсем ненамного, нужно выждать еще какое-то время. «Жаль, что уже не курю, – пронеслась мысль, – эти несколько минут прошли бы легче с сигаретой в руке». Радзин достал из перчаточницы ключи. Большой – от подъезда, маленький – весьма причудливой конфигурации – от квартиры. Все-таки Шавров – настоящий профессионал. Чтобы раздобыть эти кусочки металла ему понадобилось меньше недели. Интересно все же, как он это сделал?..

Пора! Радзин неторопливо вылез из машины и двинулся к подъезду, попутно осматриваясь. Просторный двор в этот час был пуст. Ни гуляющих детей, ни старушек. Может, они вообще здесь не водятся? Ключ легко повернулся в скважине, и дверь открылась. Радзин вступил в прохладный полумрак подъезда. Какой этаж? Ах да, третий. Лифт не нужен. Он бесшумно взбежал на площадку и приложил ухо к двери. Ни черта не слышно, ни звука. Стальная дверь наверняка обита изнутри звукопоглощающим материалом. Значит, не слышно и самого Радзина.

Он извлек из кармана крохотную бутылочку и капнул – как советовал Шавров – капельку масла на зубцы и бороздки ключа. Осторожно вставил в замок. Поворачивается легко и беззвучно. Хорошо бы еще не скрипели петли: обнаруживать себя раньше времени Радзину не хотелось. Нет, все прошло удачно!

В прихожей совсем темно, дверь в комнату плотно закрыта. Он достал пистолет. Проверил, легко ли вытаскивается из бокового кармана электрошокер. Пожалуй, теперь можно идти. Толкнул дверь и на мгновение замер. Из коридорчика на него смотрело белое, совершенно безумное лицо Юлии. Радзин подтянул ее к себе вплотную и ткнул пистолетом в горло.

– Молчи! – прошептал яростно. – Где он?

– Там, – показала она себе за спину. – Там…

Радзина немного удивил ужас, которым было исполнено это коротенькое слово. Конечно, она должна была его испугаться, однако такую степень страха он не ожидал увидеть немедленно. Отступая шаг за шагом, она вошла в комнату. Радзин грубо швырнул ее в сторону и в недоумении замер.

Ковальский полулежал в кресле. Распахнутый шелковый халат обнажал его гениталии, показавшиеся Радзину отвратительно огромными. Голова Ковальского была странно запрокинута назад и повернута в сторону. Он был мертв, несомненно мертв, это Радзин понял почти с первого взгляда.

– Что ты сделала, дура?! – Радзин был ошеломлен и растерян.

– Я ничего… Это не я!

Только теперь Радзин сумел разглядеть Юлию, как следует. Она одевалась явно наспех: кофточка не застегнута, колготки торчат из сумочки.

– Что здесь произошло? Говори!

– Я… не знаю. Я была в ванной… – лицо Юлии вдруг исказилось. – Это ты сделал! – крикнула она. – Это ты его убил!

– Ты совсем свихнулась, – несмотря на дикость ситуации Радзин не удержался от смешка. – Я только что вошел. Кто тебе поверит?

– Поверит! – раздалось за спиной. – Стоять тихо! Одно движение – и я стреляю. Положите пистолет на пол, Сергей Юрьевич, очень медленно и спокойно. Не пытайтесь ничего сделать, у вас не получится.

Постояв несколько секунд, Радзин подчинился. Мозг его сейчас находился в состоянии ступора, требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и оценить положение, в котором он оказался.

– Повернитесь и сядьте в свободное кресло, – прозвучала очередная команда. – Для начала мы немного поговорим. Если вы, конечно, не против.

Радзин шагнул вперед и опустился в кресло. Сиденье было сильно продавлено, в ягодицу тут же уперлась пружина. Лицо человека, державшего его сейчас на мушке, Радзину не было знакомо. Самое обыкновенное лицо, какое в равной степени может принадлежать и бандиту, и сотруднику прокуратуры – белобрысое и непримечательное. Впрочем, прокуроры с пистолетами в руках по чужим квартирам не бегают. Вот те двое, что выглядывали из-за его спины, внешность имели вполне характерную. Нет, заключил Радзин, прокуратурой тут и не пахло.

– У нас с вами есть две возможности, – сказал белобрысый спокойно и даже несколько монотонно. – Первая: вызываем милицию и пускаем все на самотек. Мне, в сущности, наплевать, вы или ваша супруга грохнули этого паренька, результат будет примерно одинаков. Вторая: спокойно садимся и вместе ищем выход из этой неприятной ситуации.

– Никто из нас его не убивал, – твердо сказал Радзин. – Это шантаж. Вызывайте милицию.