Логово змея

Шавров хладнокровно достал аппарат, немного послушал и снова спрятал в карман, выразительно посмотрев при этом на Радзина.

– Ну что ж, закончили, – произнес тот. – Все свободны.

– Сергей Юрьевич, попросите, пожалуйста, задержаться Дмитрия, – обратился к нему Шавров.

Дима молча пожал плечами и вновь сел на свое место, дожидаясь, пока остальные участники совещания покинут кабинет.

– Неприятности, – монотонно сказал Шавров. – У нас могут быть неприятности.

– Что еще? – спросил Радзин.

– У меня в Андалинске наладились кое-какие связи. Только сейчас мне сообщили, что Карзанов приобрел железнодорожный билет до Москвы.

– Кто такой этот Карзанов? – воскликнул Радзин и осекся на полуслове. – Геолог? Так, значит, он…

– Я не знаю, что там произошло, – с прежней раздражающей монотонностью говорил Шавров, – дело сейчас не в этом. Важно, что Карзанов скоро появится в Москве.

– Как скоро?

– Завтра или уже сегодня. Он выехал из Андалинска двое суток назад.

– Почему же, черт возьми, тебе сообщили только сейчас?

– Сообщили сразу после того, как выудили его фамилию из компьютера.

– Это более чем неприятности! – сказал Радзин. – Это, дорогие мои, вполне может обернуться настоящей катастрофой. Вы это понимаете?

– Исправить еще ничего не поздно. Именно поэтому я попросил задержаться Дмитрия.

– А что я, собственно, могу сделать? – вскинулся тот. – Извините, Анатолий Павлович, эти проблемы скорее по вашей части.

– А кто спорит-то? – едва улыбнулся Шавров. – То, что по моей части, – я буду делать, не сомневайся. А тебя я хотел попросить только о том, чтобы ты активизировал в том же направлении Ларионова. Он же ведет этот вопрос, насколько я помню. Пусть и дальше поработает на общее дело.

– Но не могу же я ему давать задание…

– Можешь! – прервал Диму Радзин. – Если просто так стесняешься – в баньку с ним еще разок сходи. Но только прямо сейчас. Ты понял, Дима?

– Понял, – угрюмо пробормотал тот.

– Что-то ты мне в последнее время не нравишься, – тон Радзина сделался участливым. – Устал, что ли?

– Конечно, устал! – Дима с удовольствием уцепился за протянутую соломинку. – Больше года в отпуске не был, вы же прекрасно знаете.

– Поедешь в отпуск, – пообещал Радзин. – Вместе с тобой я еще кое-кого отпущу на месяц. Догадываешься, кого я имею в виду? Но только после того, как все будет закончено. Бюджетная комиссия все окончательно утрясет в ноябре. Самое время для отдыха на Канарах. Или ты предпочитаешь Кипр?

– Скажи Ларику, пусть попытаются перехватить его прямо на вокзале, – вмешался Шавров. – Поезд прибывает сегодня вечером. Давай, Дима, от тебя сейчас многое зависит.

– Хорошо, – сказал Власов. – Сейчас я свяжусь с Ларионовым…

– Не из офиса! – предупредил Шавров, и Дима раздраженно отмахнулся, он не любил, когда его принимались учить совершенно очевидным вещам.



…Поезд из Андалинска встречали человек пятнадцать из ларионовской команды. Часть из них рассредоточилась по всей длине платформы, они стояли у каждого вагона, внимательно вглядываясь в лица покидающих вагоны пассажиров. Двое – бывшие сотрудники «наружки» – просматривали людской поток у входа в здание вокзала. Работа оказалась несложной: вагоны прибыли полупустыми, рассмотреть каждого приезжего ничто не мешало. Карзанова среди них не оказалось.

Когда последний пассажир покинул платформу, люди Ларика побежали по вагонам опрашивать проводников.

– Был такой, – уверенно сказала низенькая толстушка в пятом вагоне. – Вроде вдвоем с девушкой ехал. Только они в Туле сошли. Ну да, я сама их провожала. Вежливые такие… Я чего обратила внимание: билет до Москвы, а они – в Туле. И еще один был, тоже сошел в Туле, но я его не помню… Нет, он вроде не с ними ехал. Даже не заговорил ни разу, все спал на второй полке.

Проводница рассказывала очень охотно, искренне стараясь припомнить все детали, потому что уже до начала разговора была предусмотрительно подогрета сторублевой купюрой, но больше ничего существенного сообщить не могла.





* * *


Покинуть поезд на остановку раньше Глебу и Анне посоветовал Драч.

– Охота за тобой серьезная идет, – сказал он. – Я, конечно, не в курсе, какие именно силы задействованы, но рисковать не стоит. Ты свой паспорт в кассе засветил, значит, есть вероятность, что информация попадет кому надо. Вернее – кому не надо. Лучше с поезда слезть и добираться электричками.

Принять или не принять совет Драча Глебу пришлось решать самому: Анна, испытывавшая в этот момент некоторый шок от перемены мест, участвовать в обсуждении не захотела, показав, что всецело полагается на Глеба. Странно, но даже теперь, после всего пережитого, Глеб внутренне отказывался верить, что ему и сейчас по-прежнему грозит опасность. «Все осталось позади, – нашептывал внутренний голос, – в тысячах километров. Сейчас ты почти дома, и все будет хорошо, как прежде».


И все же совету Драча он последовал. Переждав на платформе Тульского вокзала несколько часов, они сели в электричку, прибывавшую в Москву ранним утром. Электричка шла со всеми остановками почти шесть часов, за которые Глеб и его спутники отлично выспались на скамейках пустого вагона, подложив рюкзаки под голову.

За полчаса до Москвы пришлось окончательно проснуться: вагон заполнился едущими на работу в столицу жителями Подмосковья. Даже в эти ранние часы по составу уже сновали коробейники, предлагавшие пассажирам утренние газеты, книги, авторучки и прочий немудреный товар. Глеб тоже купил газету в тайной надежде отыскать в статьях хоть какой-то отзвук происшедших с ним событий, но быстро убедился, что столичным журналистам на Глеба, Анну и Андалинск в целом абсолютно наплевать.

«Москва. Просьба не забывать свои вещи в вагонах», – скороговоркой пробормотал репродуктор, и поезд начал замедлять ход.

– Вы сейчас впереди пойдете, а я – чуть сзади, – сказал Драч, наклонившись к самому уху Глеба. – Значит, как договорились, едем порознь на метро до станции «Улица Подбельского», там я к вам сам подойду.

– Не слишком ли много конспирации? – спросил Глеб.

– Ее никогда слишком много не бывает, – отрезал Драч. – Может, и в самом деле на вокзале тебя никто не ждет, но рисковать-то зачем?

– Ладно, – сказал Глеб. – Подбельского, так Подбельского.

– Но, если я не подойду, идите по трамвайной линии до первого перекрестка. Потом – налево.

– И дальше что?

– Сориентируемся по ходу дела. Главное, веди себя спокойно, не дергайся, будто меня вовсе нет. Запомнил?

Глеб молча пожал плечами. «Ладно, сделаем, как хочет Владимир, – подумал он. – Только кто же будет их стеречь на вокзале в такую-то рань?»

Глеб ошибался. На вокзале действительно дежурили два бойца Ларика – Кова и Пермень (Ковалев и Пермишин) – встречавшие поезда и электрички из Тулы. В общем-то Ларик не рассчитывал, что геолог попадется именно на вокзале, он направлял туда людей, лишь следуя рекомендациям своего советника по вопросам безопасности. Сам Ларик считал, что геолог будет добираться в столицу автотранспортом и ловить его следует после того, как он даст о себе знать уже в Москве. Но Кова и Пермень в сомнения шефа посвящены не были и добросовестно отслеживали потоки прибывающих.

Оба они старательно изучили фотографию разыскиваемого, переснятую из личного дела, и легко узнали бы худощавое, гладко выбритое лицо Глеба Карзанова с первого взгляда. Сейчас Глеба узнать было труднее. Обросший бородой, с длинной прической, обветренным лицом, он лишь весьма отдаленно напоминал научного сотрудника института геологоразведки. Если бы одежда Глеба была подобна той, в которую одевались постоянные пассажиры электрички, Кова и Пермень его бы нипочем не опознали. Но расшитые бисером сапоги-чарыки, оленья куртка, заплечный мешок неизбежно притягивали взгляды окружающих. И Кова, и Пермень одновременно заметили странного человека и несколько секунд просто смотрели, не соотнося увиденное с полученным заданием. Потом Кова сказал:

– Слышь, Пермень, а этот не похож?

– Вроде нет, – с сомнением ответил тот.

– Потому что у нас на фотке без бороды. С бородой любая вывеска меняется. Глянь-ка конкретно!

– Не знаю… – сказал Пермень. – Вроде чо-то есть.

– Он! – уверенно заявил Кова. – Видишь, с ним баба в таком же прикиде? Их двое должно быть. Точно он! Звони бригадиру!

Но позвонить Пермень уже не успевал, потому что Глеб с Анной в этот момент вошли в двери метро. Оба наблюдателя принуждены были мчаться следом за ними, чтобы не потерять. Догнали быстро и шли метрах в пятнадцати позади: опасений, что объекты слежки с их мешками убегут, не было. Следить за геологом и его подругой было несложно. Они почти не оборачивались, шли не торопясь, и только у кассы замешкались в очереди, чтобы купить талоны на вход. Кова и Пермень, уже ничего не опасаясь, дожидались их за линией контрольных автоматов, изображая неторопливую беседу. В этот момент Драч их окончательно вычислил.

В отличие от Глеба Драч за время пути чисто выбрился – сказывалась одновременно и армейская, и тюремная привычки – и потому не привлек внимания не только наблюдателей, но и зевающего от недосыпа милиционера отдела охраны метро. Драч выглядел как обычный работяга, разве что чуть более потрепанный. Зато сам он, постоянно сканируя взглядом окружающих, тут же обратил внимание на двух крепких пареньков, необычайно торопившихся попасть в метро и внезапно резко сбросивших скорость, как только Глеб с Анной встали в очередь за талонами. Конечно, это были именно те, от встречи с которыми Глеба следовало оберегать. Драч не остановился, он только чуть замедлил шаг и немного шаркающей, стариковской походкой прошел на эскалатор мимо Глеба с Анной, мимо шпионов, имитирующих разговор. Внизу, на платформе, укрылся за колонной в конце зала.

Бегущая дорожка скоро вынесла геолога с подругой на станцию, а спустя несколько секунд и их преследователей, которые встали на той же стороне платформы, совершенно не опасаясь, что объекты слежки их распознают. Глеб, правда, посматривал изредка по сторонам, но делал это настолько очевидно, что ясно было: не из опасения или страха, а просто потому, что долго тут не был. Видимо, он только хотел увидеть Драча, а на других окружающих не обращал никакого внимания,

«Вот же лох!» – сокрушенно подумал Драч, отступил за колонну так, чтобы наблюдатели его не видели, и принялся делать Глебу предупреждающие жесты.

Первой его заметила Анна. Слава богу, что именно она. Анна очень естественно положила руку на плечо Глеба, словно бы что-то поправляя, но прикосновение это, видимо, сообщило Глебу все что нужно, потому что он, так и не увидев Драча, озираться перестал и дальше дожидался поезда спокойно.

Поезд подошел, «хвост» и преследуемые расположились в разных концах вагона. Драч зашел в соседний, откуда сквозь двойное стекло все было отлично видно. Напасть на Глеба прямо в заполненном народом вагоне эти двое не могли, хотя Драч этого здорово опасался. Он хорошо знал, что в современном мире совсем нетрудно отыскать отморозков, способных за несколько сотен долларов вогнать в грудь жертвы нож или выстрелить из волыны хоть на премьере оперы в Большом театре. Но нет, кажется, именно эти убивать геолога немедленно не собирались. Или просто не имели соответствующих инструкций.

– Не кусается, – сказал в этот момент Пермень Кове, имея в виду, что их объект совсем не озабочен возможной слежкой и по сторонам не смотрит.

– Да он слепой, – отозвался Кова. – У него баба и то глазастей.

– А что баба? – забеспокоился Пермень (он стоял спиной к геологу).

– Все нормально, – успокоил Кова. – Бросает по сторонам косяки, но без толку, не конкретно. Для интереса.

– Жаль, отзвониться не успели, – сказал Пермень. – Теперь таскайся за ними целый день без смены. И тачку на бану оставили.

– Тачка нам не понадобится, – заверил Кова, – они на такси не любят кататься. К тому же чувствую, что скоро в адрес лягут.

Кова любил читать современные детективы и знал, какие профессиональные выражения используют настоящие сыщики во время слежки.

– Так! – встрепенулся он. – Выходят. Пошли!

Выходивших из метро в этот час было совсем немного, из опасений оказаться обнаруженными Кова и Пермень были вынуждены приотстать. Все их внимание было поглощено преследуемыми, по сторонам они не смотрели, и плетущийся позади бродяга их не интересовал. Геолог со своей подругой тем временем свернули за угол. Кова и Пермень ускорили шаг, когда за их спинами прозвучал хрипловатый голос:

– Мужики! Закурить не будет?

Пермень на просьбу никак не отреагировал, а Кова, покосившись мельком, небрежно бросил:

– Па-ашел ты!..

И отчего-то как-то странно икнул. Пермень недоуменно обернулся, успев заметить, что Кова безвольным мешком оседает на асфальт, потом в глазах его ярко вспыхнуло, и Пермень надолго перестал воспринимать окружающий мир.

Драч быстро огляделся. Вокруг никого. Наклонился над неподвижно лежащими телами, охлопал карманы, извлек пухлый бумажник и пистолет из наплечной кобуры одного. Послышался звук приближающейся машины, дальше обыск продолжать не стоило. Драч сунул трофеи в карман и скрылся за углом.